Час от часу не легче. Обрадовал. Предстоит полёт над территорией противника, чья ПВО всё-таки ещё не подавлена до конца. И при этом мне только не хватало этих загадочных «Т-62», чьи экипажи укомплектованы неизвестно кем….
— Что это вообще за «Т-62»? — уточнил я.
— Сами машины новые, даже модернизированного образца. Взяты из резерва 1-й категории.
— А что за экипажи?
— Из маршевого пополнения. Меня заверили, что их укомплектовали исключительно сержантами второго года службы и водителями-инструкторами...
— Ладно, понятно. Переигрывать всё равно поздно, хотя эта разнотипность во вверенном мне подразделении — только лишняя головная боль и не более того. Когда вылетаем?
— Через сорок минут.
— Тогда я пойду к бойцам?
— Идите, майор, разрешил снова возникший из-за плеча генерал-майора полковник Владимир Владимирович и добавил, обращаясь к Ольге Смысловой, которая до сего момента была пассивным зрителем при нашей с генералом беседе: — А вас, товарищ капитан, попрошу за мной...
Ольга взвалила на себя свои сумки и потопала за сразу же начавшим что-то ей втолковывать начальством. Я огляделся. «Дядя Вася» курил и сквозь табачный дым задумчиво смотрел на взлетающие истребители. Остальное начальство кучковалось вокруг него, но закуривать генералы и полковники почему-то не решались. При том что было понятно — он тут, безусловно, самый старший по званию и авторитетный, но командует здесь явно не он. Что-то подсказывало мне, что у нашей операции могло быть какое-то «двойное дно». И я не ошибся.
Пока же я рванул к своим подчинённым. Нашёл их доедающими кашу с тушёнкой возле уже развёрнутой ВДВэшниками полевой кухни и оттого пришедшими в весьма хорошее расположение духа. У меня лицезрение этого «завтрака на траве вызвало что-то вроде умиления — гляди-ка, оказывается, у гвардейцев-десантников тоже походные кухни есть! В такие моменты я всегда почему-то живо представляю, как из самолёта вываливается парашютная платформа, на которой закреплена по всем правилам полевая кухня с кипящим борщом, и над ней в нужный момент раскрывается многокупольная система. А следом прыгает с парашютом крутой воздушно-десантный повар с половником в брезентовом чехле. По крайней мере, если послушать воздушно-десантных поваров и хлеборезов (а я их баек богато послушал, ещё будучи курсантом), на учениях ВДВ всё происходит именно так... Кстати, здесь повар наличествовал, росло-мордастый, как и положено по должности — в тельнике, белой куртке и таком же колпаке. Не успел я подойти, как Саня Черняев тут же сунул мне в руки котелок с горячей кашей, хлеб и ложку.
— Питаетесь? — спросил я у личного состава.
— Так точно, — тарищ командир, ответил за всех старлей Маликов, судя по всему, уже поевший и оттого выглядевший почти счастливым.
— Значит, так, орлы, — сказал я личному составу. — Сейчас быстро доедаем кашку и допиваем компот, а через полчаса дружненько грузимся в самолёты и летим в Англию поддерживать огнём и манёвром наши доблестные ВДВ...
Далее я в двух словах объяснил всё, что можно было объяснить.
Не скажу, что бойцы удивились. Те, кто ещё не доел свои порции, заметно ускорились. Я тоже поклевал из котелка. Наверное, это было даже вкусно, но вкуса я особо не почувствовал — голова была занята другим. Пока я жевал, обратил внимание на то, что среди пробегавших и проходивших мимо нас десантников попадались и ребятишки с курсантскими погонами. Признак был не особо хороший. Раз курсанты из Рязанского оказались здесь, считай, на самой передовой, значит, ВДВ уже воюют на всю катушку и потери, видимо, тоже несут неслабые. Иначе зачем здесь эти «курсантские батальоны», в стиле 1941 года?
Кстати, компота у ВДВ в этот раз не было, вместо этого повар выдал мне кружку жидкого ягодного киселя. В момент, когда я допивал кисель, возле кухни появился полковник Владимир Владимирович. Слава богу, мои бойцы уже по большей части рассосались от кухни и теперь кучковались возле стоянки серебристо-белых транспортных «Ил-76».
— Ну и как оно вам, майор, — поинтересовался полковник.
— Мне не всё и не вполне понятно, — честно ответил я, возвращая пустую кружку и поблагодарив воздушно-десантного кашевара. — Кстати, а почему НАТО до сих пор не догадалось нанести по этому месту массированный ракетный или авиационный удар? Такая лакомая цель...
— Во-первых, у них уже явно недостаточно для этого сил и средств, коль скоро сейчас речь идёт уже об угрозе непосредственно для территории США. А во-вторых, их разведке была слита информация о том, что мы, для гарантии, держим в местах, подобных этому аэропорту, американских пленных и местных жителей...
— А мы на самом деле их держим?
— Это не важно, майор, держим ли мы кого-то в качестве «живого щита». Важно другое — об этом знают в Пентагоне. И ведут себя соответственно...
— Понятно. А как насчёт всего остального?
— А про остальное — всё, что вам не понятно, капитан Смыслова объяснит по ходу дела.
— Так мы что — будем действовать в её интересах?
— А вы как думали, майор? Иначе зачем нам посылать туда танки?!
