кого. Таким образом, Бурундай невольно повторял путь Владимира Угличского, но зато сразу убивал двух зайцев. Сначала отрезал угличский полк от главных сил, а затем атаковал боевой стан князя Георгия с той стороны, откуда его не ждали. Отряда из 3000 нукеров было вполне достаточно для удара по Божонке, силы русских там были невелики. Остальные тумены должны были выдвинуться в район Станилово – Игнатово и ударить по великокняжеским полкам. Собрав все наличные войска в один кулак, Бурундай намеревался внезапной атакой внести панику и сумятицу в ряды русского воинства, а затем нанести врагу решительное поражение. Не дать князю Георгию времени свести полки вместе и организовать отпор. Темник хотел повторить ситуацию на Калке и бить врага по частям, только в несколько иной ситуации. Для достижения успеха ему были необходимы два условия – внезапность и концентрация всех сил на направлении главного удара. Оба эти условия Бурундаю удалось выполнить, что и послужило ключом к успеху.
Русские ждали орду, но только ждали её от Бежецка, а не с юга. И напрасно люди князя Владимира отслеживали дороги в сторону Твери и Торжка. Никому даже в голову не пришло, что монголы просочились в русский тыл. Что 3000 нукеров уже скачут по льду Сити к Божонке, а полк Дорожа вот-вот столкнётся с туменами Бурундая. Время начало безжалостный отсчёт последних минут перед битвой, которая на столетие вперёд определит судьбу Руси.
3. «И пришли безбожные татары на Сить против великого князя Георгия»
Бысть бой великому князю
и всем князем на Сити.
В Божонках монголов не ждали. Приближение вражеских конных сотен заметили случайно, и потому тревога, которую дозорные подняли перед рассветом, была для угличан совершенной неожиданностью. Воины хватали первое попавшееся под руку оружие и выбегали на улицы, по которым уже носились вражеские всадники, расстреливая из луков и рубя саблями метавшихся в панике людей. Несколько подожжённых степняками изб ярко пылало на окраине, и при свете огня можно было разглядеть весь масштаб нежданной беды. Князь Владимир, вынырнув из сна, выскочил на крыльцо избы в красной рубахе и полушубке, с мечом в руках, без шлема и панциря. Понимая, что времени уже нет, князь прыгнул в седло и бросился в бой, стараясь сплотить вокруг себя людей. За ним кинулись его гридни, тоже без доспехов, с одними мечами в руках. Желтая луна освещала тусклым светом панораму сражения.
Рубились на улицах и заваленных снегом огородах, в избах и за околицей, на льду реки и у самого леса. Застигнутые врасплох, угличане делали всё возможное, чтобы склонить исход битвы в свою пользу, но силы были неравными. Напрасно князь Владимир и его воеводы метались среди горящих изб, собирая воев и пытаясь организовать отпор врагу. Каждый из угличан бился сам по себе, а монголы сражались плечом к плечу. Сеча у Божонок была яростной, но короткой. Вскоре из княжеской дружины в живых практически никого не осталось, и судьба битвы была решена. Огонь постепенно охватывал всю деревню, рушились в пламени избы и строения, а немногочисленные уцелевшие ратники пробивались к лесу, надеясь укрыться от монгольской конницы.
Князь Владимир, с горсткой израненных и истомленных боем гридней, сумел вырваться из кольца врагов и затеряться в лесной чащобе. Но так повезло далеко не всем, большая часть угличского полка полегла в Божонке и на окрестных полях. Монголы, разграбив и спалив деревню, развернулись и ушли тем же путем, которым и пришли. На месте Божонки осталось лишь чёрное пепелище, где виднелись остовы сгоревших изб. Внезапно закружившая позёмка припорошила кровь и пепел вместе с телами павших ратников.
Три тысячи пеших ратников полка воеводы Дорожа двигались на Божонку, вытянувшись длинной лентой по замерзшему руслу реки. Выступили затемно, шли не таясь, поскольку не чувствовали никакой опасности среди глухих ситских лесов и бездонных болот. Скорее по привычке, чем по необходимости, воевода отправил вперед конный разъезд. Сам Дорож в окружении гридней охраны ехал во главе полка и мирно подремывал в седле.
Полк отошел совсем недалеко от расположения главных сил великокняжеской рати, когда появились монголы. Из-за поворота реки выехали несколько всадников и, яростно нахлестывая коней, понеслись навстречу пешим ратникам, что-то громко крича. Дорож стряхнул с себя дрёму и, приглядевшись, узнал этих людей. Это были его личные гридни, отправленные впереди полка осматривать дорогу. Неожиданно один из дружинников вылетел из седла, сбитый стрелой. Следом за беглецами на излучине реки появились многочисленные конные нукеры.
Монголы тоже не ожидали встречи с русским воинством, но их военачальники быстро сориентировались в ситуации. Кочевники ринулись вперёд и с разгону врезались в ряды ратников, не успевших построиться в боевые порядки. Сверкнули сотни сабель, и первая, но не последняя в этот день кровь брызнула на снег. Воины полка Дорожа храбро вступили в бой с нукерами Бурундая, невзирая на подавляющий перевес врага. Русские не имели возможности сомкнуть строй и плечом к плечу отразить атаку вражеской конницы и потому гибли десятками. Шансов на победу не было.
