к человек пошевелился и с видимым трудом опираясь на руки, поднялся. В его руке зловеще блеснул охотничий нож, оружие серьезное для понимающего. Им волка можно завалить, не то что человека. Лицо нарушителя закрывала шерстяная маска, но его фигура и одежда показались Сергею чем-то неуловимым знакомы.
— Врете москали не возьмете, кишка Вам тонка! — выплюнув на снег кровавый сгусток, рыкнул мужчина и в подтверждение серьезности намерений полосонул воздух ножом, — Попускаю красной жижки!
Губы Сергея побледнели и сжались в тонкую линию, а глаза полыхнули нескрываемым гневом. Бандеровец! — понял он. Выходцев с Украины на Севере всегда проживало много, но вот идейные нацисты — были штучным зверем, ему пока-что не попадавшимся. Последний раз он слышал подобные речи в подростковом возрасте, когда родители еще только думали над эмиграцией из охваченной майданным безумием Украины. Казалось, уже прошло много лет, тогда он был еще совсем ребенком, но память цепко держала и не отпускала от себя войну. Он помнил все, свист артиллерийских снарядов и мин над головой, кровь на пустынных городских улицах и погибшую под обломками собственного дома любимую бабушку, так что список счетов к бандеровцам у него накопился огромный и пока не закрытый. Бойцы, наставив на неизвестного автоматы, окружили его и остановились, молча переглядываясь и не зная, как поступить. А мужчина отошел к лежащему на боку снегоходу, продолжая свирепо зыркать по сторонам. В руках его по-прежнему сверкал отменным металлом нож. Рисковать никто не хотел, пристрелить? Но приказ взять нарушителя по возможности живым.
Углядев среди окруживших его людей человека с офицерскими погонами, нарушитель оживился и вновь заорал, заводя себя истеричным криком:
— О! офицерик, возьми меня если сможешь!
В его криках чувствовалось что-то ненатуральное, словно мужчина пытался заглушить страх и ужас, словно их можно этим задавить. Сергею прищурился, ему показалось, что он, наконец, узнал кричащего, но это было сейчас неважно. Он молча разглядывал нарушителя и чувствовал, как внутри разгорается нарастающая ярость. Месть блюдо, которое нужно потреблять холодным, и пусть этот нацист и не причастен к бедам его семьи, но ему что, сортировать их? И такое его зло разобрало на бандеровца, что он, больше не раздумывая, передал автомат стоящему рядом земляку — прапорщику, вытащил из кобуры пистолет и отдал следом.
— Может не стоит? «Прострелим конечности и всего лишь!» — спросил он, поняв намерения Сергея, но тот лишь упрямо мотнул головой и кое-как выдавил из себя:
— Он м-мой!
Прапорщик, знавший историю семьи Сергея, не говоря ни слова несколько мгновений пристально смотрел в глаза, затем словно увидев что-то ужасное, вильнул взглядом в сторону и шагнул назад. Сергей, повернувшись к бандеровцу, каркнул хриплым от волнения тенором:
— И возьму! Не вмешиваться, — велел он, поворачиваясь к подчиненным.
Волнение куда-то улетучилось, сменившись ледяной решимостью. Полностью равными шансы нельзя было назвать, на Сергее одет легкий бронежилет, зато у его врага в руках охотничий нож.
— Иди сюда, — поманил свободной рукой бандеровец, в прорезях маски ненавидяще блеснули глаза.
— Я иду, — предупредил Сергей и, намеренно громко скрипя снегом, пошел к противнику. Окружившее место поединка солдаты затихли в ожидании исхода боя.
Когда Сергей приблизился на расстояние вытянутой руки, враг без предупреждения стремительно махнул на уровне лица ножом.
Сергей не ждал благородства от врага, ждал чего-то такого, но удар получился слишком внезапным и только в последний момент он успел отшатнутся. Острие промелькнуло в считанных миллиметрах от носа. Кровь в висках застучала набатом, а сердце заколотилось о ребра как безумное. Мысли исчезли, осталась только ярость зверя, стремящегося добраться до горла врага и выжить самому.
Новый мах, теперь на уровне живота, но Сергей вновь стремительно шагнул назад.
Враг, оскалив в хищной гримасе блеснувшие в свете фар зубы, продолжал яростно наступать, со свистом полосуя бритвенно-острым клинком воздух. Сергей понемногу отступал, двигаясь по кругу, выжидая благоприятный момент для контратаки. Где-то рядом, но словно за толстой преградой, азартные крики бойцов, подбадривающих командира.
Наконец противнику надоела бесполезная возня. Улучив момент и, утробно хекнув словно мясник, разрубающий тушу, он с силой выбросил руку с ножом вперед, целясь в живот. Такой удар способен пробить даже вполне надежный бронежилет, если он не усилен металлическими вставками.
Тренированное тело отреагировало самостоятельно, опережая мысль. Заблокировав вооруженную руку предплечьем, Сергей стремительно крутанулся, давая врагу провалиться вперед, а сам становясь к нему почти боком. Свободная ладонь легла на затылок врага, стремительный мах руками, когда сила не имеет значения, важно знание приема из обширного арсенала айкидо!
Перевернувшись еще в воздухе спиной к земле, бандеровец тяжело рухнул на снег, выбив из легких дыхание. Теперь важен каждый миг, пока он не очухался. Футбольный мах ногой и нож птичкой улетел в сторону. Сергей навалился сверху, заламывая руку.
