— …писали доносы…
— Когда один, а когда и два-три. Тех, на кого указывали, начинали проверять, и выяснялось: да, где-то что-то они говорили… У нас ведь любят языком почесать и русские, и украинцы — я считаю, что это один народ. В Сибири, кстати, ваших земляков больше, чем русских.
— Сейчас там уже китайцы, наверное, всех переплюнули…
— Согласен, особенно на Дальнем Востоке. Они и до Новосибирска дошли, хотя в самой Сибири — я имею в виду Красноярск, Омск — больше украинцев. Как вот возникло мое родное село Язово? Прибыли первые пять семей с этой фамилией, осели, а потом туда начали переселять украинцев, пока их с сибиряками не стало поровну. Моим одноклассникам в школе учительница говорила: «Прочитай л-у-к. Что вышло?». — «Цыбуля». Это, конечно, шутка, тем не менее так примерно и было.
— Итак, Сталина вы считаете гением?
— Да, однозначно. Вспомните Сталинградскую битву: если бы Сталинград сдали, немцы могли бы пройти на Кавказ?
— Конечно…
— Когда мы ударили по Сталинграду, 4-ю танковую армию Гота, двигавшуюся на Кавказ вместе с 1-й танковой и 17-й полевой армиями, возвратили и она пришла на подмогу к Паулюсу, который один не справлялся, хотя у него, кроме своих войск, были две румынские, итальянская и венгерская армии.
— Ну, это не вояки…
— Тем не менее они были с оружием и стреляли. Для проведения Сталинградской операции требовались дополнительные ресурсы, а железные дороги были перерезаны, мосты взорваны — в город ничего не поступало, и Сталин принял решение от Саратова до Сталинграда проложить 200-километровую железную дорогу. Рельсы снимали с Байкало-Амурской магистрали, которую до войны строили заключенные — привозили прямо клетями и укладывали. Через месяц дорогу построили — по ней пошли эшелоны с резервами и боеприпасами.
«Ельцин был малограмотным: больше в волейбол играл, чем учился…»
— После Сталина руководителя такого масштаба стране не хватало?
— Ну смотрите: при нем за полторы, ну чуть больше — за две с половиной пятилетки — создали индустрию, которая практически победила Европу. До сих пор ее разворовать не могут.
— Что вы думаете о Ельцине?
— Ну что — человек он был малограмотный, больше в волейбол играл, чем учился. В молодости залез в склад боеприпасов, утащил две гранаты, дрожащими руками пытался вставить запал, и тот взорвался. В результате оторвало два пальца — большой и указательный.
Что потом? Окончил строительный институт… Ну, напористый был — как он сам говорил, прошел все ступени. Трудился укладчиком кирпича, столяром, затем в большие начальники выбился — выбрали первым секретарем. Егор Кузьмич Лигачев ездил в Свердловск изучать, как он работает, и нашел, что этот человек достоин идти на повышение в Москву. Взяли в Политбюро, и тут вдруг выходит Антиалкогольный указ, выпивка под запрет попадает. Помню, на Дальнем Востоке, где я тогда служил, мы пили клюквенный сок, а вообще, надирался Борис Николаевич до такой степени, что ничего не соображал. Оправлялся прямо под шасси, в Берлине отобрал у дирижера палочку и давай дирижировать военным оркестром, в аэропорту «Шеннон» не вышел из самолета, хотя его возле трапа ждал ирландский премьер.
— Ну, словом, русский медведь…
— Причем неотесанный…
— О Путине вы несколько иного мнения?
— Он после Ельцина поправил Россию, добился того, что у людей начали расти доходы. Народ стал получше жить — особенно учителя, медики, военные (при Ельцине они по полгода вообще не получали зарплату, а сейчас платят им регулярно). Разумеется, каждому хотелось бы больше, но пока дают то, что есть. Вот если бы никель, который добывают в Норильске, был государственным, и ежегодные два миллиарда прибыли шли не собственнику в карман… И не только никель! Газ — общенародная собственность, а командует отраслью кучка капиталистов… Мой внук вот окончил юрфак, устроился в нефтегазовой промышленности работать и получает больше, чем я пенсию.
— Ловлю себя постоянно на мысли, что, глядя на вас, невольно любуюсь вашей красивой формой, огромными звездами на погонах и маршальской звездой на галстуке. В ней, кстати, настоящие бриллианты?
— Самые что ни на есть. Шесть штук — в лучах и в центре.
— Раньше после смерти владельцев маршальские звезды сдавали назад государству, а как сейчас?
— По-моему, теперь оставляют семье навсегда.
— Сколько маршалов Советского Союза еще в живых?
— Четверо: Сергей Леонидович Соколов — ему 97-й год пошел, Василий Иванович Петров — он с 17-го года, Куликов Виктор Георгиевич — с 21-го и я. Больше никого не осталось…
— Вы, знаю, написали множество стихотворений, и, по-моему, было бы здорово, если бы напоследок что-нибудь прочитали…
— Наизусть я «Евгения Онегина» знаю — могу почитать, а эти стихи — собственность моей жены Эммы Евгеньевны. Строки сугубо личные, предназначены ей одной… Давайте я лучше Пушкина процитирую. (Читает).
