Правосудие в Америке дорого. Бесплатных билетов там не бывает. Быть может, вы вспомните эти слова потом, когда по беспечности забудете о нескольких штрафных талонах за неправильную парковку. И тогда они придут за вами, и в зеркале заднего вида появится полицейская машина. Или вы заметите, что ваша дочь-подросток шатается по округе с тухло выглядящим скинхедом. Такой штуки, как паранойя, не существует. И ваши худшие опасения могут в любой момент стать реальностью. То, что произошло с Лисл Оман, может случиться с любым человеком в Америке, и, когда такой момент настанет, вам как пить дать понадобятся друзья. Даю вам слово, ребята. Я там был, и это совсем не весело.
Еще раз спасибо за вашу помощь в этом деле! Это залог хорошей кармы и просто очень мудрое решение.
Патрик Руа[68] и Уоррен Зивон — два чемпиона на пике формы
В субботу ко мне приехал Уоррен Зивон и заявил, что собирается написать несколько песен о хоккее.
— Слава богу, ты дома! — воскликнул он. — Мне пришлось ехать всю ночь, чтобы выбраться из Юты, иначе меня упекли бы за решетку. Что за фигня с этими людьми?!
— Какими людьми? — спросил я.
— Да теми чуваками в Юте! — нервно проговорил он. — Они гнались за мной от самого Солт-Лейк-Сити. Остановили у какого-то полицейского КПП и обвинили в том, что я сексуальный маньяк, — кошмар какой-то! У них даже была моя фотография.
— Ерунда! — успокоил его я. — Они проделывают это со всеми подряд. Перед началом Олимпиады проводят облаву на всяких там двоеженцев. Не хотят снова опозориться перед всем миром.
Уоррен был явно слишком взбудоражен, чтобы заняться работой над песнями, поэтому я решил успокоить его и предложил выпить чайку из дурмана, который как раз заварил к выходным. К тому же я знал, что он отчаянный хоккейный фанат, и поэтому порадовал его, сказав, что по телику вот-вот начнется игра на Кубок Стэнли.
— Отлично! — обрадовался он. — Люблю профессиональный хоккей. Смотрю его все время, особенно игры плей-офф Кубка Стэнли.
— Вот и хорошо, — улыбнулся я. — Тогда сегодняшний вечер наш. Скоро начнется трансляция по ESPN. Хлебнем еще немного чайку и приготовимся к просмотру.
— Спасибо, док, — сказал он. — Можем посмотреть игру вместе, а потом напишем о ней песню. — Уоррен помолчал мгновение, а затем снова потянулся за чайником. — Потрясающе! — вдруг выпалил он. — Жду не дождусь, когда увижу Патрика Руа в игре! Он один из моих героев. Руа — на сегодня лучший в спорте! Просто преклоняюсь перед ним!
Я кивнул, но не ничего сказал. Взгляд Уоррена стал каким-то отстраненным, а интонации — странно мечтательными. Кажется, он уже забыл обо всех неприятностях в Юте и теперь радостно нес всякую околесицу.
Когда зазвонил телефон, он, словно меня тут и не было, схватил трубку раньше, чем я успел до нее дотянуться.
— Это фан-клуб Патрика Руа, — заявил он. — Говорит Зивон. Мы уже готовы к игре, а вы? — Он засмеялся. — Вы что — двоеженец? Что? Ну-ка не лги мне, ты, трусливый извращенец! — Он снова расхохотался и повесил трубку.
— Хороший урок этим двоеженцам! — хмыкнул он. — Этот кретин никогда сюда больше не позвонит!
Я отобрал у него телефон и велел ему успокоиться.
— Ты начинаешь валять дурака, — сказал я. — Возьми себя в руки!
Игра была образчиком самого что ни на есть великолепного хоккея. «Эвеланш» наголову разбили фаворита, защищавшего свой чемпионский титул, — «Нью-Джерси Девилз».
Патрик Руа отыграл всухую.
— Он смог бы побить «Нью-Джерси» в одиночку! — бушевал Зивон. — Он сделает всех нас! Я никогда не забуду этот матч! Наша песня будет называться «Ты совсем другой человек, когда напуган».
И мы поняли, что это правда, когда 40 часов спустя в очередной раз прослушали ее на его нью-эйдж акустической системе.
Зивон известен тем, что может не спать столько, сколько нужно, — порой по 85–90 часов.
— Я написал «Hit Somebody» («Ударь кого-нибудь») за 75 часов, — заявил он. — И посмотри, что стало с этой песней!
Ну еще бы! Она взлетела на вершины чартов и была признана журналом Rolling Stone «лучшей песней, когда-либо написанной о хоккее».
Уоррен Зивон пишет песни так же мастерски, как обращается с «Магнумом 44». Уоррен Зивон — поэт. Он создал больше песен, ставших классикой, чем любой другой музыкант нашего времени, за исключением разве что Боба Дилана. Кроме того, он знаток лакросса — мы смотрели его, пока работали. Как же он разъярился, когда в воскресном матче чемпионата Национальной ассоциации студенческого спорта «Принстон» побил «Сиракузы»!
Уоррен слинял среди ночи, так и не поспав, и сказал, что едет в Индианаполис, чтобы написать песню с владельцем «Колтс» Джеймсом Ирсеем, который только что вернулся с аукциона Christie’s в Нью-Йорке, где за 2,43 млн долларов купил рукопись Керуака «В дороге». Ирсей — это еще один из героев Зивона.
