— Это внушает уважение, — согласился Шели. — Мы бы тоже никогда не покинули родных стен, кроме как по зову Святых Отцов или императора, но наш черный друг так хотел повидать бабушку перед смертью. Ее смертью, я имею в виду.
— Как же так вышло, что бабушка осталась вдалеке? — Иво болтал легко, практики в Иштемшире хватало. Они там все любят часами беседовать ни о чем. — Вероятно, ваши родители переселились с юга и не смогли забрать родственников по каким-то уважительным причинам?
— Вроде того, — покашлял Эшуд. — Длинная печальная история.
Мысленно он пообещал отвесить Шели хорошего пинка при случае. Это не грех — заработал. Родители Эшуда, как и всех остальных «сирот», принадлежали к грешникам, отправленным на галеры, в северные каменоломни, а то и на виселицу. Именно таким образом младенцы попадали в приют, и напоминать об этом — дурной тон. Но теперь следовало поразмыслить о Пайсе. Эшуд готов был поверить в историю о разбойниках-хуланах, насмотрелся, но пробежать по лесу два меша в одиночку… Поступок не только самоубийственный, но и глупый. Хуланы никогда не сунутся в лес, в Ноосате они сплошь городские жители, а на севере — горцы. Отойди на сотню росов, и они отстанут. Не следует ли отобрать у него саблю? Нетоле, пожалуй, сам бы предложил это Хромому, но атори стояли у него перед глазами. Добраться бы до города, хоть какого.
Разговор постепенно оборвался. Человек, спасавшийся от разбойников два меша, прятавшийся в лесу, даже и не подумывал опуститься в воду рядом с «грачами». Взволнованный, Пайс упустил это из виду. Леппе тоже хотелось поскорее вернуться на дорогу, добраться до Грохена, Но идти с этим типом он опасался. Странный человек в странном месте. Грохен ли в той стороне?
— Пошли, — решился Хромой и встал. — Ты говорил, надо идти по ручью?
Пайс кивнул и послушно вышел на середину течения. За его спиной Леппе сделал жест Нетоле и Грамми, приглашая их скопом накинуться на нового товарища. Палассе округлил глаза, даже открыл рот, но не издал ни звука. Прежде чем Иво сделал несколько шагов, на его руках повисли сержанты. Сам Леппе прыгнул ему на спину, повалил назад, приставив к горлу нож:
— Не шевелись, господин Иво Пайс! Мы предполагаем, что ты виновен!
— Что значит «виновен»?! — искренне возмутился никак не ожидавший такого отношения Иво. — В чем?! Вы ведете себя как разбойники!
Нож дрогнул в руке Леппе. «Парни боятся Неба, не то что девки Луизы…» Шели выдернул из ножен Иво саблю, быстро ощупал пояс, но ножа не нашел.
— С моей стороны ничего нет. Эшуд, поищи тоже.
— Пусто. Сапоги?
— Пусто! За пазухой кошель, забираю.
— Отпускайте.
«Грачи» отошли в сторону, обезоруженный Пайс один остался сидеть в ручье. Вода доходила ему почти до плеч, в груди кипела обида, смягченная все же некоторым облегчением. Схватка с девицами-убийцами не прошла бесследно, теперь он знал, что такое настоящее зло. Местные по сравнению с Луизой просто овечки.
— Так вы, оказывается, из полиции, — мстительно заметил Пайс. — Заметно по повадкам. Наши рассказывали… Иштемширские «грачи», верно?
— Верно, — не стал спорить Леппе и от души пнул сидящего Иво по хребту. — Про это тебе рассказывали? Вставай и веди. Если ты невиновен, попросим у Неба прощения.
— Княжеские дружинники себе такого не позволяют, — охнул Иво, поднимаясь.
— Ты не в Грохене.
— Но и не в Иштемшире!
— Тем более помолчи. Не вздумай привести нас не туда, куда обещал, господин Пайс. Обстоятельства нашей встречи таковы, что я имею право применить к тебе правило упреждающей обороны. Но если будешь вести себя спокойно, руку тебе никто не сломает. Вперед!
