Свалив яростными ударами наотмашь трех противников, он вдруг почувствовал, как под ним падает лошадь, – кто-то перерезал ей сухожилия. Пришлось прыгать в сторону, отбросив щит и топор, чтобы его не придавило, и он ударился лицом о чей-то сапог и стремя. Удар меча подтвердил небольшую боевую ценность его шлема – одно крыло отлетело в сторону. В шлеме образовалась сдавившая череп вмятина, и Браги едва не потерял сознание. Стоя на четвереньках среди бьющих о землю копыт, он поднял забрало шлема и вернул назад недавно выпитое молоко. Чувствуя во рту вкус желчи и думая о том, что лучше уж блевотина и помятый шлем, чем отрубленное ухо, он поднялся в гуще боя, словно окруженный гончими медведь. И бросился с голыми руками на ближайшего врага, не смотревшего в его сторону. Обхватив за шею и используя его в качестве щита, Браги выбрался из толпы, задушил противника и огляделся вокруг. Немногие оставшиеся в седле всадники двигались в сторону леса. Несмотря на численное превосходство противника, люди Рагнарсона одерживали верх. Неудивительно – они были в своей стихии, ибо большинство из них когда-то служили в пехоте. Тот тут, то там они объединялись в группы по двое и по трое, создавая сомкнутый строй. На вершине кургана дела обстояли несколько хуже. Он увидел Элану, которая вместе с Уте Хаасом и еще кем-то пыталась противостоять втрое превосходящему противнику, и это им вполне удавалось. А те пока не замечали, что товарищи уже отступают.
Ему некого было послать на курган. Если же он сам полезет в драку – от него не будет никакой пользы, и он станет лишь добычей для Костлявой. Но лучник мог бы помочь. Наверняка где-то есть лук – ими пользовались все его люди. Пробежав через поле, устланное телами раненых посреди сломанного, брошенного и потерянного оружия, он нашел арбалет из числа тех, что ценили люди Эль-Мюрида. Но без тетивы тот был бесполезен. Впрочем, пользоваться этим оружием он так толком и не научился. Потом ему попался короткий лук пустынной разновидности, который был хорош для всадника, но над ним уже успели основательно поработать лошадиные копыта. В конце концов, когда Браги уже готов был схватить меч и, не думая ни о чем, с ревом броситься на курган, он нашел свою искалеченную кобылу. С ее седла все еще свисали лук и колчан со стрелами.
Браги взялся за дело.
Именно такой бой он и предпочитал – не подпускать к себе врага, и пусть тот получит по заслугам. Словно стрельба по мишени, подумал он, когда упал четвертый. Так было значительно проще, чем сражаться лицом к лицу, чувствуя запах гнилостного дыхания противника, его страха и пота. И не нужно смотреть в глаза, когда до врагов доходит, что им предстоит умереть. Для Рагнарсона подобное было хуже всего. Убивать дьявольски тяжело, когда понимаешь, что сейчас покончишь с чьей-то жизнью.
После шестого упавшего осада прекратилась. Выжившие сбежали следом за товарищами под прикрытие деревьев. На бегу Рагнарсон послал им вслед несколько стрел наугад, чтобы у них не возникла мысль вернуться.
– Пусть уходят! – прокричал он Элане и Уте. – С них хватит. Незачем больше убивать – мы победили!
Элана посмотрела в сторону леса, затем бросилась в объятия мужа:
– Я так рада тебя видеть!
– Ты вообще соображаешь, что делаешь, женщина? Здесь, вместе с ними, даже без шлема? Почему, дьявол тебя побери, ты не осталась дома? Я уже собирался… Проклятье! Так я и сделаю. – Опустившись на колено, он перекинул ее через другое и замахнулся, чтобы как следует шлепнуть, но увидел собравшихся вокруг людей – они ухмылялись, по крайней мере те, у кого еще оставались силы. – Ладно, – проворчал он. – Вы знаете, что делать. Приберитесь тут. – Он встал и поставил покорную Элану на землю. – Женщина, если еще хоть раз так сделаешь, я в кровь разобью тебе задницу, и мне плевать, кто будет на это смотреть.
Он обнял ее столь крепко, что она взвизгнула.
Как это часто бывает во время яростной схватки, погибших оказалось намного меньше, чем представлялось в пылу сражения. Но почти все его люди были ранены. Часть своих раненых противник забрал, но наиболее пострадавших оставил. Шатаясь, подошел слегка ошеломленный Бевольд Лиф и доложил, что четверо его людей мертвы. Насколько пострадал противник, пока неизвестно – там все еще отделяли погибших от раненых.
– Проклятье! – внезапно заявила Элана. – Что с Рольфом?
– Каким Рольфом?
– Рольфом Прешкой. Ты его не видел? Они его преследовали, он тяжело ранен.
– Нет… Прешка? Что за дьявольщина? Откуда он тут взялся? Бевольд! Прими командование, я скоро вернусь. – Он повернулся к Элане. – Поймай несколько лошадей.
Лошадей хватало – противник бросил большинство своих животных, которые, оказавшись в безопасности, принялись спокойно пастись среди всходов пшеницы. Следовало их стреножить, иначе причиненный ими ущерб быстро превысит стоимость самих лошадей. А хорошие пустынные кони ценились дорого.
– Куда он поехал? – спросил Рагнарсон у Эланы.