Предвижу все, вас оскорбит
Печальной тайны объясненья.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит.
Чего хочу, с какою целью,
Открою душу вам свою,
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю…
— Ну что ж, Дмитрий Тимофеевич, благодарю вас за эту беседу. Читателям, не сомневаюсь, интересно узнать, что думает о времени и о себе человек долга, искренний и ответственный, который встал на защиту Родины в 41-м и всю оставшуюся жизнь не расставался с военной формой. Дай Бог вам здоровья и приезжайте в Украину, где у вас до сих пор осталось много друзей…
— Спасибо, что дали высказаться старику: если не подведет здоровье — приеду к вам непременно…
«С фальсификаторами истории надо бороться…»[5]
Личность маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова известна не только каждому взрослому россиянину, но и многим людям на постсоветском пространстве, а также за его пределами. Он последний военачальник, кто в Советском Союзе удостоился этого высокого воинского звания. И он один из немногих ныне здравствующих фронтовиков в таком звании, чья судьба неразрывно связана с Великой Отечественной войной и судьбой Союза Советских Социалистических Республик.
В свои 87 лет он по-прежнему активен. Уже в 9.00 он каждый день в здании Минобороны на Арбате. Язов сейчас генеральный инспектор Службы генеральных инспекторов Минобороны РФ; председатель Комитета памяти маршала Советского Союза Георгия Жукова. О войне и сегодняшнем дне страны с Дмитрием Язовым беседует обозреватель «ПВО» Владимир Мухин.
— Дмитрий Тимофеевич, вы — фронтовик, участник Великой Отечественной войны. Какое, по вашему мнению, значение имеет наша победа в этой войне?
— За меня это сказали российские, и зарубежные историки и политики. По их единодушному мнению, главное событие XX века — Вторая мировая война. В ней, в Великой Отечественной войне, мы победили.
Это главное. Хотя американцы написали совсем другие итоги. Для них крушение Советского Союза — вот главное событие ушедшего в историю столетия. Могущественного государства больше нет. Мир стал однополярным. И им это выгодно.
— Кому конкретно выгодно?
— Тем, кто ненавидит Россию, наш народ. Тем, кто ненавидел Советский Союз. Сам Геббельс оценивал роль русских полководцев в ВОВ более высоко, чем сейчас это делают некоторые так называемые либералы. И этому им, к сожалению, кое в чем помогают американцы. Скажем, в США опубликовывали список 100 великих полководцев мира. Сталина в этом списке нет. А 14-м по счету стоит Адольф Гитлер. Какой он великий полководец, если проиграл войну? А из наших советских полководцев Конев — на 54-м месте, Жуков — на 60-м. Всех собрали — Наполеон, Александр Македонский, Чингисхан, Юлий Цезарь. А наших нет.
Чем плох Малиновский как полководец, а Рокоссовский? Кутузова нет. Александра Невского нет. Они специально унижают Россию.
— А Колчак великий полководец?
— Он вообще не полководец. Он — флотоводец. Но больше ученый. За освоение Севера Колчаку поставили памятник. А сколько он уничтожил людей в Гражданскую войну? 29 тысяч, но это уже тоже забыли. Маннергейму памятник поставили. А кто такой был Маннергейм? Он же воевал против СССР.
— А вы с фельдмаршалом Паулюсом были знакомы?
— Где я был знаком?
— Писали, что он преподавал нашим командирам.
— Ерунда это все. Мифы. Вот факт. Когда Паулюса на Нюрнбергском процессе спросили, является ли он преподавателем для офицеров в русской военной академии, тот ответил: «Если бы мне доверили готовить даже сержантов, я бы не смог сделать это, как делают русские». А кто спросил об этом, знаете? Геринг. Напишите об этом. Сидел Паулюс, как и все немецкие генералы. Сидел в Суздале. В специальном лагере для немецких пленных.
— Давайте вернемся на войну. Чем вам запомнился первый бой?
— Первого боя как такового не было. В июне 1942 года под Ленинградом заняли мы оборону в траншеях. Мы стреляем, они стреляют. Это бой или нет?
— Сколько метров от немцев траншеи были?
— Метров 200, не более. С одной стороны — болота, с другой — болота. Мы находились на станции Погостье. Это было на Волховском фронте. Туда, нас, сибиряков перебросили после того, как я в июне 1942 года окончил в Новосибирске военное училище. Там, в Погостье, была железнодорожная станция. Дорога до Ленинграда проходила, станция была как бы на возвышенности. А в болотах отдельные огневые позиции, покрытые резиновые мешками. Мы там и зимой находились. Были артиллерийские и минометные обстрелы. Реактивные немецкие минометы работали — «Коровы». По типу наших «Катюш». После таких обстрелов в августе 1942 года меня ранило. В ноябре уже вернулся в батальон. Комбат говорит: «Костю убили». Это был офицер-однокашник. Он уже командовал ротой. Иди, говорит, принимай роту. Принял роту. Всего 13 человек. А когда прибыли на фронт, у меня только во взводе было 40 человек. А мы находились не на направлении главного удара немцев, а на второстепенном направлении. Я этой ротой командовал до