Он убрал руку лишь для того, чтобы намочить полотенце и аккуратно приложил его к ране, пытаясь промыть ее и не причинить боль. Он что — то прошептал, нахмурив брови, но Оливия не расслышала слов. Перед ее глазами вновь пронеслась кровавая картина: минуты посадки, теплое безжизненное тельце в ее руках… Она все еще ощущала нежную кожу младенца, свой страх в тот момент, безысходность… Не зная, что делать, не в силах помочь. Адреналин заставлял ее мыслить ясно и четко, отвечать на вопросы матери… Сейчас осталась непонятная пустота и желание плакать.
Сидя напротив Даниэля, который касался мокрым полотенцем ее раны, Оливия поняла, что уже не замечает боль. Но увидев его пальцы, перепачканные ее кровью, поняла, что слезы катятся по щекам против воли. Она рукой уперлась о его грудь, пытаясь отодвинуть от себя, стараясь держаться подальше от его белоснежной рубашки. Но Даниэль убрал ее руку, прижимая девушку к себе, и она сдалась, уткнувшись лицом ему в грудь, вцепившись руками в рубашку и разревелась сильнее.
Казалось слезам не будет конца, они бурным потоком смывали все, унося с собой все пережитые эмоции.
— Даниэль, — прошептала она просто его имя. Слов было много. Но говорить не хотелось. Просто ей требовалось успокоение.
Ощущая его руки на своей спине и слыша расслабляющий голос, шептавший что — то на ухо, Оливия поняла, что слез больше нет. Она не знала сколько прошло времени, потерявшись в нем, но рыдания больше не вырывались из ее груди. Пришло расслабление:
— Спасибо.
Но он ее еще держал, проводя пальцами по ее волосам, не веря тому, что делал это. Касаясь взглядом ее не накрашенных губ, он пальцем попытался стереть с них кровь. Ее кровь. Он точно знал это.
— Сделай одолжение, — тихо прошептал он, отстраняясь от нее, — сядь и пристегнись. Я буду взлетать. Наша полоса слишком мала для этого самолета, взлет будет резким, и ты вновь можешь повредить себе голову.
Какое ему дело до ее головы? Он не мог понять. Но что — то заставляло его думать о ее безопасности.
Оливия кивнула, опуская взгляд на его рубашку:
— Твоя рубашка в крови, — она нервно вздохнула, вытирая с щек слезы.
Он улыбнулся, осматривая себя и резко засмеялся, произнося:
— Что подумают пассажиры, увидев пилота в таком виде?
Он представил их испуганные взгляды и потерю последней надежды на взлет. Оливия улыбнулась, представив эту картину.
Он успокоил ее. Пусть на время, но сейчас он стал ей ближе чем кто — либо.
Глава 7
Опустив голову в холодную воду, Даниэль пытался привести в порядок свои мысли, который бежали куда — то совсем в другом направлении. Сейчас его мозг должен быть охлажден, капитан должен иметь холодную выдержку. Впереди тяжелый взлет. Пытаясь выкинуть все случившееся из головы, он вытер волосы и вышел из душа. Славо богу, он посадил Оливию в кресло и сам лично пристегнул ей ремень. Теперь она не будет мозолить его мысли. Он откинет их прочь и навсегда. Это маленькое недоразумение в кабине душевой, останется лишь пустым воспоминанием. Маленькое недоразумение? Тогда зачем он сунул голову в холодную воду? Мысли вновь вернулись к нему, и он уже пожалел, что не принял холодный душ полностью, это поставило бы его на ноги в две секунды.
Зайдя в свою кабину, он пальцем пригрозил Марку молчать и тот удивленный, закрыл летную книгу, не в силах сдержаться:
— Что с тобой? Почему ты весь в крови и с сырыми волосами? Тебя пытали?
Его пытали. Да, самое подходящее выражение. Только он сам себя пытал.
— Не спрашивай, — он сел на свое место и посмотрел вперед на поле. — Что здесь нового? Лес не вырос еще?
— Я уже думал, ты покинул самолет, а ты плескался в душе.
— Я намочил голову, чтобы привести мысли в порядок и наконец — то взлететь.
Марк кивнул, слегка улыбнувшись:
— Ладно. Я не буду больше спрашивать. Но мне кажется, что Оливия хотела тебя утопить. Вы опять поругались?
— Она не имеет к этому отношения, — солгал Даниэль, не желая больше слушать имени этой девушки, — не раздражай меня ею.
Марк вновь понимающе кивнул:
— Диспетчер сказал, что они отбуксируют нас на пятую рулежную дорожку. Ты уже решил, как будем взлетать пока остужал себя в холодной воде? — Спросил Марк, подшучивая над капитаном. Но Даниэль решил не предавать этому значения, чтобы не вспоминать вновь то, что он хотел забыть.
— Пока я остужал себя в холодной воде, надеюсь ты рассчитал скорость принятия решения и скорость подъема носовой части?
Марк кивнул, передавая капитану расчеты:
— Неутешительные цифры.
Даниэль смотрел на расчеты, видя в них только плюсы:
— Наши баки наполовину пусты, — прошептал он, — значит, нам нужен меньший разгон, — у меня есть план взлета: мы будем удерживать тормоза, дадим полный газ, двигатель наберет нужные обороты еще до начала разбега. В результате достигается большее ускорение, и разгон получается короче. Доведя обороты двигателя до максимума, отпустим тормоза и…
— Самолет рванет как сумасшедший, — испуганно Марк вновь принялся листать книгу, — здесь сказано, что так можно сделать, но велика вероятность того, что придется подниматься не на полной скорости. Самолет придет в сваливание.