– В сторону дома.
– Он туда не добрался.
– Думаешь, его схватили?
– Никого из них я по дороге тоже не видел. Понятия не имею, что могло случиться.
Они проехали около мили, когда Элана сказала:
– Смотри, вон там.
Возле питавшего мельницу ручья паслась лошадь без всадника.
Прешку они нашли неподалеку. Он был едва жив – стрела пробила легкое. Чтобы его спасти, требовалось чудо – или, возможно, Непанта, если удастся на время вытащить ее из дома Насмешника. В юности она училась медицине у чародея Вартлоккура, а также владела магией предков.
– Идем, – сказал Рагнарсон. – Сделаем носилки.
Достав меч, он принялся срубать маленькие деревца, которые оставили корчевщики, чтобы затенять ручей.
– Этим летом может хорошо ловиться рыба, – заметил он, показывая на ленивого карпа. – Может, удастся закоптить немного на зиму.
Элана раздвинула полы куртки Прешки, разглядывая рану, и нахмурилась.
– Почему бы тебе просто не ловить рыбу, когда есть желание? Она все равно никуда не денется.
– Угу, ты права. – Браги срезал две длинные палки и принялся счищать с них кору. – После событий вроде сегодняшних начинаешь думать о временах, когда я не знал, вернусь домой или нет. И кстати, раз уж зашла речь о рыбе – что думаешь насчет того, чтобы поставить на ручье плотину, там где высокие берега?
– Зачем? – Ее слишком беспокоило состояние Рольфа, чтобы думать о подобных вещах.
– Ну, как я уже когда-то говорил Бевольду, у нас была бы вода во время засухи.
– Прошлым летом вода была. Источники не иссякали.
– Да. – Он притащил палки. – Я лишь подумал о том, чтобы поймать пару рыбин. И как нам доделать эту штуку, дьявол бы ее побрал?
– Иди и поймай его лошадь, глупый! – Его бессмысленные действия начали ее раздражать. – У него наверняка есть одеяла. Поторопись.
Он побежал, а ей сразу же стало жаль, что она на него накричала. Было заметно, что ему больно ходить, хоть он и утверждал, что рана – всего лишь царапина. Он не любил доставлять другим лишних хлопот.
– Я решил, – сказал он, вернувшись.
– Что ты решил?
– Я не намерен оставлять этого просто так. Когда мы принимали землю в дар, мы говорили, что будем сражаться во имя закона и порядка. – Он усмехнулся, давая понять, что думает об этих словах. – Но мы обещали себе, что не будем больше вести собственных войн, и сдержали слово. Я не возмущался из-за того, что мы не получили никакой помощи в последний раз, когда появились разбойники из Прост-Каменца, хотя здесь действительно не помешала бы армия. Но вынуждать меня сражаться с профессиональным войском Эль-Мюрида на моих пшеничных полях, в сотнях миль на север от Итаскии, – это уже чересчур. Так или иначе, я все равно собирался туда ехать по поводу контракта на древесину, а заодно сделать еще пару дел. Приеду раньше и надеру кое-кому уши. Если эти придурки из военного министерства не могут добиться, чтобы такого не происходило, то по крайней мере им придется объяснить мне почему. На самом деле я намерен добраться до самого министра. Он передо мной в долгу и, может быть, сумеет пробудить некоторых от дремоты.
– Но, дорогой, не делай ничего такого, о чем потом пожалеешь.
Его довольно сомнительная дружба с военным министром основывалась на нескольких тайных незаконных услугах, оказанных много лет назад. Люди же, занимающие подобные посты, славились короткой памятью.
– Меня это не волнует. Если человек не может чувствовать себя в безопасности в собственном доме – куда идут наши налоги?
– Если не волнует, то наверняка скоро дождешься здесь солдат, – ответила она.
Закрепив носилки между лошадьми, они положили на них Прешку.
– Итак, еду. Завтра.
41002 г. от О. И. ИТропа сужается
На следующее утро Рагнарсон в Итаскию не поехал.
Проснувшись, он обнаружил, что в доме царит суматоха.
Все его люди провели ночь в доме, тщетно дожидаясь Насмешника.
Рагнарсон предполагал, что Непанта, не желая спускать глаз с мужа, явится с ним и, возможно, займется лечением Рольфа и других раненых.
Он пошел взглянуть, что случилось. По-своему ему повезло – Бевольд Лиф, несмотря на ушибленную голову, встал рано и пешком отправился на мельницу, но почти сразу же вернулся. Люди Эль-Мюрида пришли к дому, где и ожидали рассвета.
Рагнарсон, стараясь не шуметь, загнал скотину в подвал, дом заперли наглухо, а оружие держали наготове. Если врагам хватило смелости вернуться, они наверняка получили подкрепление. Когда в небе забрезжил рассвет, Браги посчитал их лошадей – дом окружало десятка три всадников. Они держались поодаль, демонстрируя уважение к итаскийским лукам.
– Думаешь, нападут? – спросил Бевольд.
– Я бы на их месте не стал, – ответил Рагнарсон. – Но с этими людьми никогда ничего не известно. Они безумцы, и именно потому им так везет в сражениях. К тому же каждый их взрослый мужчина умеет воевать. У Ива-Сколовды и Прост-Каменца те же самые проблемы на границе с Шарой. Кочевникам незачем оставаться в домах,