– Я говорю от имени того, кто дал мне это.
При виде медальона Старец полностью переменился и тотчас же послушно начал паковать старый полотняный мешок.
На востоке лежал остров длиной в полмили и шириной в двести ярдов в самом широком месте – в миле от точки побережья, дальше всего выступающей на восток. Он был полностью бесплоден и разрушен ветрами, напоминая хребет стегозавра, который оседлала древняя, возводившаяся веками крепость. Побережье к западу от нее было полностью безжизненным. Крепость построили во времена крестовых походов Навами, обрушившихся на эти берега еще до того, как Шинсан возник хотя бы в мечтах.
Об этой земле и ее древних войнах на Западе ничего не знали. Даже народы так называемого Дальнего Востока не подозревали о ее существовании. Полоса безжизненной пустыни шириной в сто миль тянулась, подобно шраму, по всему побережью. Никто не помнил тех времен, а письменных свидетельств было крайне мало. Однако крестовые походы являлись, по сути, жестокими изматывающими войнами. Великие войны всегда были такими – о чем позаботился спланировавший их человек…
Прирожденный солдат провел Старца от портала в помещение, где при свете свечи склонился над большой чертежной доской мужчина в сером халате. Бадаламен вышел, и тот взглянул на Старца.
Столь широкоплечего и высокого мужчину Старец никогда прежде не видел. Он был полностью лыс, но с длинными усами и остроконечной бородкой, столь же темными, как и глаза. В его чертах чувствовалось нечто восточное, но кожа была столь белой и прозрачной, что под ней просвечивали вены. Глубокие морщины пролегли в уголках глаз и рта, и такие же, подобно бревенчатой дороге, пересекали лоб. Он походил скорее на гориллу, а не на человека и мог внушить страх любому одними лишь размерами.
Старец, однако, не испугался – за долгую жизнь он успел повидать множество людей, в том числе таких, которые даже больше подавляли своим видом, нежели этот.
– Привет. – Любой другой наверняка бы рассмеялся – высокий пискливый голос комично не соответствовал облику. На шее виднелся шрам – знак, что на его жизнь кто-то покушался. – Я Магден Норат. – Он сверкнул медальоном, который до этого показывал Бадаламен. – Идем.
Он повел гостя на стену крепости. Старец постепенно вспоминал. От недавнего прошлого ничего не осталось, но, словно вновь переживающая детство старушка, он без труда вспоминал отдаленные детали. Когда-то он играл ключевую роль в драме крестовых походов.
– Здесь многое изменилось, – сказал он. – Все старое.
– Ты уже бывал тут раньше? – удивился Норат.
– С Нахаман Одит, верховной жрицей Рета.
Норат озадаченно уставился на него – он был уверен, что никому не известно, кто построил эту крепость. Он сам о ней ничего не знал, но его это особо не волновало. Крепость служила убежищем, где он мог продолжать исследования, ставшие причиной его изгнания с родины, из Эскалона, за десять лет до того, как тот пал под мощью Шинсана.
– В таком случае нет нужды пояснять, где мы находимся.
– В К’Мар-Хевитане. Что означает «крепость на острове Хеви».
Норат окинул его задумчивым взглядом:
– Да. Так и есть. Именно таковой она является для Праккии. – На его губах промелькнула улыбка. – Если у Эхелеба есть родина, то она именно здесь. Идем. Остальные уже прибыли.
– Остальные?
– Праккия. Высшая Девятка.
Сколь бы ни был слаб разум Старца, увиденное ему нисколько не понравилось. Все уже собрались, и большинство скрывали лица – даже горбун, которого он сразу же узнал. Лишь Бадаламен и Норат не прятали лиц – в том не было нужды. Норат был творческим гением этого общества – помимо Бадаламена, в крепости полно было плодов его экспериментов. Большинство приходилось держать в клетках.
Здесь были тервола в золотой маске, женщина восточного вида, мужчина в маске и в одежде ученого из Ребсамена, генерал в маске из Высокого Утеса и еще двое, которых Старец не смог опознать. Одно кресло пустовало.
– Наш брат не смог к нам присоединиться, – сообщил горбун. – Он не может подняться с постели, и мы вынуждены задуматься о замене. У него рак крови. Никому еще не удавалось от него излечиться… хотя тот, кого я сегодня призвал, будь его разум в полном здравии, наверняка сумел бы остановить болезнь. Садись, друг мой.
Старец занял пустое кресло.
– Вопрос: как нам справиться с чудовищем, которое сотворил Вартлоккур? – заговорил тервола. – Оно повсюду разоблачает наших агентов.
С ним согласились.
– Действующие Девятки полностью деморализованы, – добавил генерал наемников. – Нашим людям приходится спасаться от Нерожденного, скрываясь в убежищах. В Кавелине он попросту собрал их всех, отправив в темницу, но теперь преследует по всему Западу и убивает, причем жестоко. Мы уже много недель не можем ничего поделать. Я потерял связь с происходящим в Кавелине. Возможно, наш брат из Шинсана, у которого зрение куда лучше, что-то видел?
Тервола в золотой маске покачал головой:
– Там не только Нерожденный, но еще и Вартлоккур, а также Мгла. Они окутали завесой всю страну. Чтобы что-то увидеть, нужно непосредственно там находиться.