— То есть надо понимать так, что вслед за нами туда никаких других танков больше не пошлют и мне предстоит рассчитывать только на себя?
— Ну почему же... Не всё так плохо. В конце концов, это идея командования ВДВ. А уж оно посмотрит по ходу дела, а там решит и насчёт подкреплений и прочего...
— Ясно, товарищ полковник, а почему начальству в Москве уже не сказать прямо, что идёт война? Просто объявить по московскому радио...
— Майор, я боюсь ошибиться, но, скорее всего, о том, что идёт война, большинство советских граждан узнают только после победы.
— Это типа того, как было на Хасане, Халхин-Голе или в финскую. А если нет?
— Что «нет»?
— Что, если мы не победим?
— Ну, тогда все и так поймут, что война идёт, даже и без подсказок сверху. А вообще, для вас же лучше, если вы, майор, будете меньше об этом думать!
— Так точно, товарищ полковник!
— Ну, удачи вам, ещё вопросы будут?
— В каких самолётах наши танки?
— А вон в тех. Как раз там, где сейчас стоят ваши танкисты. Десять «Илов» с танками в грузовых кабинах, как доктор и прописал...
— Танки исправны?
— Это я вам могу гарантировать лично.
— Хорошо, тогда где мой, командирский танк?
— Где и положено, в грузовом отсеке вон того, крайнего, флагманского самолёта. Кстати, все танки этой десятки линейные, и, по идее, вы можете выбрать любой. В общем, удачи вам, майор. Ещё увидимся.
С этими словами Владимир Владимирович исчез столь же бесшумно, как и появился.
Собственно, насчёт флагманского «Ил-76» было трудно ошибиться, поскольку сейчас именно к этому самолёту шла Ольга Смыслова. Уж с лёгким макияжиком на лице, причёсанная и переодетая в штатское — джинсики, белая блузка и туфли на небольшом каблуке. При этом на её поясном ремне справа висела внушительных размеров кобура импортного образца. В руках у Смысловой были всё те же сумки. Следом за ней шла какая-то незнакомая, симпатичная темноволосая бабенция, в деловом сером с синим отливом костюмчике, на высоких каблуках, с чемоданом в руке и сумочкой через плечо. По виду — типичная иностранка, но с Ольгой они, как я сумел расслышать, беседовали на чистейшем языке родных осин. Выходит, тоже диверсантка? Опять какая-то нехорошая загадка. Я обратил внимание, что они приблизились к «Илу» так, чтобы их при этом почти никто не увидел. И действительно, вплоть до момента, когда обе дамочки скрылись в грузовой кабине «Ил-76», поднявшись по невысокой стремянке в боковую дверь, в их сторону практически никто не посмотрел.
— Так, — сказал я, подходя к своим орлам. — Вот в этих самолётах наши танки. Разобраться по самолётам — по экипажу на каждый «Ил». Прибылов, Черняев и Тетявкин — со мной, в головной аппарат. Остальным разойтись по машинам. Вылет, я так понимаю, по готовности.
Бойцы, расхватав сложенные на бетонке вещмешки и личное оружие, побежали выполнять приказание. Я подошёл к «своему» «Ил-76», возле боковой двери грузовой кабины которого скучал упитанный мэн в синей «техничке» и офицерской фуражке с голубым авиационным околышем, надо полагать — борттехник. Я заглянул внутрь. Там, среди сложенных вдоль стенок штабелей ящиков с боеприпасами (по-моему, в основном там были заряды для РПГ, ПТУРЫ и миномётные мины — в случае, если нас вдруг завалят, фейерверк обещал быть очень впечатляющим) действительно был умело пришвартован новенький (по-моему, даже пахнущий свежей краской) «Т-72А», с белым номером «003» на башне.
От знакомых мне «Т-72» танк отличался какой-то дополнительной плитой, смонтированной поверх лобовой брони, и более «развитыми» передними башенными скулами. Похоже, это была какая-то новая модификация, может, даже это был уже и не совсем «Т-72А».
Мои мехвод и наводчик уже успели открыть люки и, проникнув в танк, что-то делали внутри него. Слышались восхищённо-неприличные реплики. Тетявкин тоже взобрался на танк и теперь, заглядывая в командирский башенный люк, что-то спрашивал у Прибылова. Как дети, честное слово...
Раз команды на взлёт пока не было, я решил ещё немного подышать свежим воздухом и выпрыгнул обратно на бетонку. Свежим здешний воздух был очень условно, поскольку вокруг пахло в основном авиационным керосином и горелой резиной.
― Эй!! Майор!! ― услышал вдруг я, заметив, что в мою сторону, от стоянки «Миг-23», бежит кто-то в кожаной куртке и с лётным шлемом в руках. Сразу показавшийся мне смутно знакомым.
Когда он подбежал ближе, я окончательно узнал его. Ну правильно, это же тот старлей, по фамилии Щепкин, чей сбитый «Миг» упал чуть ли не на головы нам на второй день войны в районе Зигена!
— Старлей?! Ты?! Вот так встреча! Рад видеть! Ты как здесь?
— А вы, танкачи, откуда сюда свалились? Здесь же кругом одни ВДВ?!
— И не говори. Мы же сами не напрашивались. Просто Генштаб выяснил, что в Англии наших маленьких-полосатеньких обижают. Вот и послали нас расхлебать эту кашу. А вы ч