Он немного помолчал и развел руками:
— А что потери пославших Вас людей настолько велики что они готовы на все?
Киссинджер несколько секунд молча смотрел в глаза русскому, затем медленно произнес:
— Они достаточно велики и в случае, если мы не договоримся, они станут катастрофическими. Пославшие меня джентльмены просили предупредить, что не остановятся даже перед применением военной силы, чтобы заставить Вас прислушаться к их требованиям! Каков же Ваш окончательный ответ?
Президент медленно покачал головой
— Нет!
В глазах американца мелькнуло невольное уважение, он еще несколько секунд сидел за столом, затем поднялся.
— Ну что же, я сделал все что мог, надеюсь Вы не пожалеете о принятом решении.
— До свидания, — произнес он, пожимая русскому руку и в сопровождении переводчика вышел из кабинета. Путин продолжил сидеть за столом, черты его лица обмякли, стал хорошо заметен весьма солидный возраст. В глазах еще несколько секунд светилось выражение тревожной неуверенности, сменившееся огоньком холодной решимости. Стиснув губы, он с натугой произнес:
— И мечом и всем достоянием своим послужу честно и грозно, воистину и без обмана, как достоит верному слуге светлой милости твоей… Этими словами на Руси в клятвенных записях ручались в верности повелителю его дружинники.
Глава 9
*2 ноября 20… г., завод Уралмаш, Екатеринбург.
Цех Александра Сергеевича, один из крупнейших на Уралмаше, уже неделю как простаивал. Нет это была не забастовка доведенных до отчаяния рабочих, не локаут разжиревших на народной крови буржуинов, цех закрыли для капитальной реконструкции. Упорная молва о предстоящем, ходила уже с месяц и, народ волновался, как станут оплачивать вынужденное безделье? И главное, сколько они прокукуют без работы? Отдыхать конечно хорошо, но кто-то должен и семью кормить.
А началось все очень буднично. Утром понедельника Александр Сергеевич, опытный слесарь одного из высших — пятого разряда, подъехал на старенькой, взятой в кредит Ауди, к заводской проходной. За последние годы простые работяги стали жить получше, и многие обзавелись личным транспортом, на нем и ездили на работу. Очень удобно, за город свозить детишек и любимую тещу добросить до дачи, но вот с парковками и пробками в Екатеринбурге, ситуация мягко говоря не радовала. Свободное места поблизости от проходной заполнили те, кому посчастливилось проживать рядом. Он долго искал место, наконец с трудом припарковался в метрах двухстах от КПП. А как вы хотели? Порядки на заводе остались полувоенные. Он и армейскую технику выпускает, просто так на территорию не зайдешь.
Кряхтя, в спину вступил застарелый радикулит, он вылез из машины, осторожно захлопнул дверь. Ночью выпал чистейший снег, но его уже почти успели затоптать. Зябкий ветерок налетел, попытался проникнуть под распахнутую куртку, Александр поежился, хотя морозец еще небольшой для Урала, все-же прохладно и, торопливо застегнулся. Говорливые людские ручейки проворно текли мимо серых коробок многоэтажек, сливались в шумную речку, упирающиеся в КПП, словно в плотину. Поскрипывая только что выпавшим снежком, неспешно, до начала рабочего времени еще полчаса, он зашел на проходную. Сразу за поблескивающим металлом турникетом, рабочих встречал незнакомый чоповец из охраны завода. Александр привычно приложил электронный пропуск к датчику турникета, тот открылся. Охранник скользнул подозрительным взглядом по висевшей через плечо Александра спортивной сумке с обедом, но ничего не сказал. На заводе работала не одна тысяча человек, замучаешься каждого проверять.
Через десять минут, подходя к серой коробке цеха он увидел висячий замок на дверях и возбужденную толпу недоумевающих рабочих и инженеров на покрытой грязным истоптанным снегом бетонной площадке перед входом. Он остановился и в полном недоумении вытаращился на закрытую дверь. С каждой минутой люди все пребывали. Александр Сергеевич почувствовала легкий озноб и начал тревожно вслушиваться в речи окружающих. Как-никак он отдал родному предприятия последние пятнадцать лет жизни и сейчас совершенно не понимал, что произошло и почему внезапно закрыли родной цех, неужели цех сокращают? В толпе ежеминутно рождались самые невероятные предположения, чтобы тут-же умереть, еще больше наэлектризовывая обстановку.
— Ну и куда нас теперь выбросят — послышался сварливый баритон, — что не нужны стали и теперь вышвырнут словно использованную тряпку на помойку! Братцы это что делается!?
Александр обернулся. Позади гневно потрясал кулаками Вовик, дохлый мужичек в искусственной шубке, известный сварливым характером и задиристостью, даже к сорока годам так и оставшийся всего лишь Вовкой. Верить ему — себя не уважать, но взбудораженной толпе и этого хватило. Напряжение среди собравшихся скачком возросло, послышались первые возмущенные крики.