Помочь могло также некое зеркало, но Старец вовсе не собирался добровольно им об этом сообщать.
– Я был там прошлой ночью, – снова заговорил открывший собрание, – собственно, даже вечером. Я как раз направлялся к Высокому Утесу, когда заметил внизу красный свет. Спустившись, я увидел Вартлоккура, регента и еще троих, склонившихся над Слезой Мимизана…
Послышался ропот.
– Я думал, она исчезла! – прорычал Норат.
– Теперь она снова появилась. На кладбище, в окружении пяти мужчин. И к ним собирались вскоре присоединиться все сколько-нибудь значащие чародеи из тех краев.
Снова раздался ропот.
– Они предупреждены и вооружены. Нужно действовать как можно быстрее, – сказал генерал.
– Это потребует сил Шинсана. А Шинсан пока что не в наших руках, – сказал Золотая Маска. – О Шин все еще сопротивляется.
– Значит, нужно выиграть время.
– Или убедить О Шина.
– Мне не справиться с Нерожденным, – заявил Золотая Маска. – А без этого время нам не выиграть.
– Все у нас получится, – возразил горбун. – Если О Шин ничего не предпримет, преимущество на их стороне… пока действуют чары. Но они не объединены. Госпожа, – обратился он к женщине, – подготовь свою армию. Генерал, перебрось силы Гильдии дальше на восток. Нужно устроить провокацию. Займите ущелье и удерживайте его до прибытия О Шина. Итаския вмешиваться не станет. Эль-Мюрид тоже не представляет опасности – он слишком толст и стар. Мы можем использовать его, чтобы усилить всеобщее замешательство.
– А их чародеи? – спросил Золотая Маска.
– Будут нейтрализованы.
Тервола напряженно смотрел на него:
– А наши? Мы тоже лишимся Силы?
– Сила циклична. Мы вступаем в эпоху нерегулярности. Мой вклад состоит в том, что я способен предвидеть изменения. К сожалению, их причина не установлена, но мы можем воспользоваться нашим преимуществом, и тогда вопрос приобретет чисто военный характер – задача для генерала и Бадаламена. Стоит ли из-за этого беспокоиться?
– Стоит, поскольку происходит нечто, выходящее за пределы моего понимания. Я чувствую действие неких сил, но не могу ими управлять. Слишком много непредсказуемых факторов.
– Это лишь придает ему пикантности, друг мой. Если все известно заранее – какое в том удовольствие?
Человек в маске промолчал. Пикантность его, похоже, нисколько не интересовала.
– Достаточно, – сказал горбун. – Возвращайтесь домой и продолжайте действовать по плану. Встретимся через месяц. Нужно спешить – Сила скоро исчезнет.
Когда вышел последний заговорщик, горбун сбросил маскировку и подошел к Старцу:
– Что ж, мой старый друг, мы снова встретились. Не слишком ли я скрытен? Или меня растерзали бы на части, если бы узнали? Молчишь? Нет. Пожалуй, нет. Ты не тот, кем был раньше. Прости. Но мне еще слишком многое нужно сделать, и, похоже, с каждым разом задач становится все больше. А чем больше дел – тем сложнее их контролировать. И сегодня у меня еще меньше времени, чтобы все спланировать и как следует подготовиться. Мне приходится поддерживать несколько одновременных процессов, предвидеть последующие шаги еще до того, как завершились нынешние. Эпоха Шинсана все еще движется к кульминации, и мне уже приходится вводить в игру Эхелеб. Когда-то в нашем распоряжении были столетия. Между эпопеями Ильказара и Эль-Мюрида прошло почти четыре века. Эпопея рождения Шинсана длилась два поколения. Крестовые походы Навами продолжались пятьсот лет. Помнишь Торгинол и Дворец Любви? Настоящий шедевр… Друг мой, я устал. Постарел и устал. Можно сказать, выгорел. Мой приговор наверняка уже близится к концу. Когда все завершится, если ничего больше не останется, – они должны меня освободить. – Он наклонился к уху Старца и прошептал: – На этот раз это будет полный, гибельный финал. Никаких идей больше нет. И на этой измученной сцене больше не разыграть никаких эпопей. Друг мой, я хочу вернуться домой.
Старец сидел словно статуя, пытаясь выловить горстку воспоминаний, брошенную в затянутый тиной пруд его разума. Он слишком многое забыл – даже свое имя и происхождение.
Горбун взял его за руку:
– Побудь какое-то время со мной. Помоги мне не остаться одному.
Одиночество было проклятием, наложенным на него много веков назад. Когда-то, в туманном забытом прошлом, он согрешил, и наказанием за грех стали бесчисленные столетия в телесном воплощении, в течение которых он вынужден был развлекать своими интригами их, надеясь, что однажды они его простят… Впрочем, как он сам сказал, – все стало чересчур сложно, чтобы поддаваться контролю.
Генерал Гильдии вышел из портала в свои покои – и оказался в гуще невероятного сражения. Он даже не успел понять, что произошло. Его ждали два пожилых господина с железным сердцем, для которых Гильдия значила больше, чем сама жизнь.
– Хоквинд! Лаудер! Что…