— Не узнать вас невозможно, как ни переодевайтесь… — Пайс поднялся на ноги. Вспомнил, как вас еще называют: говноклюи.
— Дай я ему врежу хоть разок! — опомнился наконец Палассе и тут же обиделся на присвоенную полицейским позорную кличку.
— Оставить! — буркнул Леппе, рассматривая в полутьме леса трофейную саблю. — Тяжелая. Рукоять покрыта кожей морских тварей. Дорогая. Я не так давно видел точно такую в лавочке на улице Шан-поло и к ней была приклеена бумажка с ценой. Смешно, но на рукоятке остались следы от клея… Сдается мне, господин Пайс, ты бывал в Иштемшире. Веди нас к Грохену, иначе я всерьез начну задавать тебе вопросы.
Иво пошел вперед, поглядывая по сторонам. «Вот же мерзавцы! Может быть, прыгнуть в кусты и удрать? Арбалетов у них нет, да и не помогли бы арбалеты в лесу. Догнать не смогут, и так едва ноги волочат». Но какая-то тварь уже куснула Пайса в руку, прямо сквозь перчатку. Не смертельно, да и мало здесь тварей, способных убить настоящего человека, но, пожалуй, лучше и в самом деле выбраться из леса… Еще неизвестно, кто кого ведет в Грохен.
18
Шаг за шагом Иво постепенно обсыхал после купания, успокаивался, настроение улучшалось. Нет, его не введут в Грохен под конвоем — он сам обезоружит «грачей». Идти еще не меньше меша, невыспавшиеся аборигены снова устанут, а ножны-то при Пайсе! Не догадались отобрать. Фехтовать ими несподручно, веса не хватает, но защититься, учитывая силу и скорость движений Иво, вполне можно. Четыре хороших удара по пальцам — и он сам погонит полицейских пинками. Главное, чтобы не пришлось тащить.
Одно тревожило Пайса — девушки Луизы. Эти дикарки не имеют права мстить Иво за смерть своей предводительницы, ее убил Ромиль. Но чтобы избегнуть ответственности, им, наверное, стоит прикончить и свидетеля… Вот же проклятые убийцы! Для них жизнь человека просто ничего не значит. Однако Пайс полагал, что встреча с амазонками не состоится. Во-первых, женским сотням дан жесткий приказ уходить на дневки южнее, во-вторых, они должны были поверить, что беглец сделал крюк по лесу и давно вышел к окраинам города. Собственно, на это Пайс и рассчитывал, отсиживаясь на берегу. В крайнем случае «грачи» на какое-то время отвлекут дикарок.
— Что ты там вздыхаешь? — прохрипел сзади Леппе.
— Устал! — опомнился Пайс и пошел медленнее, имитируя утомленность. — Вот здесь надо свернуть.
— А неплохо мы прогулялись по лесу, — тихо прикинул Эшуд. — Дорога, конечно, идет полукругом, но все равно неплохо. Никак не меньше шести мешей.
— Все десять, если верить моим ногам, — подтвердил Шели.
Чтобы Грамми смог выбраться на берег, товарищи подали ему руки. Самый слабый из них и правда здорово измотался: глаза у Шели закрывались, колени дрожали.
— Потерпи еще немного. — Эшуд подставил Шели плечо, сам утирая обильный пот. — Еще немного — и выберемся на дорогу.
— А мне все равно, куда выберемся, — попытался улыбнуться Грамми. — Я усну.
Несмотря на усталость, он не забывал про их странного спутника-пленника. А Пайс, пройдя еще немного, снова забыл, что следует изображать из себя слабосильного аборигена. Он сосредоточился на лесных опасностях — змей в этих зарослях и правда было полно, — громко топал и вскрикивал. Леппе, старавшийся не отстать, шел, держа двумя руками на плече обнаженную саблю. Демон перед ним или человек, а удара тяжелого оружия сзади не выдержит — на шее доспехов нет.