Воевода понял, что новые монгольские тысячи, которые вступили в сражение и затопили всё пространство вокруг, просто раздавят его полк и ринутся дальше, туда, где, ничего не подозревая, жил размеренной жизнью боевой стан великого князя. Решение пришло быстро. Необходимо было оставить пеших ратников умирать под монгольскими саблями, а самому мчаться назад и предупредить русское воинство о смертельной опасности. Воевода испытывал стыд, оттого что бросает своих людей, но иного выхода не было. Дорож и трое его гридней развернули коней и помчались назад, в расположение великокняжеских полков. Один из дружинников отстал и свернул на Роково, где стоял ярославский полк, другой стрелой полетел в Лопатино, чтобы предупредить князя Святослава, а третий помчался к князю Васильку. Тем временем воевода прискакал в главный стан, спрыгнул с коня у княжеской избы и, громыхая тяжелыми сапогами, взбежал на крыльцо. Переполошив слуг, он ввалился в горницу, где молился Георгий Всеволодович, и гаркнул прямо от двери: «Господин князь, уже обошли нас татары!» (Из Тверской летописи).
Глубокими сугробами завалены берега реки Сить, тусклый свет луны освещает дремучие леса вокруг боевого стана русских войск. Спят ратники городовых полков, спят княжеские дружинники, спят мужики ополченцы. Внезапно предрассветную тишину взорвал рёв боевых труб. Для тысяч людей это означало одно – враг, которого так долго ждали, пришёл и пришёл внезапно. Мгновенно ожили пустынные берега, тысячи воинов, пробудившись от сна, спешно облачались в доспехи, хватали оружие и выбегали на улицу из шатров и теплых изб. А трубы великокняжеского полка продолжали громко реветь, и вскоре им откликнулись трубы из стана князя Святослава. Ветер подхватил сигнал тревоги и понес на север, туда, где стоял ростовский полк. Знаменщики выносили и устанавливали стяги, вокруг которых собирались вои и ополченцы, сотники и десятники метались среди ратников, пытаясь навести подобие порядка. Боевой стан напоминал огромный растревоженный муравейник, в котором застигнутые врасплох люди сновали туда-сюда, стараясь разобраться в происходящем.
Появились монголы, их тысячи шли вдоль берегов и по руслу реки, неотвратимо приближаясь к строящимся в боевые порядки великокняжеским полкам. Со стороны Рокова навстречу орде выдвинулась ярославская дружина Всеволода Константиновича. Тяжеловооруженные гридни спустились на конях к реке и ведомые князем устремились по руслу Сити навстречу степнякам. Ярославцы врубились в монгольские ряды и задержали продвижение сотен Бурундая. На помощь дружинникам спешили пешие ратники, часть из них сбежала с берега на лёд и вступила в бой с монгольской конницей. Остальные встретили врагов на улицах деревни, и упорное сражение закипело среди домов, амбаров и прочих построек.
Сеча на льду была яростной, уступать не хотел никто, но княжеских гридней становилось всё меньше и меньше, а натиск монголов не ослабевал. Не выдержав тяжести сражающихся воинов, стал ломаться лёд и в зияющие промоины начали валиться как монголы, так и русские, продолжая биться даже в воде. Ярославцы сражались отчаянно, на пределе человеческих сил. Они кололи степняков рогатинами, рубили топорами, секли мечами и старались, как могли, остановить продвижение вражеской конницы. Всеволод Константинович храбро рубился впереди своих гридней до тех пор, пока под его конём не треснул лёд и он не провалился в полынью – тёмные воды Сити сомкнулись над головой ярославского князя. Пали все его дружинники, пешая рать была разбита, а немногие уцелевшие ратники побежали к лесу. Подожжённая степняками деревня пылала, яркое пламя разгоняло предутренний сумрак. Нукеры быстро сновали по улицам и у околицы, отыскивая русских раненых и добивая их на месте. Некоторые забегали в дома в поисках добычи и расправлялись с хозяевами.
Монгольские тысячи устремились на большой полк князя Георгия, надеясь закрепить свой первоначальный успех.
Великий князь Георгий Всеволодович в окружении воевод сидел на коне под чёрным знаменем с золотым ликом Спаса и смотрел на приближающуюся монгольскую лавину. Пешие ратники едва успели перегородить берега и русло реки, когда на них обрушился удар вражеской конницы. Стоявшие в переднем ряду воины, облачённые в шлемы и кольчуги, сдвинули большие красные щиты и опустили копья. Монголы со страшной силой врезались в русский строй, проломили стену из щитов и начали умело наращивать темп атаки. Но стоявшие в строю вчерашние крестьяне, умеющие обращаться с секирой и привыкшие валить вековые деревья в лесу, приняли в топоры непобедимых багатуров Бурундая. Нарубив перед строем завалы из конских и человеческих тел, ополченцы отбросили монголов назад. Степняки отхлынули, а затем, повинуясь окрикам сотников и десятников, развернули коней и снова атаковали русскую рать, навалившись по всему фронту. Удары монгольских тысяч следовали один за другим, вражеские полководцы искали уязвимое место в рядах великокняжеского полка, чтобы развить успех и прорвать строй. Боевые порядки русских гнулись и трещали под мощнейшим напором, но не ломались.