1952. в деле осужденного свидетеля Антанаса Гуденаса протокол допроса.Гуденас упоминается в деле мого дедушки между белоповязочниками. За участие в отряде и ему инкриминируемые преступления он был приговорен к 25 годам лишения свободы и переведен в лагерь в Мордовии. В 1963. был отправлен из Мордовии в Вильнюс, чтобы дать показания по уголовному делу Кароля Чюкшиса, командира Каварского отряда белоповязочников.
Антанас Гуденас, звонарь церкви Каварска, вошел в группу белоповязочников на четвертый или пятый день войны и пробыл там до октября 1941 года, когда команда разошлась. Все евреи Каварска были тогда под землей.
Я не помню дней в июле 1941 года, около 20 часов, я, с каким видом, теперь я не помню, я отправился из своего дома в город. Когда я только что вышел из двора, я встретил в Каварске трех белоповязочников, из которых я теперь только помню Мисюнаса Йонаса и Бригацкас Йонас, а третий белоповязочник был мне незнаком. Все они были тогда одеты в гражданскую одежду и в их руках держали по лопате.
Кроме того, один из них, которого я не помню, имел две лопаты. Когда я только что познакомился, Мисюнас Йонас и Бригацкас Йонас сказали мне, что мне дали приказ отправиться с ними на берег реки Швянтойи и помочь им выкопать яму. Кто именно дал им такой приказ, и для чего им нужно было вырыть яму, они не сказали мне, и я не спрашивал их. Сначала я хотел отказаться от копания ямы, но когда Мисюнас Йонас и Бригацкас Йонас сказали, что я должен это делать, потому что людей больше нет, и взял от одного белоповязочника, у которого было две лопаты,одну,
196
мы пошли прямо через поля к берегу реки Швянтойи. Когда мы прошли от города Каварск на расстояние около одного километра, и мы были там
в деревне Пумпучяй Мисюнас Йонас и Бригацкас Йонас остановились у берегов реки Швянтойи возле кустарников, которые там выросли, и сказали, что в этом месте нам нужно вырыть яму.
По указаниям Мисюнаса и Бригацкаса, мы все начали копать яму в том же месте. Больше людей в этом месте тогда не было.
Когда мы начали копать яму, солнце уже спустилось и стемнело. Когда мы рыли яму, мы увидели, что с дороги Каварск-Укмерге, которая проходит по полям, остановился грузовик около 50 метров от нас. Когда грузовик остановился, мы увидели, что на нем сидят люди, охраняемые со всех сторон мужчинами вооружеными винтовками и автоматами, стоящими в грузовике.
Когда я увидел это, я понял, что эти вооруженные люди привезли на расстрел арестованных советских граждан,
Когда грузовик остановился, один мне незнакомый человек вылез из него и подошел прямо к нам. Когда он подошел к нам, он сначала посмотрел на нами вырытую яму, а затем он приказал нам выбраться из ямы и отойти в страну. Сказав это, он снова вернулся к грузовику. Тогда этот человек был одет в гражданскую одежду, и не было ли у него оружия, я не помню.
Когда человек ушел от нас, мы вышли из ямы и отошли примерно на 20 метрах от нее. . Таким образом, мы тогда раскопали на берегах реки Швянтойи яму длиной 2,5 метра, шириной 2 метра и около 160-170 сантиметров в глубину.
Когда человек вернулся к грузовику, сначала, из грузовика вышло около 8-10 вооруженных ружьями и автоматами, а затем из грузовика высадилось около 10-12 задержанных, но сколько точно, я не помню сейчас.
Когда арестованные вылезли из грузовика, их окружили вышеупомянутые вооруженные люди, которые отвезли их к нашей яме. Все те вооруженные
197
люди были одеты в гражданскую одежду и были среднего возраста. Среди них моих друзей не было. Я никого не узнал и из арестованных. Один из арестованных был с бородой.
Когда задержанных пригнали к яме, им дали приказ раздеться до нижнего белья и положить одежду в одну кучу. Потом задержанные сбросили обувь и , они положили их в кучу. После приказали им,они из отправиться к вырытой яме и остановиться у нее. Таким образом, арестованные встали , примерно в 1-1,5 метрах от ямы, лицом к яме и спиной в сторону реки Швянтойи. Когда арестованные остановились от них на расстоянии около 4 метров, встали в один ряд и все вооруженные лица, которые говорили по-литовски. Одетых в военную одежду, среди них не было, и не было среди них белоповязочников из города Каварска.
Когда вооруженные люди остановились с винтовками и автоматами направленными на осужденных, раздалась команда : «Стреляй, но кто из них дал эту команду, я не заметил. Услышав команду палачи, которые стояли в одном ряду, начали стрелять из автоматов и винтовок в советских граждан, которые были приговорены к смертной казни. Во время стрельбы не было криков. Выстрелы продолжались всего несколько минут.
После стрельбы палачи подошли к трупам, лежащим у ямы, но так как один или двое были ещё живы их прикончили одиночными выстрелами. Таким образом, палачи убедившись, что всех арестованных застрелили, они бросили мертвые тела в выкопанную яму, а затем, взяв всю ту одежду и туфли, пошли к грузовику. Там они загрузили все вещи в грузовик, а затем сели на него и поехали по той же дороге Каварск-Укмерге. [...]
