У меня внутри потеплело от его слов.
Майор рассуждал правильно. Хоть и были некоторые сомнения насчет боеспособности воинского формирования из двенадцати человек. Но все же это не в одиночку драться.
Используя дополнительное оружие и радиосвязь, можно разработать тактику и обстреливать хронокеров на расстоянии. Впрочем, теперь я мог полностью положиться на знания и опыт офицера.
Через сорок минут мы подъехали к зданию института, вернее, к тому, что от него осталось. Забора не было, как и некоторых построек на территории. Административный корпус сильно пострадал, но еще стоял. У примыкавшего к нему здания лаборатории не было части стены.
Я не решился зайти через прореху в стене, боясь, что таким образом могу потерять связь с Островом. Между тем, и дверь, оставшаяся распахнутой настежь после моего прошлого визита, была небезопасной: в двух с половиной метрах от нее на кирпичной кладке суетилось небольшое пятнышко.
Думать времени не было. Я разбежался и прыгнул в дверной проем.
На голову тут же посыпался песок. Он был повсюду. На линолеуме, на столах, на оборудовании…
В дальнем помещении стены выцветали, были коррозированными, но на двух сдвинутых столах, как и в самый первый раз, стоял припавший пылью хроновизор.
Быстро осмотревшись, я подбежал к аппарату, схватил его и бросился назад.
Когда вернулся к входу, стена рядом с дверью выглядела как истлевшая бумага, и сквозь дыры я увидел майора.
— Аппарат у меня! — крикнул я, отступая. — Но… здесь опасно. Боюсь, что могу не пройти!
— Что делать? — спросил Копылов. — Предлагай, физик!
Я не знал.
Подбежал к окну, но там — решетка. Подскочил было к двери, но тренированное чувство тут же подсказало, что здесь высока активность временных ворот.
Я отпрянул назад.
— Попробуй сбоку! — крикнул Копылов.
Сбоку?
Я присмотрелся сквозь запыленные очки.
Не оставалось ничего другого, как прыгать в широкий проем в стене.
— Майор! — позвал я. — Посмотри, там нет свежих пятен?
Копылов поспешил обойти угол и через пару секунд показался с другой стороны.
— Шевелятся вроде! — крикнул он. — Два. Прямо над твоей головой.
Он смотрел куда-то вверх, и тут я увидел, как у майора расширяются глаза.
Вверху раздался треск. Не успев сообразить, что происходит, я прижал аппарат к груди и с криком бросился в проем.
Майор выставил вперед руки, перехватил у меня аппарат и — не исчез!
— Получилось! — радостно заорал я, но майор остался бесстрастным.
Он рассмотрел аппарат со всех сторон и спросил:
— Это он и есть, что ли?
Я кивнул.
— Похож на осциллограф. Неужели и вправду прошлое видит?
— Давайте скорее к машине, — поторопил я. — Они повсюду.
Майор огляделся, будто и впрямь мог увидеть пришельцев, и вдруг, пригнувшись, побежал к пикапу. Я за ним.
Мы выехали на Валовую и там нашли машину с незапертой дверцей. Открыв капот, я достал аккумулятор, взгромоздил его на крышу «тойоты», сдирая с нее краску, затем установил хроновизор, подключил его и запустил программу поиска. Через несколько минут монитор зеленел кишащей массой тлей.
— Ё-моё!.. — простонал майор.
Несколько минут он таращился на пришельцев, не сводя глаз.
— Да тут нужна не военная армия, а армия дезинсекторов, — наконец сказал он.
— Вряд ли у них найдутся методы борьбы с такими насекомыми, — заметил я.
— Ты прав.
— Ну что, товарищ майор, к делу? — предложил я.
— Подожди минуту… — сказал Копылов. — Хочу понять, как они передвигаются.
— Да, их изучать надо, — кивнул я. — По большому счету, должен целый институт над этим работать. Там, на большой земле. Но сами понимаете, что такое бюрократическая система.
— Ладно, — сказал он. — Еще успеем насмотреться. На привале, например. Ты ведь сможешь показать хронокеров из любого слоя?
— Без труда, — ответил я.
Когда мы въезжали в часть, солдат у ворот почему-то не было.
Копылов выматерился и, достав рацию, крикнул:
— Соболев!
— Товарищ майор!.. — прозвучал в ответ чей-то голос. — Капитан Соболев убит… Это полковник… полковник Спицын его!
— Что здесь на хрен творится?! — заревел Копылов. — Почему нет поста?!
— Мы ловим полковника, товарищ майор!.. У него пистолет!
— Где остальные офицеры?
— Старший лейтенант Милов с нами, а Горбань исчез…
— Оставайтесь на связи! — проорал майор и, повернувшись ко мне, сказал: — Все. Баста. Вали отсюда на хрен.
— Как вали?! — крикнул я. — А хронокеры?
— Чепе у меня, — глухо сказал Копылов и добавил с горечью: — Должен был предвидеть.
— Улаживайте, а я подожду, — сказал я. — Где мне переждать?
Майор подумал секунду и сказал:
— Ладно. Туда гони. — И он показал мне пальцем на штабной корпус.
Подъехав к зданию, мы выскочили из машины и бросились наверх.
Майор на миг остановился, хотел меня жестом отправить обратно к машине, но передумал и, махнув рукой, побежал дальше.
Он первым заскочил в кабинет.
