Три фигуры в ОЗК удовлетворённо оглядели загоревшийся после взрыва гранаты БТР (в числе прочих целей, заранее намеченных для уничтожения в эту ночь данный объект значился на картах спецназовцев как «отдельно стоящая цель, типа командно-штабная машина, гусеничная», расположенная возле «группы зданий гражданского образца типа сарай/амбар») и свернули в переулок направо.
— Видали, как я их?! — еле слышно прогундел через противогазную резину командир этой тройки спецназовцев, сержант Тарабузин. — А ты, Богдаша, уже хотел по ним из РПГ влупить. Стоило ли на эту жестянку боезапас тратить?
— А ты всё вытыриваешься, Вильгельм Телль фигов? — так же глухо отозвался под своим намордником гранатомётчик, рядовой Бабочёнок.
Три уродливые фигуры в ОЗК свернули в переулок и тут же остановились, поскольку из темноты, прямо навстречу им, несся сержант Брент (уже без противогаза и каски) с ещё двумя солдатами. Все трое порядочно запыхались и держали свои «М-16» словно палки. Разумеется, эта троица даже не успела сообразить, что их сейчас будут убивать, поскольку вышедшие из темноты зеленоватые фигуры срезали их на бегу в два ствола (стреляли сержант Тарабузин и ефрейтор Бокулов, Бабочёнок просто не успел дотянуться до висящего на плече автомата).
— Гнида этот начхим, ведь говорили же ему, что не надо пялить на себя эти чёртовы гондоны! А теперь такое ощущение, что я в парной! — прогундел тем же философическим тоном через противогазную резину сержант Тарабузин и, потыкав носком обёрнутого прорезиненной тканью сапога трупы американцев (все трое легли наповал, чего-чего, а уж стрелять спецназовцы умели), скомандовал своим бойцам:
— Здесь всё! За мной!
И они неторопливо двинулись дальше, отстреливая по пути всё, что имело глупость сопротивляться или просто шевелиться. Впрочем, таковых в городишке с каждой минутой оставалось всё меньше.
А на юго-восточной окраине Эмерло, где застрял с одним танком «М-60», четырьмя БТРами и полусотней солдат, ошалевший от событий последнего часа лейтенант Байнбридж, всем прибавил растерянности голос командира отделения разведчиков сержанта Кигтли, который, указав куда-то в темноту, на затопленное поле впереди, вдруг провозгласил:
— Лейтенант! Сэр!! Там что-то есть!!
Все уже довольно давно слышали какой-то механический звук. А сейчас в темноту полетело несколько осветительных ракет, и американцы действительно увидели перед собой десятка два тёмных продолговатых объектов, быстро плывущих в сторону города.
— Это лодки, что ли? — спросил кто-то из особо тупых морпехов за плечом стоящего возле БТРа Байнбриджа.
— Ни фига это не лодки, а ихние плавающие бронетранспортёры! — поправил кто-то вопрошавшего. После чего лейтенанту Байнбриджу оставалось только истошно заорать:
— Занять оборону! Огонь!
Рассчитывать на сколько-нибудь длительную оборону морпехам не стоило, тем более что русские всё равно успели раньше. Как только в небе повисли осветительные ракеты, пулемётные башенки их остроносых БТРов запульсировали неяркими вспышками пламени и вихрь трассирующих пуль ударил по берегу, Байнбриджу, его людям и бронемашинам. Поскольку половина выпущенных русскими пуль было калибра 14,5 мм, укрытия от них не было даже за бронёй «М-113» и каменными заборами — морпехов просто валило с ног.
Экипаж единственного, к тому же стоявшего на открытом месте у самой воды, танка «М-60» выпустил дополнительные осветительные ракеты и дисциплинированно открыл огонь по плывущим БТРам. С первого раза они не попали, зато второй снаряд превратил один из плывущих бронетранспортёров в огненный шар.
Но на этом короткое везение танкистов закончилось. И осветительные ракеты они тоже выпускали зря, поскольку ушедшая вроде бы опасность немедленно возвратилась.
Русские авианаводчики явно наблюдали за обстановкой, и из темноты, как черти из коробочки, выскочила пара «Хайндов», на сей раз это были «Ми-24Д» из эскадрильи КНG57 ВВС ННА ГДР с трёхцветными ромбовидными эмблемами на фюзеляжах. Едва выйдя на дистанцию выстрела, вертолёты ударили по американскому танку и тем, кто ещё был жив вокруг него, практически всем, что имели на подвесках, пыхнув, что называется, из всех точек.
Последнее, что видел тяжело раненный (ему в спину попала срикошетившая от мостовой крупнокалиберная пуля, и он был явно «не жилец»), уже лежавший на мостовой Байнбридж — огненный вихрь из нескольких десятков НАРОВ, буквально сносящий «М-60» и превращающий в мелкие обломки несколько домов позади импровизированной позиции морпехов.
«Ми-24» ушли в темноту, сделав своё дело, а подплывшие БРДМ-2 и БТР-70 один за другим выбирались из воды. В первый момент они ещё продолжали вести огонь, но потом, узрев отсутствие сопротивления, их пулемётчики прекратили стрельбу.
Из открывшихся в между колёсными парами боковых дверок БТРов-70 посыпалась наружу мотопехота в ОЗК и противогазах.
Однако ближний бой в городе был очень недолгим, поскольку спецназовцы уже перебили слишком многих.