Наконец Пайс, следовавший точно по своим следам, обозначенным обломанными ветками кустов, поднял руку и остановился. Впереди был просвет между деревьями, виднелось поле. Осторожно высунув голову, Иво разглядел в сотне шагов лисицу и стаю ворон, кружащуюся над ней. Крестьянский домик вдалеке выглядел безобидно, и Пайс рискнул выйти из зарослей.
— Там что-то есть, — кивнул он в сторону любопытного серого зверька. — Вороны… Овца сдохла?
— Что ей делать на поле? — хмыкнул Леппе. — Ребята, все живы?
Вик и Эшуд, с двух сторон поддерживавшие Шели, вышли на луг, что отделял лес от полосы обработанной земли.
— Он совсем не может идти. Мы не дотащим его до города.
— Отдохнем вон в том домике, — решил Леппе. — А где Грохен?
— Там, дальше дорога, — махнул рукой Пайс. — За рощей. По ней половина меша — и первые дома Грохена. Но мне интересно, что там нужно лисе. Знаете, господа полицейские, мне кажется, что там труп.
— О Небо… — закатил глаза Леппе. — Вик, будь хоть раз полезен, сбегай.
Палассе, мгновенно опьяневший от вида неба, не стал спорить. Позабыв усталость, он даже действительно пробежал немного, прежде чем перейти на тяжелый шаг. За это время остальные успели преодолеть половину расстояния до домика. Пайс внимательно смотрел на окна, он был готов упасть на землю при первом же движении.
— Там какой-то сиволапый, — доложил Вик, отдышавшись. — Он мертвый и без носа.
— Не понял? — нахмурился Леппе.
— Лиса отъела. Вот гадина, я не знал, что они такие! Вся серая, грязная даже, а морда в крови. Я прогнал, конечно, но она вернется… А еще там вороны. Они глаза выклевали.
— Нос, глаза! Вик, скажи толком: отчего он умер?
— Ранение в живот, — постарался быть точным Палассе. — Кишки на два роса по полю, он полз.
— Не следовало бы нам идти к этому веселому домику… — простонал висевший на Эшуде Шели, он едва волочил ноги. — Мертвый хозяин — к несчастью.
— Кажется, там никого нет, — неожиданно уверенно сказал Пайс. — И дверь с той стороны нараспашку, слышите, хлопает?
До дома дошли в молчании. Здесь Хромой снова взял команду на себя, оттеснил Иво в сторону и кивнул Нетоле и Палассе. «Грачи», стараясь ступать тише, обогнули домик и зашли в открытую дверь. Почти сразу они увидели мертвую женщину с разрубленной головой, путь преградила лужа подсохшей крови.
— Небо, уже два трупа! Да лучше бы я никогда не выходил из Иштемшира! — взмолился Вик. — Эшуд, я по крови не пойду.
— Ты понимаешь, кто это сделал? Твои ночные атори наверняка. Думаю, их здесь нет, иначе нас бы уже резали… В любом случае, дружище, дело поворачивается так, что на мелочи вроде чужой крови нельзя обращать внимание.
Эшуд прямо по крови прошел в единственную комнату. Обычное крестьянское жилье: длинный стол и такие же лавки, утварь на стене, сундук для одежды, комод с посудой, а рядом прорублено окошко к каменному очагу во дворе. В углу двухъярусные лежаки и колыбель. Нетоле старался быть готовым ко всему, но вид троих зарубленных детей привел его в состояние, близкое к помешательству. Люди порой посылают свои души в Ад, становясь убийцами, но всегда получают за это хоть что-нибудь в этой жизни. Чего же хотел добиться тот, кто орудовал саблей здесь? Добро — вот оно, забирай, дети не помеха. Свидетели? Дети не могут выступать в Суде, таковы правила не только в Иштемшире, а и по всему Ноосату и в империи Кенчи тоже.