– В поднебесной нет ничего мягче и слабее воды, но в ее торжестве над твердым и крепким ничто не может превзойти ее. Слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое. И нет в Поднебесной никого, кто не знал бы этого, кто не мог бы следовать этому».
Когда Лю Кенг уже приближался к постоялому двору, на котором они с Джоном накануне останавливались, то его размышления были прерваны громкими криками и шумом, доносившимися оттуда.
Подойдя еще ближе, Лю Кенг увидел сквозь ограду, что постоялый двор заполнен гвардейцами Верховного Жреца Аспера. Они прибыли сюда для того, чтобы арестовать Элизу.
Девушка уже лежала на земляном полу, крепко связанная веревками. Рядом лежал убитый старик-хозяин, который, очевидно, пытался вступиться за девушку.
Один из гвардейцев уже расхаживал по двору с зажженным факелом, подгоняя своих товарищей, которые решили поесть напоследок на этом постоялом дворе перед тем, как сжечь его дотла.
– Давай быстрее! Лорд Крейден не любит ждать, – покрикивал нетерпеливый монах-воин на остальных стражников, выкативших во двор бочку старого вина и притащивших целого зажаренного быка.
– Успокойся, время еще есть, – успокаивали его проголодавшиеся товарищи. – Хлебни лучше глоток вина и отрежь хороший ломоть мяса. Ночная трапеза еще не скоро.
Монахи выбили дно из винной бочки, и вино полилось рекой. Они не стали пользоваться кубками или кружками. В ход пошли кувшины, которые гвардейцы осушали один за другим. От бычьей туши они отсекали мечами большие, сочащиеся кровью и жиром куски и поглощали их также с завидным аппетитом.
Лю Кенг притаился за оградой, сквозь щели которой он мог наблюдать за всем происходящим на постоялом дворе. Чуть было не поддавшись первому порыву, он уже собирался напасть на стражников сразу, надеясь ошеломить их неожиданностью атаки. Но после недолгого размышления Лю Кенг пришел к выводу, что разумнее это будет сделать после того, как мародеры вдоволь наедятся и напьются.
Возможно, гвардейцы и знали старое правило: в бой надо идти с пустым желудком. Но сейчас они усиленно поглощали вино и мясо, не подозревая, что очень скоро им придется драться.
Это задание им с самого начала не казалось сколь-нибудь опасным или трудным. Захватить в плен беззащитную девушку – что в этом сложного? Поэтому они и прибыли на постоялый двор всего лишь вдесятером.
Как мы уже знаем, вызвать демона дождя Верховному Жрецу Асперу так и не удалось, поэтому жара все еще стояла невыносимая. Наполовину осушившие винную бочку монахи начали заметно пьянеть. Глаза их осоловели, языки начали заплетаться, походка стала нетвердой. Но они все равно продолжали пить вино из кувшинов, хотя больше вина теперь выливалось на землю, чем в их раскрытые рты.
Даже самый нетерпеливый стражник, которому, видимо, было поручено руководство операцией, бросил факел на землю и присоединился к своим товарищам.
Одноглазый монах, который привел сюда гвардейцев, сидел в стороне от остальной компании. Он был лишь простым монахом- воином, поэтому привилегированные гвардейцы Верховного Жреца относились к нему свысока. Он, конечно, получил свою порцию вина и мяса, но она была гораздо меньше, чем у гвардейцев.
Вскоре от быка остался только лоснящийся от жира скелет, а в бочке уже почти показалось дно. Гвардеец, который был здесь явно за старшего, вновь взял в руки факел и прикрикнул на своих товарищей, на этот раз более сердито:
– Ну все, обжоры! Теперь нам на самом деле пора отправляться в Обитель.
Стражники недовольно зашумели, но стали собираться в путь.
– Эй! – крикнул один из них, шатаясь от выпитого вина. – Кто-нибудь видел мой меч?
Одноглазый монах, который был трезвее остальных, услужливо поднес пьяному гвардейцу его оружие. Стражники разбрелись по двору, некоторые из них также взяли в руки факелы. Другие набивали кожаные мешки остатками пиршества. Каждый из них был занят своим делом, поэтому никто из гвардейцев не обратил внимания на то, что во дворе появился еще один человек в черном плаще. Только двое заметили его: связанная девушка и одноглазый монах.
Незнакомец остановился на середине двора, откинул капюшон и оглушительно свистнул. Удивленные стражники посмотрели на невесть откуда взявшегося незнакомца.
– Узнаете меня? – спросил Лю Кенг.
Узнав грозного пришельца, совершившего ужасное святотатство, монахи застыли на месте. Их обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, они боялись этого чужака, умевшего убивать голыми руками, с другой, они видели, что он безоружен, хотя и не знали, что под черным плащом Лю Кенга, на спине, был спрятан самурайский меч, сила которого заключалась не только в остроте клинка. Сами же монахи- воины вооружены, и их численное превосходство было бесспорным.
Догадавшись, какие мысли сейчас приходят на ум гвардейцам, Лю Кенг предостерегающе поднял руку и произнес:
– Не советую вам нападать на меня. Вы слишком пьяны. Отдайте мне девушку. Я развяжу ее, и мы спокойно уйдем. Вы сможете сказать своему Магистру и Жрецу, что девушка бежала, прежде чем вы добралась до постоялого двора.