К утру в плен сдалось в общей сложности шестьдесят семь американских и голландских вояк. Ещё триста семьдесят шесть, не считая тех, кто сгорел вместе с бронемашинами, остались лежать в Эмерло и вокруг него в виде трупов.
Спецназовцы и мотострелки ещё добивали последних сопротивляющихся, когда по шоссе к городку, разбрызгивая грязную воду, пошла гусеничная техника — длинная колонна танков «Т-64» и «Т-62», чередовавшихся с «БМП-1».
Подошедшие вместе с танками БРЭМ БТС-2 быстро растащили отдельную, загромождавшую проезд, брошенную и подбитую натовскую технику.
Во время «разбора полётов» планировавший взятие Эмерло генерал-майор Воеводин признал, что при собственных минимальных потерях командование всё-таки несколько «перемудрило», преувеличив возможную угрозу применения химического оружия, которое в ходе дальнейших поисков, предпринятых офицерами химической разведки, так и не было обнаружено. По мнению генерал-майора, городишко вполне можно было взять и на рассвете простым лобовым ударом, после серьёзной артиллерийской и авиационной подготовки,
Присутствовавший на том же «разборе полётов» командир роты спецназа капитан Задорин (не столь уж и давно получивший орден Красной Звезды за штурм дворца Амина в Кабуле) резонно заметил, что участие его орлов в данной операции было излишним, а уж эту ночь беготни под пулями в намордниках и ОЗК его ребята точно запомнят на всю жизнь. Присутствовавший здесь же специалист по химическому и ядерному оружию подполковник Кривель смог на это возразить только одно — как говорится, бережёного бог бережёт.
А если бы газ таки был? В конце концов, война кончится не завтра, и неизвестно, какие сюрпризы ещё могут ждать Советскую Армию впереди. А так хоть потренировались...
Так или иначе, танки пошли к Амстердаму, и к концу дня 18 июня последние очаги сопротивления войск НАТО в Голландии были в основном подавлены, а армия Нидерландов прекратила сопротивление, начав массовую сдачу в плен.
Глава 4.Острова в океане
Куба. Гавана. Штаб Группы Советских Войск на Кубе.
18 июня 1982 г. Утро
— Красавица, эти депеши немедленно зашифровать и пулей в «Чайку»! Отправить, дождаться ответа и доложить результат! — приказал командующий ГСВК генерал-полковник Кончиц Наташе Шевердяковой.
— Так точно, товарищ генерал-полковник! — браво доложила та и вышла из кабинета.
Собственно, Наташа прибыла на Остров Свободы только вчера, вместе со сводным батальоном морской пехоты с Балтики и прочим пополнением.
Никакого морского сообщения с Кубой сейчас, разумеется, быть уже не могло, поэтому они летели на этот остров весьма кружным путём, через Южную Америку и притом переодетыми в гражданское. Перелёты осуществлялись на захваченных в различных западноевропейских аэропортах гражданских «Боингах» в окраске «Люфтганзы», «ВЕА» и прочих «Эйр Франс» и «SAS» с «KLM». В условиях военного времени это был интересный тактический ход, поскольку весь охваченный войной запад Европы в последние дни заболел синдромом бегства в некие «безопасные места». Над миром начинал помаленьку витать призрак всеобщей ядерной войны (тем более что применение тактического ядерного оружия уже имело место быть, и всякий, кто ещё не утратил способности хоть немного соображать, понимал, что, судя по всему, это было только начало) и количество авиационных и морских рейсов из Европы за океан за последние три дня увеличилось в разы. Даже из пока не затронутых войной Франции, Испании, Португалии и Италии устремились через океан огромные массы испугавшегося народа, которые были согласны улететь из Европы хоть верхом на жёрдочке и уплыть хоть в тазу для стирки белья. Цены на авиабилеты тоже выросли и продолжали расти далее, но это решительно никого не останавливало. При том что цены на топливо тоже взлетели на запредельную высоту.
Очень многие европейцы уже вполне осознавали, что в момент, когда русские танки окажутся у их околиц (а что они там окажутся — это только вопрос времени), заокеанские «друзья-защитники» начнут отражать их, в том числе и с помощью ядерного оружия. Отразят или нет — большой вопрос, а вот то, что при этом они, из сугубо гуманистических соображений, в рамках «защиты свободы и демократии», начисто снесут любой город/деревню/ хутор (ненужное зачеркнуть), было очевидно.
И на этом паническом фоне, в момент, когда в Атлантике уже вовсю шли боевые действия и контроль за воздушной и морской обстановкой стал очень условным, а кое-где и невозможным, по тамошнему небу, наряду с многочисленными дополнительными рейсами европейских, африканских и ближневосточных авиакомпаний, через океан летели и десятки застрявших за пределами театра боевых действий самолётов европейских авиакомпаний из уже вовлечённых в боевые действия государств, к тому же битком набитые беженцами. Контролировать подобные рейсы было просто невозможно. Попробуй отследи какой-нибудь застрявший в Марокко в момент начала войны борт «Люфтганзы», который, взяв на борт застрявших там же западногерманских и бельгийских туристов, направился не в родимый Кёльн, а прямиком в Рио-де-Жанейро — любым путём, как угодно, лишь бы «подальше от войны». Пилоты подобных рейсов обычно придерживались «южного» трансатлантического маршрута, поскольку север, на всём протяжении от Британских островов до Канады, был небезопасен и там на подобные полёты могли отреагировать весьма нервно, «отсалютовав» ракетой ЗРК по любой замеченной на экране радара воздушной цели и не тратя время на разбирательства.