Дарк тяжело вздохнул, поднялся, опёрся локтями на ноги, согнутые в коленях.
– Король – мой старший брат. Десять лет назад была война с тёмной стороной. Нам удалось загнать тёмных на изнанку. Оставался один портал, который никак не могли закрыть. Мой брат почти выгорел, но сумел его запечатать. Он был сильнейшим боевым магом всего королевства. Королевский архимаг погрузил его в магический сон, чтобы Карл совсем не умер. Наши учёные ищут способ вернуть брата к жизни, они дали магическую клятву на крови о неразглашении, но пока результата нет.
– Но почему ты не примешь престол? Зачем такие сложности? Пусть Карла лечили бы и другие лекари, из других стран. Может быть, сообща нашли способ. Не думал об этом?
– Думал, – он болезненно поморщился. – Только здесь не всё просто. Королевский артефакт, на котором дают присягу все короли, примет сильнейшего боевого, именно боевого, мага. Самым сильным после Карла является наш средний брат. Я лишь третий.
– А где ваш средний брат?
– А он и начал эту войну, – яростно прошипел Дарк. – Я не могу допустить на трон братоубийцу! Ведь он заявит свои права, и артефакт признает его королём. Тогда брату уж точно ничего не поможет.
Вот это поворот.
– Ничего не поняла. А зачем мы едем в Ливадию? Кто будет жениться на принцессе, если Карл болен?
– Янина хорошая девушка, – после некоторого молчания произнёс мужчина. – Мы вместе учились в академии. Она в курсе нашей проблемы. Надеюсь, за это время смогла найти что-нибудь, что поможет брату встать на ноги. В Ливадии очень развита медицина. Может, именно их методы ему и помогут.
– А литропус?
– Чтобы брат мог выпить зелье из литропуса, нужно привести его в сознание. Сейчас это никак нельзя. Даже несколько секунд, проведённых в сознании, могут оказаться фатальными: магические каналы схлопнутся и Карл уже никогда не сможет владеть магией.
Мда. Ситуация печальная. Я бы сказала безнадёжная. И всё же:
– Так кто женится на принцессе?
Дарк рывком встал, также рывком поднял меня и буркнул:
– Я. Для всех я король, хоть и под личиной брата. Вся наша охрана, что сейчас с нами, они все преданы мне и знают об этом. Так что в карете «подсадной» король. Наш самый младший брат. Когда будет нужно, я надену личину Карла, а пока я такой, какой есть.
Что ж, надежда на исцеление, хоть и крошечная, да есть. Но пока – король Дарк. Так сказать – ИО.
Со стороны лагеря потянуло вкусными запахами.
– Теперь ты знаешь всё, – сказал Дарк. – Верю, что не проболтаешься, поэтому и рассказал. А сейчас пойдём, поедим, да двинемся дальше.
Вкусно пообедав, наша делегация отправилась к границе. Подъехали мы уже затемно. Дарк и Тамир посовещавшись, решили разбить лагерь и заночевать недалеко от форпоста Ливадии. А уже утром, по светлому, перейти границу.
Сказано – сделано. Мужчины быстренько поставили палатки, развели костры, расседлали и обиходили лошадей. На костре грелся ужин и уютно тарахтел крышкой котелок с кипятком.
– Чего такая смурная? – поинтересовался Дарк, подсев к костру, около которого примостилась я. Вероника не отходила от Тамира ни на шаг. Они расположились около другого костра.
– Да так, мысли разные в голову лезут, – попыталась уклониться от прямого ответа.
Король посмотрел на мою кислую физиономию более внимательно и хмыкнул:
– За бабуль переживаешь и за питомцев?
Кивнула, соглашаясь. Ну, а что отрицать очевидное? Хоть Вероника и поехала с нами, но в замке осталась её маман, и отношения с моими бабушками у неё не очень складывались, особенно после помолвки Тамира. Где-то далеко внутри теплилась надежда на барона Свенссона. В случае чего, он с удовольствием приютит бабу Нюсю и бабу Таню, а вот с тарантутами как будут развиваться события – не знаю. Одно радует: магический накопитель я заправила под завязку, – целый час песни пела, аж охрипла, – надолго хватит, а потом они могут залечь в спячку где-нибудь в укромном уголке замкового подземелья. Найти их лёжку мне поможет огневичка. Она с Муркой теперь не расстаётся.
И всё равно душа болит. Я впервые за свои 18 лет так надолго от бабушек уезжаю. Сколько себя помню – кто-нибудь из них был всегда со мной рядом. Да и посадки литропуса оставлять было страшно. Это сейчас у них тарантуты в охранниках, а если что вдруг? И почему мне всякая гадость в голову лезет?
Дарк словно услышал мои мысленные стенания и улыбнулся:
– Не волнуйся. Ничего страшного не случится. И с бабулями, и с тарантутами, и с твоими экспериментальными посадками. И вообще. Пока наши бабки на графских грядках, всё будет хорошо!
«Наши бабки». «Наши». Это слово ласковым теплом согрело метущуюся душу, и бросило семя уверенности в завтрашнем дне. И в самом деле – чего это я? Впереди таинственная страна, где магия находится под запретом, а, значит, развита наука и техника. Будет, что сравнить. Может, какие-нибудь штучки или идеи удастся перенести в мой мир, когда настанет пора возвращаться. Да и просьбу Силестины надо выполнить. Обещала.