Там было пусто, однако имелись все признаки драки. Остатки сервиза валялись на полу, кресло в двух местах было прострелено.
— Сволочь! — прорычал майор и потянулся к кобуре.
В этот момент меня сзади кто-то изо всей силы толкнул. Я полетел на пол и ударился о ножку кресла.
В следующий миг я увидел ноги неподвижно лежащего человека: они выглядывали из-под майорского письменного стола.
Я обернулся. У двери стоял заросший щетиной здоровяк в футболке и камуфлированных штанах. Громила был на голову выше Копылова и держал в вытянутой руке пистолет, он был нацелен прямо в лицо майору.
— Виктор, — спокойно сказал Копылов. — Прекрати. Не время для истерик, понимаешь? Мы только что узнали, как нам из всего этого выкарабкаться. Есть выход, понимаешь?
— Выход? — У полковника был низкий, хорошо поставленный голос. — Выход всегда есть. Выход — это последний патрон.
— Виктор, — снова сказал майор. — Не надо этого. Если хочешь, я отдаю тебе всю часть. Забирай ее на хрен. А не хочешь — идем с нами. Я дам тебе еще сто таких частей.
— Не надо мне, — сказал полковник Спицын. — К черту все это.
— Мы сможем выбраться на большую землю. Есть шанс. Там все будет по-старому… Восстановят на службе… Ты свое обучение закончишь. Будешь генералом. А сейчас давай, опусти пистолет…
— К черту все, — сказал Спицын. — И карьеру тоже. Хрень это все… Войны, арабы, Америка…
— Не хрень, Виктор, — твердо сказал Копылов. — Поверь мне. Не хрень. Мы нужны. И здесь, и там. Мы все делали правильно. И еще не закончили свою работу.
Полковник, не отводя руки с пистолетом, глянул на меня. Глаза его сделались злыми. Вероятно, он решал, имеет ли право гражданский слушать откровения офицеров или должен умереть первым.
В эту минуту в коридоре прозвучал взволнованный крик:
— Они здесь.
Хлопнула дверь. Видно, один из солдат заскочил в свободный кабинет, чтоб занять позицию. Тут же послышались шаги, и раздался другой голос:
— Виктор Сергеич, бросьте пистолет!
Полковник побледнел, и рука его вздрогнула. Одновременно с выстрелом.
Спицын ловко отскочил к стене в то время, как майор Копылов, лишившись лица, осел на пол.
Рука полковника метнулась ко мне, но не успел я ощутить прилив парализующего холода в груди, как Спицын приставил пистолет к виску и выпалил.
В кабинет заскочил молодой офицер.
Майор и полковник сидели друг напротив друга, опершись о стены, и из рваных прорех в их головах, не переставая пульсировать, изливалась кровь. Она струилась по их шеям, впитывалась в одежду. Особенно пугающе она смотрелась на футболке полковника Спицына. Я заметил, как она начала капать с поясницы на пол.
— Мать твою! — сказал сквозь зубы офицер. — Оба.
Он перевел взгляд на меня. В глазах его были разочарование и тоска.
Я почувствовал, как меня охватывает запоздалая дрожь.
— Уходите, — сказал он и после некоторой паузы добавил: — И я тоже ухожу.
Офицер повернулся к выходу.
— Подождите, — позвал я. — Я знаю, как остановить все это.
Но офицер покачал головой и скрылся за дверью.
Я вскочил на ноги и бросился за ним, но он грубо меня оттолкнул и повторил:
— Уходите, я сказал. Военных больше нет.
Остров перестал казаться пристанищем.
Я шел к нему почти неделю, и теперь думал только о том, как бы скорее вырваться обратно, на неведомые дороги времени.
Пикап мчал меня в центру города. Я не разбирал дороги. То и дело в сторону шарахались прохожие, которых к вечеру было почему-то больше…
Перед глазами вставали окровавленные лица майора и полковника.
Если я вырвусь с Острова, мне опять придется вернуться в казарму? И спать в пятидесяти метрах от штабного корпуса?
Ни за что. Я съезжу туда позже. За оружием. А для жилья придется присмотреть себе новое убежище.
Майор был неплохим человеком. Грубым, импульсивным, но неплохим.
Каким был прежде, до сумасшествия, полковник Спицын, я не знал. Но он позволил себе сдаться. Вслед за разочарованием пришло отвращение к себе и своей профессии. И полковник взбесился.
Я не хотел его понимать, и старался не думать о нем. Но лица с мертвыми глазами и струи крови вновь возникали в воображении.
Забыться во временных переходах, — вот что могло быть моим спасением.
Всю минувшую неделю до этого я ограничивал нагрузку и мог бы выдержать некоторое увеличение дозы.
Свернув в переулок между Большой Ордынкой и Пятницкой, я остановился.
Между книжной лавкой и адвокатской конторой присосался к стене невидимый хронокер. Подхожу, становлюсь перед пятном на колени. Закрываю глаза. Впускаю в себя холод и пустоту.
Дальние звуки исчезают, я переношусь в другое время. Становится спокойно, легко. Я оглядываюсь. Машина неподалеку. Можно поехать на поиски нового дома.
Но нет. Сегодня я переночую где попало.
Завтра найду жилье. На этот раз добротный буржуйский дом на окраине. Позабочусь о том, чтобы заработали «удобства». Все это завтра. А сейчас…