Впрочем, кукушка-самка не издает привычного кукования, предвещающего, сколько лет кому еще предстоит прожить. Так кричат только самцы. Самки же издают лишь торопливое «вик-вик-вик». Тем не менее влюбленного самца-кукушку можно приманить его собственным криком. Разумеется, для этого недостаточно просто прокричать «ку-ку», а следует более естественно подражать их зову. Тогда самцы воображают, что приближаются к ненавистному сопернику.
У мелких же пичуг есть все основания злиться на кукушку. Ведь это именно они, как известно, вынуждены играть роль приемных родителей для их подкидышей — печально известных кукушат. Сто шестьдесят два вида птиц кукушка «облагодетельствует» своими яйцами, начиная с крошечного королька и кончая крупными горлицами и вяхирями. Взрослая кукушка весит примерно столько же, сколько черный дрозд, а это значит около ста граммов. Тем не менее она откладывает яички, не превышающие размером воробьиные, а весом в три грамма, в то время как черный дрозд и другие птицы той же величины откладывают яйца весом в восемь граммов. Тому есть свои причины: ведь кукушка «осчастливливает» ими в первую очередь мелких птиц. А те бывают отнюдь не в восторге от подобного наглого вторжения и защищают свои гнезда с бешенством и отчаянием. Поэтому кукушка вовсе не жаждет застать хозяев гнезда дома. В жульническом подбрасывании яиц самке отчасти помогают и самцы: они своим криком намеренно отвлекают на себя разгневанных маленьких родителей, непрерывно их атакующих, а самка тем временем крадучись, потихоньку подкладывает свое яйцо в кладки законных владельцев гнезда. По таким же причинам она старается откладывать свои яйца, в отличие от мелких птиц, не по утрам, а в послеобеденные часы, когда представляется наибольшая вероятность застать гнездо пустым.
С откладкой яиц кукушка не поспешает. Ведь ее яйца вовсе не предназначены для равномерного высиживания в одной общей кладке, как это имеет место у всех других птиц. Примерно через каждые два дня она неподвижно замирает на час, а то и на три возле облюбованного ею чужого гнезда. Выбирает подходящий момент, когда оно остается пустым, подлетает к нему, хватает в клюв одно яйцо из кладки, поспешно откладывает на его место свое и улетает с ворованным трофеем в клюве. Яйцо это, как правило, затем съедается. Чтобы проглотить его, кукушке приходится задирать клюв почти вертикально кверху, и если понаблюдать за ней в этот момент, то видно, что заглатывание его для птицы дело отнюдь не легкое и не простое.
Долгое время спорили о том, каким способом удается кукушке подкладывать яйца в кладки дуплогнездников — птиц, строящих свои гнезда в дуплах деревьев. Ей ведь невозможно туда протиснуться. Однако теперь уже многократными наблюдениями установлено, что кукушка способна, в случае необходимости, отложить свое яйцо на землю, а затем, взяв его в клюв, водворить в дупло.
Иной раз в одном гнезде можно обнаружить сразу два, а то и три и даже четыре кукушечьих яйца. Но принадлежат они всегда разным самкам. В случае если приемные родители поддадутся на подобный массовый обман, то после того, как вылупятся кукушата, будут разыгрываться настоящие трагедии.
Кукушечьи яйца могут выглядеть весьма различно, и распознать их в кладке приемных родителей способны иной раз только специалисты. И лишь у крапивника, пеночки и лесной завирушки это обстоит иначе: там кукушечье яйцо явственно отличается от основной кладки. Однако крапивники и пеночки слишком малы и слабы, чтобы выдворить чужака из своих глубоких гнезд. А вот почему лесная завирушка разрешает себя обманывать и не протестует против подлога — этого до сих пор выяснить не удалось.
А вообще-то только те виды птиц, которым не приходится иметь дело с кукушкой, бывают простодушны и доверчивы по отношению к чужим яйцам. Именно поэтому так легко удается подкладывать несушкам гусиные яйца: они охотно соглашаются сидеть даже на гипсовых, а то и просто на картошке; и уже бывали случаи, когда лебеди пытались высиживать пивные бутылки. Что же касается мелких птиц, то те разглядывают и проверяют свои кладки весьма внимательно, хотя и не в состояния заметить столь тонких деталей в их различии, как человек. По всей вероятности, они не так уж точно знают, как должны выглядеть их собственные яйца, а больше следят за тем, чтобы в кладке все яйца были одинаковыми.
Один орнитолог проделал как-то такой опыт с малиновкой. Он забрал у нее из гнезда незаконченную кладку, а вместо нее этот «зловредный дядька» подложил туда то же самое число яиц славки-завирушки. Когда обманутая малиновка отложила свое следующее яйцо, то обнаружила, что оно отличается от всех остальных в кладке, и не долго думая выбросила его из гнезда. И села насиживать чужие яйца славки-завирушки. Следовательно, она приняла собственное яйцо за чужое только потому, что оно по форме и цвету отличалось от всех остальных.
