Однако врач все еще медлил. Он оказался в безнадежном положении, в котором не мог выиграть. Демон пытался разрушить магию, защищавшую операционную. Внутри яростно метался его хозяин – мать не могла нормально родить, так как ребенок оказался чересчур крупным. Женщина была подругой врача, и тот сомневался, что она переживет операцию. Единственным помощником, которого ему разрешили оставить, была его дочь. Вряд ли четырнадцатилетняя девушка готова к подобному…
Хуже того, были и другие свидетели. Рядом стояли двое тервола, опираясь о стену. Чародеи-генералы, командовавшие армиями Шинсана и составлявшие его аристократию, ждали исхода экспериментов Принца-Дракона.
Целью их являлся ребенок, который должен был вырасти в обладающего сверхчеловеческой силой и умениями солдата – существо хоть и мыслящее, но неспособное развиваться как личность, зато полностью невосприимчивое к магии, благодаря которой врагу иногда удавалось подчинить себе воинов противника.
– Режь, – тихо сказал Ну Ли Си, и в голосе его отчетливо прозвучало: «Ибо иначе…», – пока мой брат не придумал что-нибудь поизобретательнее.
На протяжении тысячелетия Ну Ли Си и его брат-близнец Йо Си сражались за власть над Шинсаном. Спор продолжался с тех самых пор, когда они убили отца Туана Хуа, основателя Шинсана.
– Скальпель, – сказал врач столь тихо, что его едва было слышно.
Он окинул взглядом тесную операционную. Тервола стояли, опершись о стену, – неподвижные, напоминая в своих масках и мантиях безжизненные статуи. Лицо Ну Ли Си искажал гнев. Врач понял, что Принц-Дракон ожидает неудачи.
Уже в одиннадцатый раз Принц использовал для эксперимента собственное семя. Предыдущие десять попыток закончились ничем. Из этого нетрудно было сделать выводы относительно его мужской силы…
Врач вскрыл живот женщины. Полчаса спустя он поднял ребенка. По крайней мере, это был мальчик. Живой.
Ну Ли Си подошел ближе:
– Рука. Она недоразвита. И нога тоже…
Его охватила не столь заметная, но куда более опасная ярость, причиной которой были повторявшиеся раз за разом неудачи. Что толку от солдата-сверхчеловека с изуродованной ступней и без руки, способной держать щит?
Снаружи снова послышался вой, похожий на рев раненого слона. Задрожали стены, посыпалась пыль. Покачнулось пламя свечей и факелов. Стены могли в любой миг рухнуть. Дверь без конца трещала. Летели щепки.
Впервые за все время Ну Ли Си проявил интерес к происходящему вокруг.
– Вот ведь упрямый, да? – спросил он у тервола. – Накормим его?
Они кивнули.
Тервола, стоявшие лишь на ступень ниже самих Принцев-Чудотворцев, редко вмешивались в споры властителей Шинсана. Однако, если демон прорвется сквозь окружающие комнату барьеры, он не станет вникать в дела людей. А Йо Си наверняка возместит случившееся остальным тервола, выразив сожаление, что двое их собратьев попали под перекрестный огонь.
Принц-Дракон вытащил золотой кинжал, по всей длине клинка шли выписанные черной эмалью буквы. Тервола взяли женщину за руки и за ноги. Ну Ли Си приставил острие кинжала к ее груди и сделал широкий разрез. Затем он сунул руку в рану, сжал пальцы и дернул на себя резким движением, свидетельствовавшим о многолетней практике. Мгновение спустя он поднял все еще трепещущее сердце. По руке его текла кровь, пятная одежду.
Вопль дочери врача заглушил крики жертвы.
Снаружи, однако, наступила полнейшая тишина. Демоническое существо, по крайней мере на какое-то время, утолило голод.
Люди за пределами этой комнаты вообще не почувствовали бы его присутствия. Заклятия, защищавшие стены, не являлись препятствием для существ, принадлежащих этому миру, и создавались исключительно для тех, кто приходил с той стороны.
Ну Ли Си обреченно вздохнул:
– Что ж… придется попробовать снова. Я знаю, что могу этого добиться. На бумаге все сходится.
Он направился к выходу.
– Господин! – крикнул врач.
– Что?
Врач показал на тело женщины и ребенка:
– Что делать с?..
Ребенок был жив. Он стал первым экспериментальным младенцем, пережившим собственное рождение.
– Избавься от них.
– Это твой сын… – Он почувствовал гнев властителя, и слова застряли в горле. – Я займусь ими, господин.
– Я прослежу.
– Отец, ты не можешь… – прошептала дочь врача, едва Принц-Дракон скрылся за дверью.
– Я должен. Ты слышала, что он сказал.
– Но…
– Ты знаешь, что другого выхода нет.
Она знала. Она была ребенком Империи Ужаса. Но ей исполнилось всего четырнадцать, а молодости свойственна глупость. По сути, она была вдвойне глупа. Она уже успела совершить самую большую ошибку, на какую способна девушка ее возраста, а именно забеременела. Этой же ночью она совершила вторую ошибку, куда более ужасную. Последствия ее предстояло испытать на себе многим поколениям.
Она сбежала с новорожденным младенцем.