Неожиданно послышался громкий, хорошо знакомый басок начальника цеха. Рассекая плечом толпу, словно корабль раздвигающий форштевнем льдинки, во встревоженную толпу рабочих вошел начальник. Солидно откашлявшись, он поднял руку, дождавшись, когда все взгляды скрестились на нем и над толпой повисла тишина, он с иронией взглянул на Вовика.
— Все бузотеришь? — начальническим голосом спросил он.
— А я чо? Я ничо, — смешался тот и постарался сдать назад, но толпа стояла плотно, так что сбежать у него не получилось. Начальник не раз жестко отчитывал и наказывал Вовика за нарушения дисциплины и брак, так что его скандалист побаивался. Он оглянулся назад и решил, что становиться крайним не стоит и попытался перевести с себя стрелки:
— Я как общество! А оно интересуется! — на последних словах его голос дал петуха. Вокруг послышались первые смешки, стало слышно, как газует, завязнув в снегу неподалеку, грузовик. Вовик смешался и с выражением побитой собаки на лице, втянул голову, обстановка явно разряжалась. Начальник снисходительно махнул на скандалиста рукой и повернувшись к обступившим его людям, рассказал, что цех закрывается на недельную реконструкцию. Время вынужденного простоя людям оплатят, а их за это время обучат обращаться с новым оборудованием. Но даже не это безмерно удивило людей. Оказалось, что новая техника, которую собираются установить в цеху, закуплена у квиртов, а сейчас они пройдут на первое занятие по обращению с ним. Александр облегченно выдохнул, худшие опасения не оправдались и направился вслед за начальником цеха.
Через каких-то полчаса цех с шутками и дружескими подколками расселся в просторной аудитории учебного центра Уралмаша, по такому случаю переданного для переквалификации рабочих. Когда вместо привычного уралмашевского преподавателя производственного обучения, за кафедру поднялся присланный из Москвы лысоватый профессор средних лет, великовозрастные ученики, вначале приглушенно зашумели. Преподаватель раздраженно поморщился, наклонившись, молча снял коробку со стоящего рядом с кафедрой непонятного прибора. Аудитория вначале пораженно замолчала, рассматривая диковинных очертаний прибор. А по мере того, как москвич рассказывал и демонстрировал работу устройства под названием программируемый репликатор, рабочие затихли и лишь в полной растерянности разглядывали чудеса инопланетной науки.
Вечером, после ужина за традиционным чаем, Александр со вкусом рассказывал родным о произошедших на работе событиях, об учебе и показывал фотоснимки диковинных приборов. Жена и дочь восторженно охали, но верили, против фотофакта не выступишь. До пятницы он прозанимался в учебном центре, где его обучили, как обслуживать и работать на диковинных аппаратах инопланетян. Оказалось, ничего сложного, главное скрупулезно выполнять инструкцию. А в это время в здании старого цеха шли лихорадочные работы по демонтажу оборудования и установке нового, хотя, впрочем, последнее было предположением. Туда никого не пускала стоящая на входе охрана, лишь одна за одной в ворота цеха въезжали грузовые автомобили, выезжая назад с кузовами, полными строительного мусора. А в среду в цех завезли стандартные автомобильные контейнеры. Прошла ровно неделя, когда начальник цеха объявил, что реконструкция закончилась и в следующий понедельник всем прибыть на рабочее место.
К зданию цеха Александр Сергеевич подходил со смешанными чувствами, с одной стороны, его распирало любопытство, каков он новый цех, с другой, как человек положительный, в возрасте и достаточно консервативный он немного побаивался нововведений. Второй день как ранние морозы под тридцать градусов оккупировали город заставив горожан поменять куртки и вязанные шапки на тулупы, дубленки и меховые ушанки. Александр, на этот раз добирался общественным транспортом. Как человек предусмотрительный, выходя из дома оделся потеплее в почти новую меховую куртку, но пока добрался до работы, стужа начала ощутимо кусать за щеки, заставляя морщится и на ходу растирать их варежкой. Одинокая лампочка бросала блеклый свет на прикрытую из-за ранних морозов дверь цеха, территория вокруг тонула в утреннем полумраке. Время от времени дверь открывалась, чтобы впустить в здание очередного человека и тут же с силой, ветерок дул приличный, захлопывалась. Сразу за дверью оказалось первое нововведение — турникет с охранником, внимательно наблюдавшим за входящими рабочими. Мимолетно удивившись новым порядкам, никогда раньше не стояла охрана в их цеху, он вновь приложил пропуск к сенсору. Через короткий, ярко освещенный коридор, зашел в цех и тут-же замер в легком ступоре, удивленно уставившись на построенный незадолго до войны и, знакомый до последнего закоулка, цех. Сегодня он показался ему необычным — веселым и почти праздничным. Нет, стены, потолок, все осталось таким-же, как и раньше, ну разве-что их покрасили в светло-серый цвет. А вот технологическая оснастка изменилась полностью. От одного края до другого весело вертелись две параллельные линии конвейеров, а между ними в шахматном порядке празднично серебрились металлом программируемые репликаторы, хорошо изученные им за последнюю неделю. Тишина и чистота, лишь негромко гудит система вентиляции да жужжат двигатели конвейеров.