– Ну, пойдём бабулины копытки́¹ дегустировать?
Я заглянула в тёмные бархатные глаза Дарка и хлопнула ладонью о его протянутую ладонь.
– Пойдём!
Завтра у меня начнётся новая полоса в жизни.
¹ – «копытки́» – традиционное белорусское блюдо из картофеля. Подсушенные в духовке копытки́ служат хорошей основой для супа или гарнира вместо макарон.
Конец первой части.
Дорогие друзья! Если вам понравилась история – клацните на кнопочку "Мне нравится" Автору будет приятно.
Вторая часть уже на портале! Наши бабки и зелье в кадке.
Небольшой отрывок
Так было и сегодня. За одним исключением – баба Таня привела с собой Фиалку, что совсем не понравилось моим тарантутам. Они грозно бурчали и показушно отращивали клыки.
Гейла принесла новые пучки литропуса с фазенды графа, баба Нюся приготовила луковицу нарциссона, я любовно поглаживала маленькую перламутровую чешуйку и вспоминала – ОТКУДА я её выцыганила и за ЧТО.
– Ну что? – строго спросила баба Таня. – Начали?
Мы сгрудились около горелки, на которой уже побулькивала в котелке вода. Я держала чешуйку, бабули – по одному колоску литропуса.
– Раз, два, три! – скомандовала она и мы дружно бросили всё в котелок.
Жидкость забурлила, окрасилась в голубой цвет, потом успокоилась. Баба Таня помешала прозрачную голубую жидкость и разочарованно произнесла:
– Холодная стала.
А должна быть горячей! Что-то мы никак не могли учесть.
– Коляновна, це ты шибко быстро мешаешь, – не выдержала баба Нюся.
– А что можно ожидать от женщины Хаоса? – недовольно пробурчала висящая над котелком Гейла.
Обычно, никто не обращал на её ворчание никакого внимания. Но сегодня с нами была Фиалка. И она решила – наших обижают! Поэтому с грозным рычанием бросилась на призрачную воительницу. Гейла, тоненько взвизгнув от неожиданности, шарахнулась в сторону. Фиалка пролетела над столом, задев луковицы нарциссона, и они плюхнулись прямо в котелок. Голубая жидкость со смачным чавком заглотила белые луковички, вспучилась, выпустила громкий «бульк!» и стала фиолетовой. Мы заворожённо смотрели на преображение нашего опытного зелье и совсем не обращали внимания на возню Гейлы и Фиалки.
А те носились по лаборатории. И, если призрачный дух только развлекался, то прирученный монстр разозлился не на шутку. В пылу погони она цапнула Фильку. Тот взвыл и бросился давать сдачи. Мурка тоже не усидела на месте. Теперь по лаборатории носилось три монстра и один дух. Но нам до них не было никакого дела – жидкость в котелке продолжала трансформироваться. Мы даже подошли поближе. Интересно же! Под столом стояла кадка с водой. Это на случай, если надо было что-то быстро охладить. Кубло из двух тарантутов и одного сварга закатилось под стол, сдвинуло кадку, стол подпрыгнул и котелок, не удержавшись на горелке, опрокинулся. Неизвестное зелье, естественно, перетекло в кадку с водой, вода позеленела, став не только прозрачной, но и источавшая парок и запах тухлого яйца.
– А ну геть! – завопила баба Нюся, первая пришедшая в себя от научного оцепенения и нестерпимой вони.
Монстрики вроде остановились, но тут молодость и горячность взяли вверх: Филька со всей силы тяпнул Фиалку. Использовал, так сказать, момент. Сварго взвыла, шарахнувшись в сторону бабы Нюси. Бабуля такого напора не выдержала – её толкнуло пару центнеров живого веса чудовища! – и конечно, тоже не удержала равновесия, свалившись в кадку.
Результат: испорченные опытные образцы – все! – мокрая и злая бабуля, смрад во всей лаборатории, и горячий обжигающий пар.
Блин! Если нам дышать так горячо, что же чувствует бабуля! Я с ужасом бросилась к ней, пытаясь вытащить из кадки. Но зелье в кадке стало вязким, словно слизь от улиток. Мои пальцы соскальзывали, а бабуля не могла зацепиться за бортики кадки, ставшие скользкими.
Смекнув, что дело добром не закончится, Гейла исчезла в портале, из которого через мгновение выскочил взволнованный Сибгад.
– Я в порядке! – закричала я, как только он рванул в мою сторону. – Бабуле помоги!
Никак не могу привыкнуть к частичной трансформации своего дракона. Заворожённо смотрела, как его руки покрылись белой чешуёй, пальцы удлинились и приобрели длинные перламутровые когти. Вот этими когтями и чешуйчатыми руками мой дракон и вытащил бабу Нюсю из кипящего зелья.
– Тьфу, гадость яка! – отплёвывалась она и морщилась одновременно. – А смердить, як будто у нас тут ктось здох, размером со слона!
Покрытая зелёной слизью с ароматом разлагающегося белка, баба Нюся остервенело пыталась вытереть с себя наше экспериментальное зелье, и тут Сибгад как рявкнет:
– Стоять!
Мы замерли испуганными сусликами, даже дышали через раз.
– А шо такэ? – икнула бабуля, выпустив из ноздрей по паре миленьких зелёненьких пузырика.