Один за другим в течение часа в помещение, скрывавшееся под полом таверны «Желтоглазый Дракон», проникли шестеро. Наверху никто не знал, кто они, поскольку пришли гости в обычной одежде, с открытыми лицами. Черные же мантии и украшенные драгоценными камнями маски они надели, лишь оказавшись вдали от посторонних глаз, в комнате, из которой лестница вела в подвал. Даже Линь Фэн, управляющий «Драконом», не знал, кто и с кем у него встречается, зато он знал, что ему хорошо заплатили. Взамен он позаботился о том, чтобы каждый гость мог на десять минут остаться в полном одиночестве и успеть переодеться, прежде чем в проходную комнату впускали следующего.
Фэн предполагал, что это некие заговорщики. Он наверняка лишился бы чувств, узнав, что у него встречаются тервола. Не считая Принцев-Чудотворцев, тервола были самыми могущественными и самыми жестокими людьми во всем Шинсане. И самые чудовищные дьяволы преисподней ластились к ним, словно преданные псы… Очнувшись же, Фэн наверняка покончил бы с собой, ибо тервола могли строить заговоры лишь против кого-то из Принцев-Чудотворцев. Что, в свою очередь, сделало бы его жертвой самой жестокой из всех возможных судеб.
Однако Фэн ни о чем не подозревал и не моргнув глазом сыграл свою роль.
Первым в комнате оказался человек, скрывавший лицо за золотой маской, напоминавшей одновременно кошку и горгулью, украшенной тонкими черными линиями и рубинами на месте глаз и клыков. Осторожно войдя, он удостоверился, что вокруг нет нежелательных свидетелей. Пока входили остальные, в полной тишине занимая места, он составлял заклятие, которое должно было защитить их от самого изощренного магического подслушивания. Когда он закончил, помещение стало невидимым даже для всевидящих Принцев-Чудотворцев.
Наконец пришел шестой.
– Сегодня вечером остальные не смогут быть с нами, – произнес человек в маске горгульи.
Его спутники промолчали. Они молча ждали, когда им скажут, зачем их позвали. Вся Девятка встречалась редко. Глаза и шпионы Принцев и не прошедших посвящения тервола были повсюду.
– Мы должны принять решение.
Говоривший называл себя Чинем, хотя остальные не были уверены, действительно ли это тот самый Чинь, которого они знали по обычной жизни. Только он в точности знал, с кем имеет дело. Заговорщики предусмотрели все меры предосторожности.
И снова никто не произнес ни слова. Никто не должен был узнать другого по голосу. Они играли в опасную игру, с поистине имперскими ставками.
– Я нашел ту женщину. Ребенок все еще с ней. Вопрос: поступаем дальше в соответствии с планом? Мне известны мнения тех, кто не может здесь присутствовать. Двое высказались «за», один «против». Кто «за» – поднимите руки.
Поднялись четыре руки.
– Семеро «за». Значит, продолжаем.
За рубиновыми линзами маски Чиня, словно в льдине, освещенной лучами яркого солнца, замерцали искры. Взгляд его упал на единственного несогласного.
Одно звено круга ослабло. Чинь неверно оценил человека в маске кабана. Голос «против» отсутствовавшего здесь он понял и согласился с ним. Но Кабан… Этот человек был напуган, он мог сломаться. А ставка слишком высока, чтобы рисковать.
Чинь сделал едва заметный жест рукой, значение которого мог понять только один человек. Он собрал здесь Девятку не ради голосования, но чтобы подвергнуть Кабана испытанию. Теперь он узнал достаточно и принял решение:
– Расходимся. Все как обычно.
Они не возражали, хотя встреча по столь незначительному вопросу была чересчур вызывающим искушением судьбы. Все выходили один за другим, пока в помещении не остались только Чинь и человек, получивший знак.
– Ко Фэн, наш друг Кабан становится для нас опасен, – сказал Чинь. – У него не выдерживают нервы. Скоро он побежит к одному из Принцев.
Скрывавшийся за маской медведя Ко Фэн высказал свои соображения еще раньше.
– Что будем делать? – спросил он.
– Действуй, как договаривались. Пусть будет, что будет.
Жестокие губы Медведя за железной маской растянулись в легкой улыбке.
– Это Шань, из Двенадцатого легиона. Иди. И поторопись. В любую минуту он может проболтаться от страха.
Медведь едва заметно, слегка издевательски поклонился и вышел. Чинь задумчиво смотрел ему вслед. Медведь тоже был опасен. Еще одна ошибка – он был слишком ограничен и действовал чересчур поспешно. От него тоже следовало избавиться. Он был самым тщеславным, хладнокровным и жестоким, но притом и самым опасным не только среди Девятки, но и всех тервола. Со временем он мог стать для них лишним грузом, но пока был полезен.
Чинь задумался, кем заменить Кабана.
Девятка уже давно планировала заговор, долго ждала, пока придет их время. В течение многих веков каждый старательно выбирал среди своих подчиненных лишь тех, кто был полностью лоялен и сам мог бы не менее тщательно создать личную Девятку.
Первая Девятка Чиня существовала уже триста лет. За все время организация разрослась лишь до четырех уровней – при этом четвертый уровень был фактически пятым. Существовала Девятка, находившаяся выше сообщества Чиня, хотя о ней не знал никто, кроме него самого. То же самое относилось и ко всем нижестоящим Девяткам.