Но самый пьяный гвардеец вдруг высоко поднял свой меч обеими руками и, спотыкаясь, бросился на Лю Кенга. Не двигаясь, Лю ожидал, пока тот приблизится на необходимое расстояние, после чего с разворота ударил стражника пяткой в голову. Удар оказался смертельным.
Видимо, сработал стадный инстинкт, потому что все гвардейцы дружно набросились на Лю Кенга. Но выпитое вино сыграло с ними злую шутку: их ноги заплетались, а движения были неточны.
Без особого труда Лю Кенг выскользнул из кольца нападающих и отбежал к колодцу, находившемуся в углу двора. Гвардейцы были довольны, что чужак сам загнал себя в угол, но их радость оказалась преждевременной. Лю просто позаботился о том, чтобы прикрыть себе тыл.
Стражники бросились за Лю Кенгом, предвкушая легкую победу и размахивая мечами. Увернувшись от первых двух обрушившихся на него клинков, Лю свалил их хозяев своими набитыми до твердости камня кулаками.
Но это не охладило пыл остальных нападавших. Пространство между колодцем и изгородью, в котором находился Лю Кенг, было достаточно узким, и стражники могли атаковать не больше, чем по двое.
Еще два меча сверкнули в воздухе. Лю отступил на шаг назад, схватил стоявшее на срубе колодца тяжелое дубовое ведро на железной цепи и опустил его на голову ближайшему из нападавших. Тот упал на землю, стоявший за ним гвардеец споткнулся о его тело, и Лю Кенгу хватило одного прямого удара ногой в переносицу, чтобы покончить с четвертым стражником. Теперь нападавших осталось только шестеро, если не считать одноглазого монаха-воина, который, судя по всему, лезть в драку не собирался.
Лю Кенг вскочил на край колодца и крикнул обозленным гвардейцам:
– Кто следующий, доблестные воины?
Похоже, все происходящее его забавляло.
На этот раз вперед вырвался тот стражник, который был у нападавших за старшего. Он оказался вооружен длинным, ярко пылающим факелом, которым попытался поразить Лю Кенга прямо в лицо. Лю пригнулся и перехватил посередине ручку факела. После этого он сделал вид, что хочет вырвать горящую палку из рук нападавшего. Гвардеец крепче вцепился в свое оружие, может быть, даже крепче, чем следовало, потому что Лю Кенг схватился за факел и второй рукой, а потом дернул его так сильно, что гвардеец перелетел через сруб колодца и исчез в его холодной глубине.
Подогреваемых винными парами пятерых уцелевших монахов не остановило даже то, что погиб их командир. Они продолжали атаковать.
Лю Кенг вновь выбежал на середину двора. Гвардейцы на нетвердых ногах бросились за ним. Тактика притворного бегства никогда еще не подводила Лю, и он решил воспользоваться ею и на этот раз.
Смысл уловки заключался в том, что противник теряет бдительность, думая, что убегающий действительно испугался. Лю старался бежать не слишком быстро, чтобы преследователи не очень от него отставали. Притом бежал он прямо по направлению к костру, в огне которого стражники зажигали свои факелы.
В нужный момент Лю Кенг резко присел на корточки, и вырвавшийся вперед гвардеец перелетел через него, приземлившись всем телом на пылающие угли. Плащ на нем мгновенно вспыхнул, и стражник принялся кататься по земле, крича от ужасной боли. Впрочем, кричал он недолго.
Быстро подобрав с земли упавший рядом меч, Лю Кенг вскочил на ноги и повернулся лицом к нападавшим. Взгляд его не сулил им ничего хорошего.
Гвардейцы остановились в нерешительности. Хмель уже начал выветриваться из их голов, и им становилось ясно, что справиться с чужаком им вряд ли удастся. Никто из них не решался нападать.
– Ну что, доблестные воины? Надеюсь, теперь нам удастся договориться? – спросил Лю Кенг, как будто ничего не произошло.
Стражники молчали, но по ним было видно, что их боевой пыл уже почти совсем охладился.
Внезапно Лю Кенг услышал, как Элиза крикнула:
– Лю, берегись!
Резко обернувшись назад, Лю Кенг увидел, как прямо на его голову опускается окованный железом посох одноглазого монаха. Увернуться от удара в последнее мгновение было очень непросто, но Лю удалось спасти голову, и удар пришелся в его левое плечо. Правая рука сработала автоматически, и по земле покатилась одноглазая голова.
Увидев, что Лю Кенг повернулся к ним спиной, стражники бросились в атаку. Но Лю Кенг ожидал ее. Больше он не был настроен вести переговоры. Первый нападавший свалился с раскроенным черепом, второй – со вспоротым животом.
Двое оставшихся в живых гвардейцев снова было остановились в нерешительности, надеясь, что чужак опять предложит им решить дело миром.
Но Лю убедился, что гвардейцам нельзя доверять, поэтому без лишних слов перешел в контратаку. Для того, чтобы расправиться с уцелевшими стражниками, ему хватило двух взмахов меча.
Наконец-то Лю Кенг смог подойти к девушке, чтобы ее развязать. Ее слишком сильно перетянутые веревками руки посинели. Великолепные черные волосы стали серыми от пыли.