Во-первых, рабочим неприлично, да и не расчет, так же враждебно относиться к польским «бунтовщикам», как относятся к ним царь, полицейские и чиновники.
Царю, конечно, и приятно, и выгодно сохранить свою власть над Польшей: чем больше у него подданных, тем он «могущественнее», тем больше податей собирается в его казну, тем больше ему уважения от соседних государей.
Чиновники служат царю за деньги, «по вольному найму», и уже по одному этому должны поддерживать хозяйские интересы; за усердие в усмирении бунтовщиков царь награждает крестами, деньгами и землями, отнятыми у владельцев, получивших их законным путем, по наследству или покупкой, но так или иначе замешанных в восстании. Мало ли земель разворовали русские чиновники в Польше!
Полиция… ну та за тем и существует, чтобы «тащить и не пущать», как выражается один русский писатель. Те из рабочих, которым приходилось участвовать в стачках, на себе испытали, как охотно «усмиряет» полиция не только польских, но и русских бунтовщиков. Для полицейского бунтовщиком является всякий человек, восстающий против какой-нибудь несправедливости: крестьянин, не поладивший с кулаком или помещиком, рабочий, не желающий работать за слишком низкую плату, точно так же, как и поляк, задумавший освободить свою родину.
Все это понятно. Но непонятно, какая может быть выгода русскому рабочему народу от угнетения Польши и поляков. Разве благодаря этому увеличивается крестьянский надел? Или возрастает заработок фабричного или всякого другого рабочего? Или уменьшаются подати и налоги? Ничуть не бывало. Напротив, подати увеличиваются, потому что для «усмирения» поляков нужны войска, а для содержания войск нужны деньги, а деньги берутся опять-таки с крестьян и рабочих. То, что выгодно царю и чиновникам, приносит один только убыток рабочему народу.
Но это не все. Чем больше у нашего царя средств угнетать другие народы, тем больше у него возможности притеснять свой собственный народ. В случае надобности, он легко может обратить против русского народа всех тех солдат и всех тех чиновников, которые привыкли бить, грабить и разбойничать в завоеванных землях. Русские рабочие должны помнить, что ни один народ не может быть свободен до тех пор, пока он не перестанет угнетать другие народы.
Не ненависть, а сочувствие должно возбуждать в них стремление угнетенных народов к своему освобождению. «Бунт» – не преступление, а великое и святое дело, когда отдельный класс или целый народ восстает против насилия, за свое счастье, за свою свободу и независимость.
Но и это не все. Книжечка, которую мы предлагаем теперь читателям, написана человеком, который стремился не только к освобождению Польши от царского гнета. Этого ему было мало. Он был социалист, то есть он хотел освободить рабочий народ от гнета кулаков, фабрикантов и помещиков. Он затем и написал свою книжечку, чтобы выяснить рабочим, откуда берется такой общественный порядок, при котором десятки, сотни и тысячи мужчин, женщин и даже детей должны надрывать себя тяжелым трудом для обогащения одного какого-нибудь «предпринимателя». Прочтите эту книжечку, и вы увидите, что такие порядки в Польше происходят от тех же причин, как и в России. А придется вам прочесть перевод подобной же книги с немецкого или с французского языка, – вы увидите, что те же самые причины существуют и в Германии, и во Франции. Во всех цивилизованных (образованных) странах рабочий класс страдает от одних и тех же причин, а потому, когда социалисты указывают, как устранить эти причины, то указания их применимы ко всем цивилизованным странам. Конечно, в каждой стране есть свои местные особенности: но главное коренное средство освобождения рабочего класса везде одно и то же.
Вот почему рабочие всех стран должны считать, а отчасти уже и считают, себя братьями. Полное, окончательное и всестороннее освобождение труда есть та общая, великая цель, для достижения которой рабочие всех стран должны соединиться вместе, позабывши ту нелюбовь к людям другого языка и других обычаев, которая свойственна лишь диким и необразованным народам.
Русским рабочим пора уже отказаться от таких предрассудков, пора им откликнуться на тот призыв, который в среде всех цивилизованных народов раздается уже с 1848 года:
«Пролетарии[202] всех стран, соединяйтесь!»
Теперь читатель видит, почему мы сочли нужным напечатать эту книжечку. Она написана очень хорошо, а этого достаточно, чтобы перевести социалистическое сочинение на русский, как и на всякий другой, язык. Переводчица хотела было несколько изменить выражения автора[203], имея в виду русских читателей. Там, где автор, описывая положение рабочих в других странах, прибавляет, что это – совсем «как в Польше», она хотела поставить – «совсем как в России». Но нам показалось это излишним. Русский рабочий и сам увидит, что его положение ничем не лучше, – если еще не хуже, – положения рабочих других стран. Постоянные же указания на бедствия польских рабочих небесполезны для русского читателя. Они лишний раз напомнят ему, что русский рабочий должен видеть в польском рабочем не врага, а брата.