Когда палачи сели в грузовик, мы вчетвером закопали тела расстрелянных. Закопав трупы мы взяли лопаты и отправились в город Каварск, а оттуда, никуда не заходя, мы отправились по домам. *
* LYA, K-l, ap. 58, b. 47397/3, т. 3, p. 170-176.
198
Я читаю дело дальше. Похоже, что Гуденас, однако, был не только свидетелем, он был не просто ямокопателем. Звонарь делал гораздо больше. Это подтверждают другие убийцы и свидетели. Неудивительно - и церковный звонарь хочет жить. Согласно всем свидетельствам, в тот день активисты были расстреляны не незнакомцами. Стреляли свои, жители Коварска. Соседи.
РАЗГОВОР С ВРАГОМ. KАВАРСК-ВИЛЬНЮС
Эфраим: Мы едем из Каварска. Место резни советских активистов не отмечено. В 700 метрах от дороги, через поля до оврага в реке, без помощи местного населения, мы бы никогда не нашли его. Может прекрасно понять, почему они были убиты здесь. Никто не видит, никто не знает. Мы
разговаривали с местными жителями, и они ничего не знают. Кто-то приехал сюда из Израиля год назад, так или иначе какая то пара два года назад, но, похоже, никто из живущих в Литве не бывает здесь даже в День памяти жертв Холокоста, 23 сентября. Этот дальний угол в прибрежных кустарниках - одна из самых шокирующих
[source: imgur.com]
199
ужасающих мест гибели евреев. Нет никаких знаков того, кто умер, сколько умерло, когда они умерли
И кто убийцы. В советских протоколах допроса и свидетельствах свидетелей погибло 10-12 человек, а источники в Израиле говорят о 30-40 убитых здесь.
Рут: Израильские источники увеличивают число жертв и тяжесть насилия в два-три раза.
Эфраим: Вот поэтому мы не согласны. Мы посетили синагогу, т. е. что осталось от синагоги, которая сегодня стала частным складом. Это не вина Литвы - советская власть очень давно превратило синагогу в магазин товаров. Мы добрались до второго этажа синагоги, где когда то молились женщины. Здесь евреев держали, пока их не привезли в тюрьму Укмерге, и вскоре они были убиты в лесу Пивония. Я могу только представить эти ужасные молитвы, наполненные тревогами, которые говорили евреи, молясь о том, чтобы Бог спас их. Вероятно, они не знали, кто их ждет, но чувствовали, что все они будут столкнуться с ужасной судьбой. Теперь это всего лишь небольшая точка среди многих других точек - массовых убийств в Литве. Один еврейский польский историк Ян Гросс написал книгу
«Соседи» о резне в польском городе Едвабне. Поляки сами расстреляли местных евреев. Когда эта книга появилась, вся Польша была в шоке.
Так и должно было быть. Я говорю себе: есть страна за границей, полная таких мест, каждое из которых настоящее Едвабне, и эта страна до сих пор не шокирована происходящим. Об этом мы и должны говорить. Не имеет значения, что мы с противоположных сторон баррикад, на разных позициях, но наши чувства аналогичны, а также наша цель: раскрывать правду, достигать людей, чтобы слышать и понимать ее.
Рута: Я думаю о дедушке, который действительно ненавидел советскую власть, и если он был в комиссии, которая составляла списки еврейских коммунистов, он не знал, с какой целью эти списки были сделаны ... Я думаю о тех 10-12 или 30-40 -
по вашим словам , людей, которые вели через поля, через кусты к яме недалеко от Швянтойи. 700 метров вниз по дороге к смерти. Они знали, куда их привели, потому что их вели пять вооруженных людей. Я ненавижу такие места. Никогда не
200
Никогда не гуляла, не ходила на реку со слишком большой травой, полной клещей. Это самые ужасные места природы Литвы. Когда я вижу такие кусты и кустарником заросшие непроходимые места , я думаю: если бы меня переехали и бросили в такие кусты, никто бы не нашел, пока не поднялся запах ... Это неприятный, ужасный последний путь человека. Ужасное место, чтобы лежать после смерти. Прежде чем я прочитал Кадиш, вы показали мне улитку, которая ползла по памятнику вашим людям. Вы ничего не сказали, но я поняла, что вы хотите удалить эту улитку. Так я и сделала. Я сняла улитку с памятника вашим людям.
Эфраим: Да. Спасибо за это. Теперь проезжаем через город Каварско на центральной улице Укмерге. Эта улица, как указано в свидетельствах свидетелей, вскоре была подожжена после прибытия нацистской армии. Это было сожжено местными жителями, потому что там жили евреи. Любопытно, что дед и отец Рут жили на этой улице так же, как мы только что видели их дом.
Рута: Я этому не верю, мой отец сказал бы мне о пожаре. Отец родился в 1921 году, поэтому, когда началась война, ему было двадцать. Он учился в Каунасе, но он оставил лето в Каварске, помогая родителям в хозяйстве. Он рассказал мне о том, как он жил здесь до войны рядом с евреями и что антисемитизма почти не было. Вы неоднократно и постоянно повторяли, что литовцы только хотели расправиться с евреями перед появлением нацистов. Возможно, это были отдельные случаи, но я не могу поверить, что это всеобщее явление. Я никогда не слышала об этом от своих стариков и родителей. Я знаю, что случилось в Литве, с приходом нацистов, но я прошу вас не заставлять меня полагать, что всеобщие зверства начались еще до того, как они пказались.