Несколько раз в трапезную заглядывали какие-то бородачи в рясах и головных накидках, но стоило им заметить, что гость еще трапезничает, быстренько скрывались за дверью. Когда наконец мальчики унесли опустевшую посуду, в дверь чинно друг за другом вошли три Служителя, а братья вышли, но, судя по всему, остались стоять за дверью.
— Приветствуем гостя, — хором сказали Служители и коротко поклонились.
— Примите и мой поклон. — Элл тоже кивнул в ответ. — А почему у вас эти братья такие молчаливые, слова из них не выдавишь. — Он кивнул в сторону полуоткрытой двери.
— Они еще не Служители, они только послушники, — ответил тот, что казался старше остальных. — В молчании и смирении они ждут, пока на них Откровение снизойдет… Только мне кажется, что не дождутся.
— Что за откровение? — спросил Элл.
Служители переглянулись, двое схватились за бороды, изобразив глубокую задумчивость, а старший после короткой паузы ответил:
— Ныне не время об этом говорить. Нам Первый Святитель указал расспросить тебя подробнее о делах ваших, нам доселе неведомых, пока он сам Голоса ждет в уединении…
Дверь вновь распахнулась, чинно вошли те же мальчики и поставили на стол еще пару кувшинов вина и четыре глиняных кружки, видно, для того, чтобы беседу оживить. Пришлось эллору снова повторять то, что он Святителю рассказал. Один из Служителей, который на уголке скромно присел, разложил на столе чистые листы телячьей кожи, плеснул из пузырька в плошку густой черной жидкости и начал хитро заточенной палочкой что-то записывать. А другой, что слева от старшего сидел, всё причитал, слушая: «Вот беда-то какая… А нам-то и невдомек…»
И неизвестно, сколько времени они бы его расспрашивали, если бы в трапезную не вошел еще один Служитель, помоложе и в плечах так широк, что в дверь едва протиснулся. И еще ряса у него была широким кожаным ремнем подпоясана, а на нем висел широченный меч.
— Прощенья просим, братья… — сказал он негромко. — Но гостя нашего мне велено в алтарный зал отвести и там с ним побеседовать.
— Это кем это велено?! — возмутился старший.
— Мной и велено. Вы тут уже довольно наболтались, пора и дело делать. — Больше не обращая на них внимания, он обошел стол и приблизился к эллору на расстояние шепота. — Пойдем со мной, эллор, поговорим промеж собой как воин с воином. Меня зовут Герант, старшина храмовой дружины. Ты уж, наверно, про меня слыхал.
Элл вспомнил рассказ рыбака о том, как воины в рясах моментом перебили толпу оборотней, осадивших соседнее селище, и, поднявшись, крепко пожал протянутую руку. Когда они выходили, послушники, караулившие дверь, мыча что-то непонятное, загородили им путь. Но Герант отвалил первому попавшему под руку славную затрещину, и молодежь тут же расступилась.
— Это им Первый Святитель не велел тебя из трапезной выпускать, пока писаря с тобой не наговорятся, — пояснил он Эллу.
— А если еще и Святитель сам их по ребрам погладит за то, что приказ не выполнили? — вроде как забеспокоился Гордог.
— А ему по сану драться не положено! — рассмеялся Герант. — К тому же с этих спрос невелик. Разве что выгонят отсюда, да их и так выгонят, кроме того белобрысенького, который в стороне стоял. А прочие оба — дураки каких мало, а балбесам Откровение не приходит.
— Так что же это за Откровение? Тут про него все говорят, а объяснить никто не хочет, — поинтересовался Элл.
— А вот об этом, брат, я тебе расскажу, когда к тебе смерть постучится, — ответил Герант, — если вдруг окажусь тогда рядом с тобой… Откровение это штука такая — оно либо приходит, либо нет…
Когда они вышли на площадь перед Храмом, Элл почему-то сразу вспомнил, что свою телогрейку из оленьего меха он оставил еще в келье Первого Святителя, и поежился от холода. Было, конечно, далеко не так морозно, как на его родине в эту пору, но его кафтан из тонкого сукна насквозь продувал влажный леденящий ветер.
— А ну, давай пробежимся. Тут недалеко, — предложил Герант и первым припустил в сторону ворот, да так, что Элл, в котором весу было раза в полтора меньше, едва за ним успевал.
Они выбежали из ворот, поперек которых всё еще лежал посох, но на этот раз перед Эллом не возникло той прозрачной стены, сквозь которую он в первый раз с трудом протиснулся. Герант свернул направо и побежал вдоль стены, потом нырнул в какую-то нишу и постучался в небольшую металлическую дверцу, украшенную причудливыми коваными знаками.
— Вот, — сказал Герант, поглаживая дверцу, пока кто-то изнури гремел ключами. — Сам ковал из чистого серебра, и обереги сам составлял…
Дверца распахнулась, и тот, кто открыл, тут же метнулся в сторону, уступая дорогу. Герант протолкнул вперед Элла и лишь потом протиснулся сам. Они оказались в просторном длинном зале, по всей длине освещенном настенными факелами. На широких стеллажах, поднимавшихся от пола до потолка вдоль одной из длинных стен, было разложено оружие — мечи, кинжалы, булавы разного размера, кистени, кольчуги, панцири, шеломы. Длинные копья вязанками стояли в углу. Элл приметил, что связаны они теми узлами, которые развязываются одним движением, а прочее было разложено так, чтобы воины могли, не путаясь, разобрать, что надо. Сзади захлопнулась дверца. Эллор оглянулся и увидел мальчишку лет тринадцати с диковинной вещицей на плече — что-то вроде лука с упором для плеча. Пацан повернул ключ в замке, и Элл на мгновение снова ощутил себя пленником, но лишь пока Герант не заговорил снова.