В заключение два слова о самом авторе этой брошюры.
Звали его Симон (по-польски Шимон) Дикштейн. Но этим именем он не подписывался под своими сочинениями, а выбрал, как это часто бывает между писателями, другое имя (псевдоним). Он называл себя Яном Млотом (Иваном Молотом). Он родился в 1858 году в Варшаве от очень бедных родителей. С детства он отличался большими способностями, пятнадцати лет окончил уже гимназический курс, а еще через пять лет получил уже степень кандидата университета. Тогда перед ним открылась дорога если не к богатству, то, по крайней мере, к спокойной и обеспеченной жизни ученого. Трудолюбивый и даровитый, он мог приобрести громкое имя в науке. Но не это привлекало его. Как раз к тому времени, когда он окончил курс в университете, в Варшаве очень усилилась социалистическая пропаганда между рабочими. Дикштейн (или просто Дик, как называли его товарищи) оставил свою зоологию[204] и целиком отдался делу рабочего класса. Это, разумеется, навлекло на него полицейские преследования, так что он должен был бежать за границу. Здесь наступила новая пора в его жизни. Не имея возможности лично распространять социалистические идеи между рабочими, он стал писать. Писал он много и прилежно, переводил социалистические книги, составлял статьи для социалистических журналов и, между прочим, написал брошюру «Кто чем живет?». Кроме того, ему нужно было писать еще и для заработка, так как он, подобно всякому пролетарию сам должен был зарабатывать свой хлеб насущный. Тут ему и помогло его образование. Он переводил ученые сочинения с английского на польский язык и жил на заработанные таким образом деньги. В то же время он сам занимался учеными зоологическими работами и готовил к печати очень серьезное сочинение.
Казалось, что этот ученый, честный и даровитый молодой человек, нашел, как говорится, свое призвание. Он учился и работал на пользу дорогого ему дела; а это все, что ему было нужно. Но в его характере была одна черта, не позволявшая ему успокоиться на сделанном. Он никогда не был доволен собой. У очень многих людей такое недовольство ведет лишь к новым успехам: постоянно стремясь к лучшему, они действительно становятся лучше, чище, возвышеннее. Но у Дикштейна эта черта была развита до такой степени, что превратилась в болезнь. Вечно недовольный собой, он переставал верить в свои силы, переставал считать полезной свою писательскую деятельность, а жить без пользы для дела он не хотел, да и не мог. Под влиянием такого настроения он принял яду и умер 6 июля (н. ст.) 1884 года в Берне, откуда его перевезли потом для похорон в Женеву.
Нужно ли говорить, что об его безвременной смерти горько пожалели все, хоть немного его знавшие. Тело его провожали на кладбище социалисты самых различных народностей. Поляки и немцы, русские и французы со слезами опускали в могилу гроб честного и скромного Дика. Один старый французский революционер рыдал, как ребенок, повторяя, что он любил его как сына. Польская социалистическая партия лишилась таким образом очень полезного деятеля. Но мы думаем, что, прочитавши предлагаемую брошюру, русские рабочие также помянут добром ее автора. Такие люди, как Дикштейн, живут не для себя, а для счастья рабочего класса. Вот почему рабочие должны свято чтить их память.
Женева, 20 марта 1885 года.
Приложение к брошюре С. Дикштейна «Кто чем живет?»
Стоимость всякого продукта определяется количеством труда, затраченного на его производство (т. е. на его изготовление). Это признано всеми учеными. Но у человека, не знакомого с наукой, может явиться такая мысль: если стоимость всякого продукта будет тем больше, чем больше труда потрачено на его производство, то неумелый и неловкий сапожник, провозившийся над своими сапогами гораздо больше, чем нужно, получит за них больше, чем опытный мастер, работающий хорошо и скоро. Но такое рассуждение ошибочно.
Наука говорит не о той излишней трате времени и труда, которая происходит от неловкости рабочего. Этот излишний труд есть труд ненужный, затраченный им без надобности, только по неумению. Наука говорит о труде необходимом, без которого обойтись невозможно. А этот необходимый труд также бывает не всегда одинаков. Всякому известно, что на швейной машине скорее можно шить, чем без машины. Пока не было швейных машин, трудом, необходимым на шитье, скажем, рубашки, был труд средней (т. е. не самой хорошей и не самой плохой) швеи, работающей с помощью иголки. Когда же были изобретены швейные машины, труд, необходимый для шитья рубашки, стал меньше, потому что на машине ее можно сшить скорее. Швея, у которой нет машины, конечно, так же долго, как и прежде, провозится над рубашкой; но теперь некоторая часть ее труда уже не будет считаться