Когда кукушка замечает мелких птиц, занятых постройкой гнезда, ее прямо-таки подмывает приступить к откладке яиц. Она старается поместить свои яйца именно в свежие, только что достроенные гнезда, с неполными еще кладками, потому что яйца в законченных кладках могут оказаться уже сколько-нибудь насиженными, и тогда кукушонок появится на свет позже положенного срока и не успеет вытолкнуть своих «братьев» из гнезда. Поэтому кукушка внимательно следит за намеченной жертвой, чтобы точно знать, близок ли конец постройки гнезда, дабы не пропустить начало откладки яиц. В то время как кукушки обычно держатся очень скрытно и осторожно, они в период размножения становятся весьма беззастенчивыми и в поисках подходящих гнезд залетают даже в сараи и на сеновалы. Способны они подниматься и высоко в горы, когда обитающие там мелкие птицы поздним летом приступают к откладке яиц. Более того, кукушки порой доходят до того, что нарочно разрушают старые гнезда, чтобы заставить их владельцев построить новое…
Небезынтересен следующий вопрос: способна ли кукушка по своему усмотрению откладывать то голубые яички, требующиеся для гнезд горихвостки, то белые с полосками на тупом конце, необходимые для того, чтобы обмануть бдительность камышовой овсянки, а то крапчатые — для малиновки? И хотя жизнь и повадки кукушек достаточно удивительны, но все же не настолько. Просто самка-кукушка, вылупившаяся в свое время из голубого яйца, будет впоследствии и сама откладывать голубые яички и осчастливливать ими гнезда горихвосток, и лишь в том случае, если она не сумеет разыскать достаточное число гнезд горихвосток или почему-либо поведет себя по-глупому, то начнет откладывать свои яйца в другие гнезда, откуда они чаще всего незамедлительно бывают выброшены возмущенными хозяевами и, вписав крутую дугу в воздухе, шлепаются на землю…
Итак, выяснилось, что кукушки, внешне выглядящие совсем одинаково, делятся на различные расы, подбрасывающие свои яйца совершенно определенному виду птиц-хозяев. Будь это не так и подбрасывай они свои яйца, например, одним лишь крапивникам, то этим несчастным пришлось бы высиживать одних только кукушат и они скоро бы вымерли окончательно. Поэтому надо считать большим счастьем для мелких певчих птиц, что кукушки не составляют постоянных пар, а предпочитают свободную любовь. Таким образом, у них самцы и самки различных рас настолько перемешиваются, что в одной и той же местности появляются кукушечьи яйца самых разнообразных расцветок и распределяются более или менее равномерно по гнездам различных мелких птиц. Если же в каком-нибудь районе обоснуются кукушки, откладывающие специализированные яйца для гнезд тростниковых камышевок, то этим бедным птичкам придется плохо.
Нечто подобное было прослежено на одном из небольших озер. Там в 1919 году тростниковые камышевки вывели десять собственных выводков и четырех кукушат. Спустя год собственных выводков было девять, а кукушат — шесть, в 1922 году у этих птиц оставалось лишь три собственных выводка, зато подкидышей было уже восемь, а в 1925 году выжил всего один выводок тростниковых камышевок, в то время как в семи других гнездах сидели раскормленные кукушата с жадно раскрытыми клювами. Так в какой-нибудь местности определенный вид птиц по вине кукушек может оказаться истребленным. Разумеется, впоследствии это неминуемо приведет к тому, что такая нацеленная на тростниковых камышевок кукушечья раса вымрет и сама. Например, на озере Мюггельзее, близ Берлина, за последние годы совершенно исчезли кукушки, которые прежде осчастливливали своим потомством гнезда малиновок. Остались там только кукушки, «опекающие» гнезда камышевок, в кладках которых и по сию пору находят чужие яйца.
Тем не менее подбрасывание подкидышей — дело не такое уж простое, как полагали прежде. Ведь подсчитывали обычно только число птенцов, выживших в гнездах, а не исчезнувших яиц. На самом-то деле только шестьдесят два процента подкинутых яиц бывают приняты приемными-родителями, а кроме того, еще тридцать процентов от оставшихся портятся во время насиживания. А из вылупившихся кукушат только сорок три процента становятся летными.
Неугодное, подозрительное яйцо птица обычно проклевывает, хватает клювом за край скорлупы и выбрасывает вон из гнезда. Однако проделать это с кукушечьим яйцом не так-то просто, потому что оно предусмотрительно снабжено гораздо более прочной скорлупой, чем равные по размеру яйца других птиц. Наиболее недоверчивыми проявляют себя пеночки: семьдесят семь процентов своих гнезд, занятых кукушечьими яйцами, они просто бросают и строят новые. А вот горихвостки, так те, как правило, никогда не отказываются от подкидышей.
Маленький кукушонок выбирается из яйца за день или два раньше, чем его сводные братья и сестры. И для этого у него есть серьезные причины. Появляется он на свет совершенно голым и с необыкновенно чувствительной кожей. Поэтому маленький крепыш весьма болезненно переносит любое, даже самое незначительное прикосновение. Если в первые четыре дня жизни до кукушонка дотрагиваться пальцем, он будет вести себя так, словно его колют раскаленными иглами. Все, что находится рядом с ним, причиняет ему боль и страдания. Поэтому еще слепой малыш начинает приседать, прижимаясь к самому лотку гнезда, и старается, чтобы находящееся по соседству яйцо или братишка перекатились ему на спину. На спине у кукушонка имеется специальная ложбинка, в которой он с помощью своих обрубочков-крыльев удерживает жертву, затем он с великим трудом подтаскивает ее к краю гнезда, и… вот она