Уоррен — абсолютно непостижимый человек, и я давно понял, что лучше не спорить с ним ни о хоккее, ни о чем-либо еще. Он — опасный пьяница и совсем другой человек, когда напуган.
Сумасшедшие дни в отделе спортивных новостей
Если я скажу, что в любом деле есть сумасшедшие, а есть и спокойные дни, то это не удивит никого, кому доводилось зарабатывать себе на жизнь. Это общеизвестная истина, которую могут оспаривать разве что патологические идиоты, и с этим согласятся даже гнусные богачи, которые ни дня в своей жизни не работали и все еще верят в Санта-Клауса просто потому, что могут себе это позволить.
И даже профессиональные журналисты не будут этого отрицать. Ни для кого не секрет, что в отделе спортивных новостей за день происходит больше событий, чем в любом другом отделе за целый месяц. Вот почему спортивные журналисты почти всегда имеют самые низкие зарплаты. Ведь они — члены клуба «Слишком много веселья», и их вполне устраивает такое положение дел. «Зачем мне тупо вкалывать, — говорят они, — если можно зарабатывать, делая то, что любишь?»
И кто будет спорить с ними? Только не я. Я — прирожденный спортивный журналист. У меня к этому талант. Как только я понял, что можно спать допоздна, отправляться на работу к двум часам дня и еще получать за это деньги, я уже больше никогда и ничем другим не занимался.
Точно вам говорю. Некоторые называют меня ленивым, но они не правы. Если я ленив, то ленив и Крис Берман из ESPN, и Боб Костас из NBC. Они оба — члены клуба «Слишком много веселья», и оба учились у бывшего игрока «Нью-Йорк Янкиз», внесенного в Зал славы бейсбола, шорт-стопа Фила Риззуто, который с игрового поля, где зарабатывал на жизнь, переместился в кабинку комментатора и стал жить еще лучше. Молодой Риззуто был моим героем, и я хотел быть таким, как он, когда рос. Я тоже много лет был шорт-стопом (в луисвилльской версии того, что теперь называется «малой лигой»[69]), пока не превратился в упитанного прыщавого юнца.
Крест на моей спортивной карьере поставило пиво — точнее сначала пиво, затем девушки и, наконец, тяга к правонарушениям. Для звездной спортивной карьеры это адская смесь, и в какой-то момент я решил, что со мной все кончено. Не слыша больше аплодисментов и одобрительных возгласов публики, я впал в транс. Странным образом я перешел к ночному образу жизни, и, когда ненадолго выныривал оттуда, люди хихикали надо мной. Это было ужасно.
Но продолжалось это недолго. Шок прошел, и вскоре я нашел себе убежище, которое может находиться где угодно: в Lousiville Courier Journal, Tallahassee Democrat, в журнале Time, в Brazil Herald или New York Herald Tribune. Ведь в каждом из этих изданий есть отдел спортивных новостей.
В мире спорта наступило зловещее затишье
В мире спорта бывают отвратительные недели, и прошлая определенно была одной из них. Миллионы фанатов баскетбола (причем 80 процентов из них, если верить USA Today, болели за филадельфийцев) не веря своим глазам наблюдали, как самонадеянные «Лос-Анджелес Лейкерс» размазывали беспомощных «76-х» в кровавое месиво, причем на их домашней площадке, в присутствии 19 000 сторонников «Филли». Последних, надо сказать, развели на огромные суммы, которые они поставили на свою команду в надежде на выигрыш и солидный куш и о чем к концу матча горько пожалели. Вся Филадельфия была унижена, причем не в первый раз, и даже мэр едва не рехнулся, когда пришло время расплачиваться по ставкам.
И он оказался не одинок в своем горе. Вся нация была по той или иной причине — от разгрома в Филадельфии до полной безысходности в Белом доме — погружена в скорбь, когда пришла новость о том, что военно-морские силы США словно с цепи сорвались и использовали бомбы и тяжелую артиллерию во время военных маневров на острове Вьекес, превратив его пляжи в зону боевых действий. При этом вышедшие на демонстрацию протеста местные жители были раздеты догола и жестоко избиты обезумевшими морпехами.
Белому дому двинули по больному: он был буквально парализован ужасающими новостями с Вьекес, прорвавшимися на первую страницу New York Times, причем в таких чудовищных подробностях, что даже наш злосчастный президент не осмелился опровергнуть их.
«У него сейчас хватает своих проблем, — заявил один высокопоставленный чиновник Белого дома, согласившийся высказаться лишь на условиях полной анонимности. — Насколько я знаю, президент абсолютно ничего не знает об острове Вьекес. И, насколько я знаю, он даже не в курсе, где этот Вьекес находится».
Вот так! Но довольно. Вернемся к спорту.
Нас всех учили в школе, что здравомыслящие люди пять дней в неделю ходят на работу, а по субботам и воскресеньям расслабляются, и с теми, кто делает иначе, случаются всякие нехорошие вещи. Именно поэтому в средней школе футбольные матчи проводятся в пятницу вечером, а в колледжах — по субботам. Это и есть американский образ жизни, и я выучился этому так же, как и все остальные.