— Мы в любом случае не наберем нужную скорость. Но так у нас хоть есть шанс взлететь. Доберем скорость в полете. Убирай шасси, как только оторвемся. Главное не потерять ни секунды.
Точно по его просьбе развернули самолет буксиром и теперь Даниэль смотрел вдаль на полосу взлета, полностью сосредоточившись на ней.
Через пару секунд его голос прозвучал во всех салонах самолета, заставляя людей молчать:
— Уважаемые Леди и Джентльмены, на связи капитан Даниэль Фернандес Торрес, через несколько минут мы приступим к взлету. Хочу вас предупредить, что после включения двигателей на взлетный режим, мы поедем быстрее обычного, пусть вас это не пугает. Прошу убедиться в том, что ваши ремни застегнуты, ручная кладь убрана, спинки кресел подняты. Так же уберите из рук мобильные телефоны, фотоаппараты, ноутбуки, планшетные устройства и другие гаджеты в целях вашей безопасности. Спасибо за понимание. Экипажу приготовиться к взлету.
Оливия сидела на втором этаже, в бизнес — классе, пристегнутая ремнем безопасности. Услышав его уверенный голос, она возненавидела себя за то, что разревелась, жалея себя. А какого сейчас ему? Второй раз он вынужден придумывать план, думая о безопасности пассажиров. Она ревела ему в грудь, а он даже слова не сказал про так как плохо ему. Она эгоистка. Он обнял ее, потому что сам нуждался в поддержке. Она была так занята собой, что не заметила этого.
Даниэль надавил на тормоза, включая двигатели на взлетный режим:
— Да поможет нам Бог, — произнес он.
Следя за счетчиком скорости, он слушал Марка, ожидая его команду на взлет. Еще не время. Еще нет. Но самолет так выл, что казалось, взлетит прямо с места:
— Поехали, — крикнул Марк и Даниэль отпустил тормоз, резко стартовав с места, чувствуя, как тряхануло самолет и его прижало к спинке кресла. Катившись по полосе с бешенной скоростью на секунду ему стало не по себе. Дороги назад нет. Резкий старт и сразу точка невозврата. Смотря на конец полосы, Даниэль поднял нос самолета вверх, слишком задирая его, понимая, что может коснуться хвостом полосу, но выбора не было. Оторвавшись от земли задними шасси, он скомандовал:
— Шасси убрать.
— Шасси убраны, — Марк потянул рычаг вверх.
— Давай же, давай. Лети крошка.
Он выровнял самолет, пролетая совсем низко над полем.
Диспетчер:
— "Arabia Airline", вы отлично взлетели. Хвостом полосу не задели, но были в паре сантиметров от этого. Но вы не набираете высоту.
— Мы и не должны ее набирать. Нам вначале надо набрать скорость.
Самолет летел слишком низко, наконец — то Оливия могла смотреть в окно, наслаждаясь взлетом, но наслаждение не приходило. Почему он летит так низко? Можно было пересчитать на поле каждую травинку, увидеть каждый растущий цветок. Это было странно для всех. Она слышала, как шепчутся пассажиры между собой, испытывая страх. Этот полет они запомнят надолго, скорее всего, некоторые уже никогда не сядут на борт самолета. Хотелось накричать на них, за их шум и за их страх и просто остаться в тишине, смотря на низкое поле.
Все спокойно выдохнули после того, как поле стало отдаляться и уже было невозможно посчитать травинки. Самолет полетел навстречу белым пушистым облакам, поднимаясь все выше и выше. Даниэль Фернандес сделал это, Оливия слышала, как в салоне люди облегченно вздыхали, кто — то даже шептал «браво пилотам». Но на душе у девушки была тоска и грусть, понимая к чему они летят. Люди летят домой, а она к концу своей работы в этом экипаже. Она поклялась сама себе, что уйдет, она поспорила с капитаном и проиграла. Он вновь одержал победу. С достоинством.
Быстро приняв душ и одев чистую белую блузку, Оливия вышла в свой салон в хвостовой части самолета. Ей предстояло отработать еще три часа лета. Зайдя к бортпроводникам, она услышала их разговор:
— Их вздернут, вот увидите. Поэтому будем готовы дать отпор. Оливия, ты с нами? — Келси посмотрела на девушку, не понимая, о чем она говорит.
— А в чем дело?
— Я про пилотов. Сейчас авиакомпания начнет расследование инцидента. В авиации все гораздо сложнее, чем на земле. Нам надо держаться друг друга и не дать в обиду никого. В лучшем случае, Даниэлю напишут выговор, но это лучше, чем увольнение.
Нина, облокотившись о стену, сложила руки на груди:
— Без Фернандеса я работать не буду, это я вам точно говорю. Если уволят его, то им придется подписать и мое увольнение. Работу я всегда себе найду.
— Если его уволят, то пусть увольняют всех, — кивнул Джуан, — мы одна команда.
Как — то не весело стало от таких разговоров. Даниэлю грозит увольнение? Раньше она бы подпрыгнула от радости, возможно, даже открыла бутылку шампанского, а сейчас она просто стояла, опустив руки и потупив взгляд в пол. Разве можно уволить человека за то, что он спас другому жизнь? Но была другая проблема— ценою жизни других.