— А почему не богатые?
— Да богатым-то и без сказок хорошо живется...»
Итак, жизнь, события накатывают в романе волнами, переходя одна в другую. Мне хочется остановиться на второй волне — на драматической любви Фроси-Вишенки к Ивану Полетаеву, в чем-то похожей на любовь Ули и Михаила Харламова. Но теперь в роли разлучника, в роли разрушителя большой любви выступает уже сын Михаила Харламова — Николай, человек некрасивый и мелкий во всех отношениях, трудами отца получивший силу. Фрося не любила его, а все-таки он взял ее в жены. Здесь видна историческая закономерность. Николай уже похож на Савкиных, которые разрушили любовь его отца. Николай похож на дикий бесплодный побег у корня привитой яблони. Такие побеги, грозящие дереву перерождением, садоводы, как правило, убирают. Николай — живой человек, хоть и чванливый, но безвольный для того, чтобы с ним переродилось родовое древо Харламовых. К тому же у каждой исторической волны есть свои особенности. Время приближается к Октябрьской революции. И если Уля погибает, то Фрося уже бунтует и берет свое.
Трогательно, психологически тонко описана ее встреча с Иваном Полетаевым, который дезертировал с фронта войны и теперь притаился на селе. Все выразилось в ее тайной и горестной встрече с любимым: и радость, и стыд, и отчаянье.
«— Что же ты ничего не скажешь мне? — спросила она, ежась, и прибавила почти враждебно: — Доволен ай нет?»
В этой сцене дано чуткое описание переходов ее настроения. Она и ждала этой минуты, и боится этой долгожданной минуты, ругает и себя и его.
«— Ну, вот и осерчала. Не силком же я тебя сюда...
— Молчи уж! «Не силком!» Ишь, какой святой отыскался».
Душевно ей было бы легче, если бы он применил силу и снял бы с совести половину ее мук. Но он ее любил. Это одна из лучших сцен в романе, подкупающая своей грубоватой лиричностью. Зато встреча Фроси с мужем, Николаем, берет уже другим — суровым драматизмом, который ощущаешь тем сильнее, чем больше видишь ничтожество Николая с его военно-писарским «атставить!»
А как трагически звучит песня Фроси о том, «как по той-то реке вел донской казак... Не коня вел поить, а жену топить!»
А жена-то мужа
Уговаривала:
«Ах ты муж, ты мой муж,
Не топи ты меня...
Не топи ты меня
Рано с вечеру,
А топи ты меня
Во глухую полночь...
А топи ты меня
Во глухую полночь,
Когда дети мои
Спать улягутся...
В романе Михаила Алексеева так много хорошего, что в маленькой статье всего не обговоришь. Все же хочется сказать о гибели старого Савкина. Вместе с ним начинают гибнуть корни старого мира в селе с именем Савкин Затон. Знаменательно, что погиб он от мирского быка, бывшего когда-то его собственностью. Встретились две темные силы и не уступили друг другу. Бродячий свирепый бык — это вторая половина того же Савкина, темная душа его, обезумевшая от ярости. У них даже имя было одно — Гурьян.
А жизнь идет. Поднимается новая волна. Приходят и уходят люди. Но жив Михаил Аверьянович, поднимаются новые сады, зацветают яблони. Обрежет он на яблоньке сучок, а вместо него два новых вырастут. Уже пришли в жизнь внуки — Иван Харламов, Митька Кручинин, Михаил Зенков. У каждого времени свои драмы и трагедии. А время коллективизации тоже не скупилось на них. На гребне новой волны — новая горемычная любовь комсомольца Митьки Кручинина и Поли Савкиной — дочери раскулаченного Епифана Савкина, которую должны увезти от Митьки.
— Не отдам я Польку! — кричит разъяренный Митька.
Три эпохи, три волны, три трагедии любви. Может, случайно каждая любовь оказывается несчастной? Может быть, все эти три любви даны автором для оживления романа, насыщенного социальными противоречиями? Думается, нет. В этом видится глубокая философия. Любовь, истинная любовь, наиболее незащищенное чувство, наиболее естественное, наиболее тонкое. Именно это наиболее тонкое, наиболее естественное человеческое чувство оказывается наиболее трепетным и страдательным в мире социальных противоречий. Трагедия Ули страшна, драма Фроси печальна, но закономерна, зато несчастье Поли и Митьки бессмысленно и не оправданно законами века. Тупость чиновника-перегибщика губит их любовь, низводит ее до дикого, звериного уровня. И в этой бессмысленной жертве тупого ума — а тупость все еще от прошлого — для нас много поучительного. Сейчас на многое мы смотрим другими глазами... Может быть, тогда гибель этой любви осталась неоплаканной.
...Начинается Великая Отечественная война. В Савкином Затоне появилось слово — солдатка. Спасая от гибели сад, погиб старый Михаил Аверьянович, погиб мужественно и былинно. Он еще жил, когда с фронта пришли тяжелые вести о гибели внуков — Ивана, Егора, Александра и Алексея. В спасенный сад прилетел соловей. «Но соловей запоздал. Мертвые песен не слышат...»
Погибали сады. Погибали сначала от недосмотра. Потом начали погибать от топора. Нужно же было обогреть детей. В это время Фрося оказалась во главе большого колхозного хозяйства. Однажды она пошла в свой старый сад, где под одной из яблонек отыграла ее любовь и молодость. На пути она увидела возок с дровами. На возке сидела ее давняя подруга Наталья Полетаева — жена, а теперь уже вдова Ивана Дмитриевича Полетаева. Соперницы сблизились. Фрося попросила Наталью остановиться. Фрося окинула глазом возок — и вдруг ахнула, закачалась и упала в снег, будто подстреленная. На дровнях лежала ее любимая яблоня Медовка — та самая...
