— Прости, — поднял к ней глаза. Видел, как по ее щеке скользнула слеза. Провел большим пальцем, стирая влагу. Лали крепко сжала мою ладонь.
— Я знаю, что налажал. И все испортил…
— Я понимаю тебя, Адам, — теперь она перебила меня. — Ты любил их… это был твой ребенок. Ты не смог отпустить их. Винил себя. Но, Адам. То, что произошло той ночью, на дороге… Ты мог погибнуть. И виновата в этом я. Я была злой и не смотрела на дорогу. Думала совсем не о том. Ты спас меня. У тебя вышло, слышишь? И разница в том, что мне повезло. Ты выжил, и у нас есть шанс быть счастливыми! У тебя вышло спасти своего ребенка и свою женщину…
Я не понимал, о чем она говорит. Сидел и пялился на нее. Ребенок? Какой ребенок? Лали словно почувствовала мои мысли. Улыбнувшись, достала из кармана джинсов небольшой листок.
— Как ты думаешь, почему я все две недели не появлялась у тебя?
— Злилась… — я замер в ожидании ее ответа. Лали прищурено посмотрела на меня.
— Да сейчас прям, Адам, — нахмурилась, сложив руки на груди. — Еще раз сморозишь такую глупость, пойду Максу на тебя пожалуюсь.
Я развернул листок и замер. Это был снимок. Очень похожий на тот, что показывала мне мама Альбины. Черно-былое изображение. И посередине него маленький комочек.
Я не верил своим глазам. Я, бл*дь, не могу быть таким счастливым засранцем. Я боялся поверить в это… потому что не выдержу провала. Это уже слишком.
— Я на сохранении была. Эти идиоты уложили меня в больницу. Макс с Арсеном, — в голосе Лали звучала обида, а я впервые не был зол на Арсена. — Знаешь, сколько я рвалась к тебе? Сколько пыталась тайно сбежать? Они даже телефон у меня отобрали…
— Евграфов совсем с катушек слетел… но он прав, Лали, — я не верил. Все еще не верил. Но в груди уже распирало от счастья. Безмерного, огромного, разрывающего мое сердце на мелкие кусочки. Ребенок. У нас будет ребенок…
— Почему ты была на сохранении? Во время аварии что-то случилось?
— Нет, все в порядке. Я упала в обморок. Просто давление скакнуло. Вот и страховались. Но уже все нормально. Меня выписали, — Лали улыбнулась, поднимая руки вверх. — Так что я переезжаю к тебе в палату! — воскликнула радостно, заставляя меня улыбнуться.
Глаз не мог от нее отвести. Такая красивая, такая нежная. Моя девочка. Несмотря на бледный вид, она была такой сильной, такой смелой. Ее глаза искрились. Лали. Простила. И подарила мне самый желанный подарок.
— Иди сюда, — я попытался подвинуться. В ноге отдало острой болью. Но сейчас я не обратил на нее внимания. Моя девочка. Рядом. Лали устроилась с краю. Положила голову мне на плечо. Я уткнулся носом в ее волосы. Зажмурился, не помня себя от счастья. Черт. Почему Макс все это время молчал? Да знал, что я сорвался бы к ней. В больницу. Даже так, с заштопанной ногой. И теперь, когда она здесь, я никуда ее не отпущу.
Лали подняла голову. Она смотрела в мои глаза. А я прижимал ее к себе, сжимая пальцами драгоценный снимок.
— Не знаю, кого хочу скорей поцеловать. Тебя или его… — улыбнулся. Голос дрожал. Она нахмурилась, смешно надув губы.
— Почему его? Девочка будет, — проворчала.
— Уже сказали?
— Нет, балбес, — засмеялась. — Еще рано. Но второго такого упрямца я не потяну.
Ухмыльнулся. Провел пальцами по ее скулам.
— Я люблю тебя, Лали. Я… был таким идиотом.
— Не спорю, Адам, — кивнула, засияв. — Ты был еще тем идиотом. Но ты спас мне жизнь… У тебя огромное сердце, Герц. И за всей своей напускной наглостью и дуростью ты словно из другого времени. Ты благородный, ты чудесный. Ты любил Альбину. Но я знаю, что меня ты любишь по-другому… Я знаю, что рядом с тобой мне ничего не страшно. И что у нашего ребенка будет самый заботливый папа. Адам, ты моя жизнь. А мы — твоя.
Горло стянуло спазмом.
— Иди сюда, — я накрыл ее губы, потому что больше не мог терпеть. Вкусная, нежная. Бл*дь, как я соскучился. Я целовал ее так, что кислорода не хватало. Да и на х*р мне кислород, когда у меня есть она.
Только сейчас я понял главное. Я не неудачник. Я долбанный счастливчик. И я невероятно богат. У меня есть два ангела-хранителя. Два самых близких человека. Лали и Макс. И наши девочки. Вася и Маша. Скоро появится малыш, и это чистый кайф. Понимать, насколько ты богат. Насколько полноценна может быть твоя жизнь… Только сейчас спала заслонка. И я увидел мир другими глазами. Так, как есть на самом деле. И это чертовски круто…
И я снова ее целовал. Вдыхал ее аромат, наслаждался ее вкусом, кайфовал. Мои руки были везде, я ловил ртом ее тихие стоны. И даже бл*дская боль в ноге не смогла бы мне помешать. Но в какой-то момент Лали отстранилась.
— Адам, а если Арс зайдет? — прошептала, но ее губы снова потянулись к моим.
— К черту Арса. Пусть хоть весь мир провалится в бездну…
Я целовал ее, пока не онемели губы. Я жил… Я дышал ей. Она лежала неподвижно. Целовала меня, позволяя наслаждаться собой. А когда безумие немного отпустило, я отстранился. Гладил ее волосы, всматривался в ее глаза. Моя сладкая. Так много времени упустили, так много предстоит наверстать. Но теперь я сделаю все правильно.
