толь суровой зимы не помнили уже много лет. Сэр Андвбур занял Брейденбах, Браги же все больше времени проводил в поле, муштруя войска на юго-восточных территориях округа.
Однажды снежным утром его инженеры навели понтонную переправу через Спее в Гудбрандсдаль, и он вторгся в Форбек.
Насмешник проклинал погоду и преследующие его несчастья, сжавшись в комок между двумя зданиями в Тимпе, небольшом волстокинском городе. Он уже два месяца болтался в этом королевстве, но не обнаружил даже малейшего намека на Гаруна. Самый теплый след, на который ему удалось наткнуться, остыл еще осенью. Несколько партизанских отрядов продолжали сражаться, но важная шишка куда-то исчезла.
Вернулся из Кавелина отряд оборванных солдат, обмениваясь горькими репликами с людьми на улицах, Насмешник поглубже спрятался в тень – становиться козлом отпущения для их дурного настроения ему вовсе не хотелось.
– Ну что ж, – послышался в темноте тихий голос, – посмотрим, что вспугнули гончие псы.
Сжав в руке под одеждой рукоять кинжала, Насмешник огляделся вокруг, но никого не увидел.
– Гарун?
– Возможно.
– Я тебя ищу в самой заднице мира…
– Это я тоже слышал. Чего тебе надо?
Насмешник вглядывался во тьму, но не заметил ничего, кроме неестественно глубокой тени.
– Так чего хочет Браги? – спросил доносящийся словно ниоткуда голос. – Я прекрасно справляюсь и сам. Может, в конце концов стану королем.
– Хей! Враги пока что обращаются в прах под жерновами великого мельника с севера, нашего друга, словно муравьи, вставшие на пути муравьеда. Но теперь наш муравьед приближается к сужению дороги, где его подстерегает лев…
– О чем ты бормочешь? Эль-Мюрид? Он не станет нападать. У него и дома проблем хватает.
– Горе! Всеведущий сын песчаной ведьмы, отродье скорпиона и ослицы, а может, верблюдицы, строит интриги, словно маленькая старушка-судьба, рот его всегда открыт, а глаза закрыты…
– Я чего-то не понял. И буду молчать, пока не услышу, чего именно.
– Хей! И все-таки он не глуп. О ночные звезды, будьте моими свидетелями – он в состоянии сложить два плюс два.
Коротко, тратя значительно меньше слов, чем обычно, он рассказал, с чем встретился Браги в ущелье Савернейк.
– Мне следовало ожидать чего-то подобного. Каждый раз какие-то сложности, – похоже, сами боги сражаются со мной. Я бросаю им вызов, – со злостью заявил он. – Судьбе, богам, тронам Шинсана. Пусть даже весь мир обратится в руины и легионы ада выйдут из морей – я вернусь.
Эту клятву Гарун принес много лет назад, покидая Хаммад-аль-Накир. Из всех королевских династий, потомков королей и императоров Ильказара лишь один Гарун остался в живых, преследуя мечту о возрождении. Лишь он один был достаточно хитер, быстр и смел, чтобы избежать стрел, клинков и ядов убийц Эль-Мюрида и стать партизанским вождем в изгнании, известным как Король без Трона.
Насмешник решил, что пришло время задать давно мучивший его вопрос:
– Гарун, если по злой воле судьбы моему старому товарищу по путешествиям придет конец, что станет с великой целью? Наследников ведь нет, хей? Вожди роялистов – да. Угрюмые старики из мрачных мест, вкладывающие отравленные клинки в руки врагов Гаруна. Но нет его сыновей, которые могли бы взять мечи и двинуться в бой, чтобы добыть неуловимую корону.
Бин Юсиф горько рассмеялся:
– Может быть. А может, и нет. Я выбрал путь, по которому должен идти сам, не делясь ни с кем секретами. Ведь если я умру – что мне с того?
– Что ж, на такой случай я приберег штучку-другую. Думаю, пора ими воспользоваться.
Внезапно Насмешник, все еще пытавшийся что-либо разглядеть в темноте, услышал вопль. Кричали с расстояния в несколько футов.
– Гарун?
В ответ послышался полный ужаса стон. Темнота рассеялась. Гарун исчез. В последние годы всегда бывало именно так. Между ними уже не было прежней близости, общих тайн, и тем не менее Гарун до сих пор полагался на их давнюю дружбу.
Стон не прекращался. Насмешник шагнул в рассеивающуюся темноту и нашел старика-нищего, в котором едва теплилась жизнь.
– Демоны, – бормотал старик. – Повсюду демоны.
Насмешник вздрогнул и нахмурился. Гарун нашел его, но он не нашел Гаруна. Бин Юсиф обращался к нему посредством магии – устами этого старика, из другого места, а сам мог находиться где угодно. Значит, его старый друг все-таки научился мрачному искусству – наверняка из лучших побуждений. Но, учитывая характер Гаруна…
В конце улицы появилось несколько солдат, привлеченных завываниями нищего, и Насмешнику пришлось спасаться бегством. Полы одежды развевались у него за спиной, и он думал о том, что ничего хорошего ждать не приходится. Все его путешествие оказалось ни к чему. Следовало все бросить и вернуться к Непанте.