— Это Ос, приемыш мой, — представил он мальчишку и тут же сделал ему знак, чтобы тот удалился. Ос тут же стремительно поднялся по лестнице, приставленной к стене, и исчез в каком-то проеме. — Вот теперь-то и поговорить можно… Так что был я у Святителя и знаю, что он тебе скажет. Только он, прежде чем сказать, думать долго будет, а после того, что ты порассказал, чую я, что нет у нас времени на раздумья. Пока старец Лист дождется Голоса своего, да пока его истолкует как надо, твои бледные меченосцы точно уж тут окажутся. А они, судя по всему, твари настолько тупые, что на них те обереги, какими мы тут оборотней давим, не подействуют, и серебра они не так уж боятся. Верно?
— Они не серебра боятся… — ответил Гордог. — Они вообще боли не чуют. Вот огонь для них — хуже осинового кола.
— Вот по дороге и расскажешь, чем с ними лучше драться. Я мальчишку за телогрейкой твоей послал, он ее утянет, так что Святитель и не заметит. Дам тебе двух дружинников своих в провожатые, поезжай в Холм-Дол к лорду Бранборгу и всё ему расскажешь.
— А почему именно к нему? Или других толковых лордов у вас тут нет?
— Есть-то есть, да только Бранборги, пока в лордах ходят, меньше всех других соседям своим насолили. А когда общая забота появляется — так тут они всегда первые были. Другие-то всё больше до последнего отсидеться за стенами норовили, а иные так и вообще не прочь были руки на чужой беде нагреть. Он тебе поверит, по всему видно, да и я тут ему весть прописал. — Герант подал ему тугой свиток. — Держи и выезжай нынче же.
— Там мои люди у рыбаков остались… — сказал Элл, надевая только что принесенную Осом телогрейку.
— Знаю, — ответил Герант, перебирая мечи на полке. — Как лорд Бранборг за подмогой к нам пошлет гонца, так Святитель меня с частью дружины и отправит к нему. А я уж и твоих прихвачу или морем обратно отправлю. На вот. — Он сунул в ладонь эллора рукоять выбранного им меча. — Если по пути оборотень попадется, их лучше этим рубить, я его сам серебрил. А на лезвии знаки оберегов серебром выведены. А если много оборотней встретится, тут уж мои дружинники знают, что делать, ты лучше не встревай. Они скажут что надо, и уж сам Творец защитит вас. И еще: вам там лиг двадцать вдоль границы Холм-Гранта ехать придется, так сильно не высовывайтесь, уж больно там нехорошо нынче. Сам пока не знаю толком, что у них там творится, и Святитель не знает, но слишком уж много нечисти там развелось, нигде столько нет…
Герант вывел его наружу тем же ходом, возле стены уже стояли три коня, которые казались в темноте черными, но на самом деле были темно-рыжей масти. К седлам были привязаны длинные копья, а рядом стояли два Служителя, как и Герант, подпоясанные мечами. Они слегка ежились от холода, и было слышно, как под рясами звенят кольчуги. Они поклонились Гордогу, и тот, что был чуть ниже ростом, подвел ему коня. Элл поставил ногу в стремя и еще раз глянул на купола Храма. Он вдруг понял, что крепостная стена здесь гораздо выше, чем ему показалось, просто возвышающийся над ней Храм был невиданно огромен.
— Ворота Ночи открыты! Храните же Свет в пути! — произнес Герант охранительное напутствие для странников и легонько шлепнул по крутому боку рыжего коняги, на которого уселся Элл. Конь сорвался с места и умчался в ночь, как будто сам знал дорогу.
Глава 10
Всякий, с кем он заговаривал, был готов ему служить уже из благодарности за то, что он снизошел до разговора. Но никто не смел обратиться к нему первым…
Сказание об Эрлохе Незваном
Хозяйка ждала его в опочивальне, а может, и не ждала его вовсе. Скорее, она просто всегда знала заранее, когда и где он может появиться, а иногда ему казалось, что он получает безмолвный приказ, ослушаться которого невозможно, потому что, сделав шаг назад, он боялся более никогда не найти дорогу вперед, туда, где ждала его нечеловеческая слава, нечеловеческая сила и нечеловеческая власть. Нет, он уже ее не боялся, а если и боялся, то совсем не так, как при первой встрече. Да, он хотел ее, и почему-то в этом самом желании нечеловеческого он видел свое последнее человеческое желание.
— Тебе пора уже быть не здесь! — сказала она вместо приветствия, и ее глаза вспыхнули в темноте красными угольками, но это уже не испугало Дриза. Он знал, что, пока он нужен, Красотка, как про себя Дриз назвал свою госпожу, будет с ним хоть и в меру сурова, но и в меру покладиста. А когда нужда в нем отпадет, он рассчитывал накопить достаточно сил, чтобы защитить себя да и потеснить ее на ступеньках трона Великолепного.