Меча открыто торжествовала. Маруся любовалась переливами чар на одеянии Кралдара. Джи`Барр теребил рукоять эльфийского кинжала, бросая на Сигурда испепеляющие взгляды. Его женщину назвали самкой собаки и лишь кровь обидчика способна смыть оскорбление!
Этот идиотский конфликт все никак не хотел переходить в активную стадию, пока не вмешался доброжелатель. На всю улицу пророкотал бархатный баритон одного слишком самоуверенного кошака.
— Эти Братья Бури хуже гадких злокрысов. Каджит хочет поглядеть, как их всех убьют!
Со стороны толпы повстанцев дружно раздался звук извлекаемых из ножен мечей.
— Дж’зарго, сукин ты кот! — заорали мы с Марусей синхронно. Джи’Барр, недолго думая, выхватил лук и наложил стрелу, выцеливая главного виновника несанкционированного митинга — Сигурда. Маруся собралась призвать элементаля, а потом браться за лук или кинжал, по обстоятельствам.
— Стоять! — крикнул я «Голосом императора», стремясь предотвратить неизбежную мясорубку.
Каджит-маг резко вскинул лапы, активируя заклинания молнии, чтобы лупить ненавистных ему нордских расистов. Кошак был заметно «под газом», похоже, решил произвести впечатление на Марусю, почуяв ее боевой настрой. От моста к нам неслась вприпрыжку Фаральда с охранником Коллегии. Из таверны вылез суровый до невозможности Дагур с колуном в руках. Твердо намеренный оградить от драчунов свое заведение. Он нам еще прошлый разгром не простил, хотя мы все оплатили из средств погибших наемников.
— Что здесь происходит? — потребовал объяснений ярл Винтерхолда Корир.
— Мечи в ножны! — поставленным голосом приказал своим бойцам здоровенный норд в офицерской броне и медвежьей шкуре вместо плаща.
Я благоразумно промолчал. Сигурд тоже. Норды-мятежники убрались обратно в таверну, кроме Бельды, которая явно что-то хотела мне сказать.
Маруся залепила Дж’зарго леща, но не слишком сильного. Тот жалобно крикнул: «Дж’зарго не виноват!» — поник и позволил Фаральде себя утащить в Коллегию. Эльфийку я поблагодарил за вмешательство, но, увы, безответно. Похоже, у меня складывается репутация возмутителя спокойствия. А это совсем некстати! Маруся, еще раз украдкой показав «фак» Сигурду, ушла в Коллегию. Ну и правильно, ей еще колдовству учиться и целебные зелья варить.
— Бельда, извини, мне нужно где-то поселить Джи’Барра. Чтобы тот не отрезал яйца Сиге тупым ржавым ножиком. Пройдемся?
— Ты Сигу знаешь? Почему каджит ему яйца отрежет? — забросала меня вопросами Дева Меча. Каджит, возможно, хотел бы пояснить, что кастрация Сигурда, выполненная тупым ржавым ножом, залог улучшения генофонда нордов, но поскольку не знал термина «генофонд», многозначительно промолчал. На тупой нож смотреть больно, а уж резать им тем более.
Оказалось, что Сигурд сам себя по пьяному делу сокращал до Сиги. Вот оно, трудное детство, когда курить научился раньше, чем читать надписи на пачках сигарет.
— Первый раз вижу этого клоуна. Тут такие каджитские страсти кипят, сериалы отдыхают. Мы в общагу вселились, третий день над Коллегией чад угара сменяет копоть кутежа. Не чувствуешь благородный запах перегара?
— Везет же людям! — позавидовала мятежница, переминаясь. Затем попросила своего компаньона дождаться ее в таверне. Хмурый норд скривился, но ушел внутрь, раздраженно хлопнув дверью.
— Какие проблемы? Пятьсот золота, и ты в Коллегии. Правда халявы там гораздо меньше стало.
— Я уже заметила, халяву тут везде поубирали…
Кралдар на мою просьбу о ночлеге посоветовал обратиться к его соседке Гудрун Кривобокой. Пожилая нордка обитала в небольшом доме чуть выше в гору. И за двадцать монет пустила каджита переночевать. Без кормежки, зато в тепле и чистоте. Не все ученики жили в Коллегии, некоторые снимали комнаты или койко-места у жителей города. До каджита здесь квартировала редгадка Изра из числа пропавших учеников.
По пути к местной старушке и обратно Бельда успела рассказать мне много всего. Просто вывалила ушат информации, а Теллурио бери и разбирайся, вместо занятий с Сергием, крафта свитков и законного отдыха. Всего один вопрос: «Как добралась?» стронул неудержимую лавину слов.
Добрались они с проблемами, часть пути Бельда не помнила. Очнулась в зале мертвых в Виндхельме.
Карьера в армии Ульфрика началась не канонично. Сначала их пару посылали вербовать сторонников, потом с различными почтовыми квестами в пределах владения. Качалась на животных, пауках, зачистили с трудом какой-то могильник. Разбойников в заснеженных горах вокруг столицы мятежа оказалось очень много, дрались они больно, но единственные, кто поставлял толковый лут. Бандиты часто сдавались в плен. Их для порядка неделю держали в тюрьме, но потом выпускали, «автоматом» зачисляя в ряды Братьев Бури.
Было одно нападение не то на заплутавший патруль, не то на разведку имперцев. Потеряли двоих местных. Добычи никакой, легионерские доспехи в Виндхельме покупать отказались, взяли каджиты-караванщики за бесценок.