Командование войсками зимой, даже в масштабах Кавелина, сопровождалось тяжелыми трудностями. Браги пересек Спее, неся с собой запас провизии на десять дней, а затем вошел в Гудбрандсдаль, пытаясь скорее получить общее преимущество, чем неожиданно добраться до Форбека. Он не спеша преодолел лес, двигаясь по тропам, заранее проложенным марена-димура. Солдаты рассеялись по лесу, охотясь на дичь. Прошло два дня, прежде чем он послал патрули за восточный край леса.
Лояльность знати Форбека уменьшалась тем сильнее, чем дальше они оказывались от Воргреберга. Впрочем, на сопротивление они наткнулись лишь за Фаригом – тамошние нордмены поддерживали претендента каптала.
Тролледингцы Черного Клыка, для которых здешняя зима была достаточно мягкой, радостно грабили селения и замки. Три недели спустя Рагнарсон передал командование Черному Клыку и вернулся в Воргреберг. За время его отсутствия почти ничего не произошло. Поймали наемного убийцу, последователя культа харишей из Хаммад-аль-Накира, карабкавшегося по стене замка. Он покончил с собой, прежде чем его удалось допросить. Троих министров бросили в тюрьму. Ее величество вполне справлялась с задачами. Рогнарсон лишь мимоходом успел увидеть ее, отправляясь отдыхать. Вид у нее был изможденный.
Глубокой ночью исполнилась его мечта – то, чего он и боялся, и желал одновременно. Почувствовав легкое прикосновение, он сел, выпрямившись в темноте. Свеча уже погасла. Он потянулся к лежавшему рядом кинжалу. На его грудь опустилась ладонь. Женская.
– Что?.. – прорычал он.
– Тсс, – с трудом расслышал он в ответ.
Он снова лег. Зашуршала падающая на пол одежда. Рядом с ним опустилась стройная нагая фигура, заключив его в объятия. Он ощутил касание маленьких твердых грудей. Их губы встретились…
На следующее утро он не был до конца уверен, случилось ли все на самом деле: от происшедшего не осталось никаких следов, кроме удовольствия. В поведении королевы ничего не изменилось. Мог ли это быть кто-то другой? Ее горничная Майген давно уже строила ему глазки… Но Майген была пухленькой вессонкой с похожими на подушки грудями. С каждой ночью тайна становилась все загадочнее, хотя каждый раз таинственная незнакомка приходила все раньше и раньше, оставаясь все дольше и дольше.
В день, когда Хаакен прислал известие о капитуляции последних мятежников Форбека, Гьердрум спросил:
– Кстати, а что ты делаешь по ночам?
Рагнарсон искоса взглянул на него, борясь с растущим чувством вины:
– Все время думаю – как можно победить магию, не обладая ею?
Гьердрум пожал плечами.
На все вопросы есть ответы. Порой они неприятны, а порой обстоятельства, при которых разрешается загадка, способны сделать человека несчастным. Именно так и случилось в ту ночь, когда Браги узнал тайну личности своей любовницы.
Первый крик едва пробился сквозь беспокойный сон. Второй, внезапно оборвавшийся, встряхнул его, подобно когтистой лапе демона. Крики доносились из покоев королевы.
Схватив оружие, он, голый, помчался по коридору. Стражники перед покоями королевы безвольно лежали на полу. Кровь стекала через край балкона на пол внизу. Рагнарсон бросился всем телом на дверь, сломал замок, ввалился внутрь и едва успел схватить удирающего через окно человека. Ударив его кулаком в висок, так что тот свалился без чувств, он повернулся к постели королевы. Майген. А над ней, прижимая кулак ко рту, – королева собственной персоной, голая. Из горла Майген торчала рукоять кинжала.
Несмотря на ситуацию, он окинул взглядом ее тело, которое до сих пор знали лишь его руки. Она покраснела.
– Надень что-нибудь, – бросил он.
Схватив одеяло и обернув его вокруг бедер, он вернулся к телу Майген.
Никакой надежды не оставалось.
Вошел Гьердрум с тремя гвардейцами.
– Закройте двери, – велел Рагнарсон. – Никого не впускайте и не выпускайте. Вы трое, стерегите того парня. Гьердрум, прикажи запереть городские ворота. Никто не войдет и не выйдет, пока я не скажу.
Похоже было, что Майген спала в постели королевы, а убийца попытался ее задушить. Она вырвалась, закричала, и он в панике ударил ее кинжалом. Снова обернувшись, Браги заметил, что Гьердрум все еще стоит неподвижно.
– Кажется, я тебе сказал… Погоди, Гьердрум, – пусть никто не знает, кто погиб. Пусть думают, что это была ее величество. Посмотрим, кто попытается обратить случившееся себе на пользу. Но упомяни, что мы поймали убийцу.
Гьердрум нахмурился, кивнул и вышел.
– А вы, – обратился Рагнарсон к гвардейцам, – на время затаитесь. Я не хочу, чтобы вы с кем-то разговаривали. Понятно? – (Они кивнули.) – Ладно. Наблюдайте за дверями. Чтобы никто не вошел. Никто. – Повернувшись к королеве, он тихо сказал: – Проберись в мои комнаты. И никому не показывайся.
– Каким образом?
– Ты прекрасно знаешь каким. Ты, несомненно, пользовалась потайным ходом, иначе те двое в коридоре распустили бы слухи. Будь хорошей девочкой и сматывайся.
Убийца пришел в себя. Это был вессонец, мальчишка, у которого едва отросла борода. Дилетант, впавший в панику и теперь готовый к сотрудничеству. Но он понятия не имел, кто его нанял, хотя и дал не слишком подробное описание того, с кем общался.