Накрыл ладонью еще плоский живот Лали. Где-то там, внутри, маленький комочек. Наш малыш. Черт. До сих пор не верится, что это правда. Бл*дь, разве могло мне так повезти?! Словно научился заново дышать. И уже тем более ходить тоже буду. У меня есть, ради кого бороться. И есть, ради кого жить.
Эпилог
Адам
Полгода спустя
— Чувак, выглядишь отпадно! Модные костыли, — заржал Макс, когда я наконец-таки доковылял до нашего столика в баре. Упав на заботливо отодвинутый им стул, вздохнул в облегчении.
— Ну, так, у тебя учусь, — кивнул на перебинтованную руку Макса. С тех пор, как он связался с той криминальной девочкой, без конца в приключения попадает. На этот раз подрался за честь дамы. Едва сдерживаю смех, потому что такой Макс нравится мне. Какой бы сложной ни была его подружка, но впервые за долгое время я вижу, что друг живет. Не просто отмеряет сутки утром и ночью, не просто прозябает в уже привычном для него одиночестве. Нет. Евграфов втюрился по самые уши.
Вот и сейчас. Посреди ночи сидит в баре. Поссорился со своей фурией. Пытается корчить из себя гордого и независимого. А сам то и дело на телефон посматривает. И я знаю, после недолгого разговора он все-таки метнется обратно. К ней. И будет на деле показывать упрямой и гордой, кто из них главный в отношениях. А уж Макс точно может продемонстрировать женщине свое превосходство по сравнению с другими мужскими особями. И сделает это так, что Ленка хвостиком за ним ходить будет, лишь бы почаще тибидохал ее мой братец.
Мы выпиваем пару порций виски. Макс расслабляется, и теперь разговор течет более спокойно.
— Как твоя реабилитация? — спрашивает, кивая на гипс.
— Нормально. Врач говорит, движемся быстро. Всего месяц после операции, а я уже начал ходить. Правда, на долгие расстояния не рискую без этого дерьма, — киваю на костыли. Ей богу, бесят они меня. Но, как говорит Лали, двигаться нужно потихоньку, без нервов. Все будет. Еще полгода назад я мог потерять ногу. А уже сейчас все кости срослись идеально. Месяц назад из меня повытаскивали все спицы, и дело осталось за малым. А я спешу. Рву напролом, желая как можно быстрее оказаться на своих двоих. Хочу успеть до рождения Теи. Когда малышка появится на свет, папа на своих двоих, без чужой помощи принесет ее домой из роддома. При мыслях о моих девочках — мотор навылет. Ей богу, сорваться бы сейчас домой. Не видел их с самого утра. Помимо здоровья приходится решать дела и в бизнесе. Из-за долгого отсутствия дела в баре пошли не очень. Но и там порядок наведем, главное, чтобы Лали не нервничала. А то вечно рвется на работу. Ей богу, моя жена еще та заноза. Дома ей не сидится совсем.
— Все будет в порядке, не волнуйся, брат. Ты неубиваемый, у нас, — смеется Макс. Я киваю, улыбнувшись. На самом деле то страшное время не любит вспоминать никто из нас. Мы выжили, и это главное. Сплотились и стали сильней.
— Ты как после свадьбы? Лали говорила, вы поссорились? Лена убежала в слезах…
— Ничего серьезного, — хмурится Макс, не желая продолжать тему. — Вы очень круто смотритесь. Поздравляю еще раз, брат, — он поднял бокал. Спустя полчаса мы с другом стояли на улице. Максу позвонила Лена, и он тут же засобирался домой. А мне пришло сообщение от Лали. Беременяшка захотела посреди ночи сладких пончиков и клубники. И обязательно все это нужно употребить одновременно. Так что, отправив Макса на такси домой, сам поехал в торговый центр. Ехал и думал, когда мы с Евграфовым успели стать такими домашними? Черт, порой жизнь так лихо крутит, что не успеваешь обернуться, а ты уже совсем другой. Но эти перемены чертовски нравятся мне.
***
— И как? — наверное, сейчас весь спектр эмоций отображался на моем лице. Подняв на меня глаза, Лали скорчила обиженную гримасу.
— Вкусно, — проворчала в ответ с набитым ртом. А я не смог сдержать улыбки. Такой она милой выглядела сейчас. Сидит посреди кровати, обложенная подушками, с перепачканной сахарной пудрой моськой и с тарелкой на пузе, полной пончиков и клубники.
Лали облизывала пальцы, и это выглядело дико сексуально. Моя девочка стала еще красивее… Округлившиеся бедра, полная грудь. Она — идеальная. И я хочу ее каждую секунду. Но долбанный запрет врачей действовал несколько месяцев. Слава богу, вчера нас обрадовали, что угрозы нет. И мы можем, даже более того — должны заниматься сексом. Как только приехали домой после дока, Лали оголодавшей самкой бросилась на меня. И сколько же нужно было самоконтроля, чтобы удержать себя в руках и сделать все нежно, осторожно. На самом деле разрывало изнутри от дикого желания. Хотел ее. И сейчас хочу. И кажется мне, всей жизни будет мало, чтобы я мог насытиться ей.
Уложив Машу спать, закрыл дом. Вот уже два месяца мы живем в новом, долгожданном жилье. Обустраиваемся, готовимся к рождению малышки. Лали занимается дизайном, заказывает новую мебель. В саду работают флористы, строители ставят беседку. Лали хочет небольшой фруктовый сад и площадку для детей и отдыха, где мы сможем летними вечерами встречать гостей и наслаждаться природой.