— Пусти, — яростно заорал едва очухавшийся мужик и заворочался, пытаясь освободится. Но поздно. Вместе с подоспевшими бойцами Сергей заковал его в наручники и за шкирку поднял на ноги.
Все кончилось! Облегченно вздохнув, Сергей выпустил воздух меж плотно стиснутых зубов, руки запоздало затряслись, а мир вновь наполнился звуками. Подошел прапорщик. В глазах его горело не шуточное уважение, он молча пожал рука Сергею. Подошедший за ним боец с ножом в руках, протянул его командиру. Поймав вопросительный взгляд Сергея, он пожал плечами и коротко пояснил:
— Трофей, святое дело.
Нож был прекрасен той особенной хищной красотой выкованного кузнецом клинка, какой не встречается у промышленной штамповки. Секунду помедлив, Сергей сунул его в карман и повернулся к нарушителю. Сорвав с него маску и пораженно присвистнул. Лицо оказалось хорошо знакомым. Он не ошибся — перед ним стоял тот самый любовник — рогоносец, приходивший разбираться к нему домой. Сергей презрительно ухмыльнулся и нахлобучил на неудачника упавшую на землю меховую шапку. Не обращая внимания на яростные вопли про клятых угнетателей москалей, приковал его наручниками к снегоходу к сидению позади себя.
— Тащ. Лейтенант, — передавая Сергею его оружие, спросил солдат, — а что это за прием, которым Вы бросили этого? — боец неприязненно покосился на пленника.
— Это из айкидо! — ответил Сергей, забрасывая автомат за спину, а пистолет в кобуру.
— Здорово, а покажите потом этот прием, а то толком я его не разглядел?
— Хорошо, на первом же занятии по физической подготовке, — пообещал Сергей, дружески хлопнув довольного бойца по плечу.
Отправив бойца на машине, посмотреть, чем занимался нарушитель у стены анклава квиртов, Сергей завел снегоход и во главе колонны машин отравился назад в караулку. По дороге он вышел на связь со штабом и, передал, что едет с задержанным и, что ждет конвой. Мужчина всю дорогу злобно сквернословил, вначале яростно предрекал неминуемую месть побратимов и, что он теперь политический заключенный, но затем то ли осознал собственное положение, то ли устал орать, но к концу пути пленник затих. Видимо даже в его не обремененную интеллектом дурную голову начало приходить понимание, в каком положении он оказался. Сергей не обращал внимания на истеричные крики задержанного. Он размышлял, как его поощрит начальство, лишь немного беспокоило, как оно отнесется к тому, что Сергей лично обезоружил нарушителя, рискуя жизнью, но потом, рассудив, что победителей не судят, успокоился и, сосредоточился на дороге.
В караулке, пленника приковали к трубе в помещении начальника. Конвою еще как минимум час добираться из поселка. Задержанный к этому времени окончательно присмирел, молчал, лишь зыркал по сторонам с угрюмой подозрительностью и нескрываемым страхом. А когда посланный на поиски к стене боец положил на стол перед Сергеем странный прибор, оснащенный небольшой спутниковой антенной и камерой — явно шпионский аппарат, только и смог прошептать побелевшими губами:
— Я просто служил своей стране, нэньке Украине.
Сергей поднял взгляд и молча посмотрел в лицо задержанному, на котором явственно нарисовалось нешуточная паника. Он почувствовал, как внутри разгорается жгучий гнев. Сергей поднялся с топчана, подойдя к пленнику вплотную, крепко ухватил за грудки и подтащил к себе обомлевшего пленника.
— Ты чо, ты чо, — только и смог в ужасе пробормотать тот.
— Ты служил своей стране бандера? Врешь! — рявкнул Сергей, — такие как ты не способны служить просто так. Вы можете только грабить и насиловать беззащитных! Я уверен, ты наверняка подвязался на шпионские дела не из патриотизма, а за деньги или еще за что!
Взгляд пленника вильнул в сторону, а Сергей понимающе прищурился. Теперь все сомнения ушли, и он точно знал, что угадал. Губы Сергея скривилась в презрительной усмешке, он отпустил, немедленно сползшего по стене на пол пленника, а сам уселся обратно на топчан.
*21 октября 20… г., орбита Марса.
Корабль — проникатель квиртов уже сутки, после короткого, всего шесть дней перелета, висел на геостационарной орбите планеты Марс, когда неожиданно заговорил динамик, спрятанный где-то у потолка каюты Анатолия:
— Русским космонавтам предлагается срочно прибыть на 26 причал, старт Вашего шаттла к Марсу через двадцать минут, — произнесли по-русски.
Где находится назначенный для посадки причал, Анатолий знал, и к предписанному времени с небольшим баулом с личными вещами в руке он вошел в шаттл. Битком набитый квиртами пассажирский салон очень напоминал внутренности обыкновенного земного аэробуса: длинный, ярко освещенный авиасалон, восемь рядов белоснежных кресел с узким проходом посредине. Что и не удивительно, инженерная логика, которой руководствовались конструктора, построившие корабль, одинакова для любых миров и выбирает схожие решения. Вокруг только взрослые квирты, лишь кое-где подростки, в воздухе легкий шум мужских и женских голосов. Хотя большую часть спасшихся составили дети, но их не повезли на враждебный жизни планету, оставив на Земле, восстанавливаться после длительного путешествия. Взрослых спаслось всего несколько тысяч и почти половина из них сразу отправилась осваивать ледяной Марс и превращать его в подходящую для проживания планету. На миг Анатолия охватила скорбь по погибшим. Хотя и не земные, но все-таки люди.