«— Наташка!.. Что ты наделала?.. Зачем ты... ее? — прохрипела Фрося. — Это ж... это ж Медовка!..
— Какая уж попалась. Я не выбирала...
...Лошадь рванула. Растопыренные, жесткие ветви Медовки больно обожгли Фросины щеки».
Так заканчивается поэтическое и романтическое произведение «Вишневый омут». Роман Алексеева — о трагедии любви, этого главного начала деятельной жизни на нашей земле, о неистребимой жажде людей сделать любовь счастливой. Поэтичность ее очевидна. Но, заканчивая разговор, мне хочется сказать несколько слов о се романтическом начале. Несмотря на то что она реалистична всем своим содержанием, и характерами, и всеми столкновениями характеров, она романтична своей исторической перспективой, точнее —у реализма Михаила Алексеева есть романтические крылья. И не случайно роман «Вишневый омут» имеет успех у читателя, и вполне закономерно, что он был отмечен республиканской премией имени А. М. Горького — знаком мастерства.
Поэт и его проза
Проза поэта. Такое понятие прочно вошло в наш литературный быт. Казалось бы, проза есть проза и пишется она по законам прозаического произведения. И если все же подчеркивается тот факт, что она написана поэтом, значит, есть в ней какие-то отличительные особенности. Слов нет, работа над стихом приучает к повышенной точности в отработке фразы, ее ритма, ее интонации, но ведь и «чистый прозаик» по-своему делает то же самое.
Что же это за особенность? Поэтичность? Если да, то совершенно в новом качестве, когда не замечаешь никакой претензии на поэзию, хотя существует полное единство между прозаическими и поэтическими произведениями, как, например, у Лермонтова между «Героем нашего времени» и «Демоном». Зато когда читаешь цветастую пышно метафорическую прозу Гейне, в сравнении с которой его стихи внешне кажутся скромней, приходишь к выводу, что именно в стихах-то он выше и подлинней.
В наше время все больше и больше поэтов обращается к прозе, и, на мой взгляд, существуют все те же две ее разновидности. Видимо, в одном случае в основу прозаических произведений ложатся цельные куски жизни, события, не исчерпанные поэзией, в другом случае — то, что накапливалось в качестве ее прямых отходов.
Читая роман Михаила Годенко «Минное поле», совсем не думаешь, что она принадлежит стихотворцу. Никакой претензии на поэтичность, а между тем она поэтична во всем: в обрисовке героев, в описании событий и природы. Забегу вперед и приведу пример. Тральщику выгодна непогода, а тут: «К вечеру распогодилось. На севере небо поголубело, засинела еле заметная кромка леса». Всего три мазка, а нарисована целая картина. Но прежде чем говорить о романе, хочется сказать о самом авторе, о его стихах, предопределивших успех романа.
Писать стихи Михаил Годенко начал еще до Балтийского флота, куда по особому набору пошел служить в 1939 году. Здесь его застала Отечественная война, во время которой он служил на многих кораблях, участвовал в Таллинском переходе, получил правительственные награды. Здесь в 1942 году были напечатаны его первые стихи. В 1946 году после демобилизации флотская Муза привела его в Литературный институт имени Горького. Как мало места на бумаге занимают биографические справки. Восемь лет напряженной, боевой службы на флоте заняли всего несколько строк. Но зато флотский клеш и тельняшка, зато стихи о море и флотской службе, зато крепко просоленное словечко говорили нам больше. Кстати, комнатка общежития, в которой жили Михаил Годенко и Семен Шуртаков — тоже флотский, — называлась не просто комнатой, а кубриком. В маленькой комнате, действительно похожей на корабельный кубрик, звучали стихи «Море мое», привезенные с Балтики.
Пусть неустанный счетчик лага
Отметит пройденные мили.
Мы шли от Гогланда на Даго,
У берегов германских были.
И море нам теперь роднее,
Понятней и всего дороже,
Как эти поручни и реи,
Дрожащие знакомой дрожью.
Солонавато-горький запах
Ловлю я в ветре шаловливом.
И топот ног на звонких трапах,
И рябь веселая залива —
Все радует меня.
И мне бы
Хотелось вечно жить, бороться,
Любить просторы вод и неба
Любовью неизменно флотской.
С той поры поэтом было издано шесть поэтических книг, среди которых хочется выделить «Море мое», «Ласточка», «Лучшее имя», «Тяга к океану». Отдельной книгой вышли две поэмы: «Людское счастье», «Цветет акация». Какие же особенности его стихов и поэм помогай поэту удачно перейти к прозе? Прежде всего, их сюжетность, логическое развитие поэтического образа, поэтической мысли. Есть стихи, в которых кроме настроения и статической мысли ничего не обнаружишь. В стихах и поэмах Михаила Годенко почти всегда есть какие-то события. Содержание его поэм можно даже пересказать, потому что они не плод поэтического воображения, зафиксированного словами, а картины объективно существующей жизни. За строчками стихов читатель видит жизнь, а о жизни уже можно говорить и своими словами. Приведу пример. Стихотворение «В те дни» рассказывает о том, как «К бетонным пристаням пришли эсминцы и линкоры». Пришли, чтоб защитить город Ленина.