Потом она участвовала в неудачном штурме форта Кастав, как я прикинул, сразу после нападения нежити на Храм.
Мятежники потеряли оба лучших отряда, возглавляемые землянами Сержем и Дианой. Было много раненых, а часть новобранцев — бывших бандитов и вчерашних крестьян — сбежала с поля боя. Это заставило девушку задуматься над происходящим. Если сами норды не хотели умирать за свою страну, почему она должна? Смерть — это очень неприятно и тоскливо, поделилась она ощущениями.
Сигурд «Сига» ее задолбал своей тупизной и хамскими подкатами, но после гибели двоих землян при штурме Кастава, он числился сильнейшим бойцом из «не местных». Не самый, к слову, отмороженный, поэтому главнокомандующий Галмар его терпит.
Кстати, это их с Сигурдом шайка частично обчистила логово снежных троллей на берегу, едва одолев парочку хищников. Единственный ценный трофей — стеклянный двуручник себе отжал гопник, нагло кинув остальных.
Скука. Холод. Лишения и домогательства вечно пьяных соратников. В общем война за освобождение Скайрима шла совсем не так бодро, как в игре и совсем не так, как ее себе видела Дева Меча. Для меня собеседница теперь представляла определенный интерес.
— Бельда, вспомни наш разговор в лагере разбойников…
— Кстати, спасибо за спасение! — поблагодарила она, перебив, — Я же думала, ты за Империю.
— А я оказался за себя и каджитку. А сейчас еще за Стражу Рассвета и Азуру.
— Азура тут причем?
— Бельда, пойми меня правильно, полезной информацией мы делимся только с союзниками.
— Я не могу бросить Братьев Бури, — помрачнела девушка. — Торстейн меня спас. Притащил на себе в Виндхельм. Меня вернула к жизни жрица Аркея, такая двинутая бабка…
Ого, оказывается, жрецы других богов могут возвращать из мертвых. Интересно, всех или только нас, призванных героев? А ведь Арания вернула из небытия погибших при защите Храма аборигенов.
— Твой Торстейн идейный? Он не поймет, что восстание Ульфрика на руку Талмору и гораздо важнее навести порядок на своей земле? Или не мешать Империи его наводить…
Я намеренно умолчал о хранящемся в Талморском посольстве досье на Ульфрика, поскольку был уверен, что миссию «Дипломатическая неприкосновенность» в игре она не проходила. На слово не поверит, что Талмор использует лидера восстания в своих интересах, так еще и проблем себе и мне наделает, если такое вдруг озвучит. Это уже большая политика и лучше пока ее не касаться.
Девушка меня услышала, но продолжала о своем.
— Мне сейчас нечем вернуть тебе долг, может, после Кастава разживусь какой-нибудь магической вещицей. Ты ведь маг?
Дева Меча опять выразительно посмотрела на рукоять Сияния Рассвета. Просто не сводила с него глаз всю дорогу. Наивная, надеется, что их отряд бойскаутов одолеет нежить и некромантов. Кастав, который пока не по зубам Страже Рассвета.
— Бельда, это необязательно. Значит, здесь Галмар собирает силы для атаки некромантов?
Девушка поняла, что проговорилась, но все и так предельно очевидно.
— Э-э… Уже нет смысла скрывать. Сегодня ярл пошлет гонца в Коллегию, вывесят указы в тавернах. Гребем всех наемников и рекрутов, каких только можно найти.
— Мой отряд не наемники. Мы Стража Рассвета.
— Сига хвастал, что заставит тебя участвовать бесплатно.
— У него голова настолько пустая, что, если в нее насрет великан, там не прибавится.
Девушка прыснула в кулак. Видимо, уже привыкла к грубому солдатскому юморку.
— Приказы мне отдают только в Храме Азуры. И пока приказ прежний: учиться боевой магии надлежащим образом.
— Ладно. Что ты скажешь вот об этом? — в руке Бельды качался амулет Талоса.
Присмотрелся. Украшение увеличивало урон одноручным оружием на пятнадцать процентов. И, конечно же, приписка «мелким шрифтом» про расход маны в секунду при ношении.
— Предположу, что мана у тебя с ним почти не восстанавливается.
— Да! Но почему вместо времени между криками вот это?
— Этот мир другой. По-своему более логичный. Ту’ум — мощное оружие, которое дают лишь достойным.
— Ульфрик владеет, я узнавала. Но…
— Что тебя смущает?
— Его не было в Хелгене!
— Бельда, ты пугаешь меня. Мы же с тобой в Хелгене видели достаточно, чтобы больше ничему не удивляться. По канону пойманного Ульфрика везли в Хелген после того, как тот убил криком верховного короля Торуга. А он же его не убил?
— Кажется, не убил, — замялась она.
— Если не убил, то хорошо. По словам его жены Элисиф, Торуг очень уважал Ульфрика. В оригинальном Скайриме это нелепое убийство больше навредило восстанию. Но, надеюсь, понимаешь, лучше об этом пока никому ни слова.
Я остановился, задумался, потом махнул рукой: эх, была-не была!
— Мы с Ма’Руссой были в драконьем храме Ветреного пика. Стена слов не работает. Вместо слова силы там можно сохраниться. Драконы в Драконьем Пределе никому не интересны. Понимаешь?
— Да-а… Я у алтарей Талоса сейвилась. Так, и что теперь с этим всем делать?