Культура: — Следователь корректно с Вами обращался?
Язов: — Да, вежливо, то по фамилии, то по имени-отчеству. Грубостей не было.
Культура: — Правда ли, что Вас еще допрашивали украинцы?
Язов: — Да. Заместитель генерального прокурора незалежной и самостийной Украины Даниленко. Очень интересовался, что мы собирались сделать с Украиной. По совету моего адвоката, иностранному прокурору я отвечать отказался.
Культура: — Что сильнее всего врезалось в память из времени, проведенного за решеткой?
Язов: — 498 дней и ночей в «Матросской Тишине». Целый день в камере горел свет, ночью зажигалась красная лампа. Я пытался прикрыть ее газетой, но тут же входил майор и срывал: не положено. Пришло сравнение на ум, я его в одной из книг приводил: в войну майоры полками командовали, а этот возле «глазка» стоит. Квартиру мою на улице Косыгина Горбачев отдал Шапошникову. Мелочный человек оказался. Знал ведь, что пока обвиняемый находится под следствием, жилье за ним сохраняется.
Культура: — С сокамерниками общались? Что за люди были?
Язов: — Директор ресторана на Белорусском вокзале. Был еще житель Нижнего Тагила, который несколько лет ждал очной ставки с директором магазина из Орехово-Зуево. Одного интересовала моя служба, другого — отношение к Горбачеву. Оба часто путались в своих рассказах. Думаю, у каждого из них была своя «специализация» по Язову. Так что в таких местах молчание — золото…
Культура: — Помните день освобождения?
Язов: — Конечно! 25 января 1993 года меня отправили в госпиталь МВД. В палату завезли в коляске и сразу под капельницу. Сказали, что я серьезно болен. В тот же день мне объявили, что мера пресечения заменена подпиской о невыезде. 14 апреля начался суд, а в феврале 1994-го, еще до окончания суда, Госдума нас амнистировала.
Культура: — А почему Вы амнистию приняли? Валентин Варенников, Ваш заместитель, отказался и был оправдан судом за отсутствием состава преступления.
Язов: — Варенников все правильно сделал. А меня все равно бы за танки в Москве осудили. За то, что асфальт ими порушил, денег много насчитали.
Культура: — У Вас не было потом желания встретиться с людьми, которые Вас арестовывали, допрашивали? Посмотреть им в глаза? Может, дать пощечину?
Язов: — Нет, эти люди меня не интересуют. А насчет пощечин — я выше этого. Никогда хулиганом не был. Могу только сказать, что я еще не был арестован, следствия и суда еще не было, а нас, членов ГКЧП, какой-то Нуйкин (публицист Андрей Нуйкин. — «Культура») уже обозвал хунтой.
Культура: — А что же «хунта» до конца дело не довела?
Язов: — Да никто ничего доводить и не собирался. Единственное, что мы четко знали, что нельзя страну расчленять. Все надеялись на Горбачева. Поэтому к нему в Форос поехали. То, что он говорил, что у него связи не было, вранье. Ядерный чемоданчик-то при нем был. Стало быть, и связь была.
Культура: — Кстати, о Форосе. Вы довольны, что Крым вернули?
Язов: Конечно.
Культура: — С чего, по Вашему, развал СССР начался?
Язов: — С законов, которые Ельцин стал принимать и которые ставил выше законов Советского Союза.
Культура: — С товарищами по ГКЧП встречаетесь?
Язов: — Да уже почти никого не осталось. Лукьянов жив, Бакланов, Тизяков…
Культура: — Как думаете, Советский Союз можно было сохранить?
Язов: — Решающую роль в его развале, конечно, сыграли вдохновители беловежского сговора. Личная вражда Ельцина и Горбачева, в конце концов, предопределила судьбу Советского Союза. Хотя страна могла остаться в рамках конфедерации или даже новой федерации. Но не случилось.
Культура: — Можете рассказать о преемниках? Тех, кто после Вас Министерство обороны возглавлял.
Язов: — Меня, когда я уже был арестован, сменил мой заместитель, начальник Генерального штаба генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев. Пробыл он и.о. министра всего сутки. За это время решили, что он «мой» человек, и высказали ему недоверие. Горбачев и Ельцин вызвали еще одного моего заместителя — Главкома ВВС Шапошникова. Горбачев говорит: «С этого дня вы министр обороны». Шапошников отвечает, что он летчик и ничего не знает. Министром быть не может. Тут Ельцин подтолкнул Горбачева: давай, мол, подписывай. Когда СССР развалили, должность министра занял командующий ВДВ Павел Грачев. К Грачеву я хорошо относился. Но он не был стратегом. Как готовилась операция в Чечне? Грачев должен был знать: десантные войска никогда не штурмовали города. Это была непростительная ошибка. А по тому, какие потери понесла армия, — и преступление. Но уж очень рвался президенту угодить. Он в Чечне оружия на три дивизии оставил, с техникой… Помню, Игорь Родионов, когда стал министром, все к Ельцину приставал, что армию кормить надо, а не представительские машины для чиновников за границей покупать. Потом по очереди — ракетчик Игорь Сергеев, Сергей Иванов. И «лучший» министр обороны Анатолий Сердюков, который привел за собой целый гарем и чуть не угробил армию. За ним сейчас Шойгу убирает. Вот он мне нравится.
Культура: — Вы встречались со многими политиками, главами государств. Можете сказать, к кому из них относитесь с наибольшим уважением?
Язов: — Это Цзян Цзэминь. Он у нас в Москве на заводе Лихачева работал. Очень любил петь русские песни. Ким Ир Сен — он обеспечил по указанию Сталина мир на Дальнем Востоке. В политическом смысле сильнее всех, конечно, был Буш-старший. Воевал во Вторую мировую летчиком, был сбит и спасен подводной лодкой, разведчик — являлся резидентом США в Китае. Ну и, конечно, Маргарет Тэтчер. Очень сильная женщина. Приехала ко мне в Министерство обороны запросто. Вместе с женой академика Сахарова Еленой Боннэр в роли переводчицы. Боннэр попросила пепельницу. А я же не курю. И на фронте не курил.
Культура: — Недавно умер Войцех Ярузельский…
Язов: — Я был с ним хорошо знаком. Он был очень порядочным человеком. Фактически спас Польшу, введя в стране военное положение. Когда Брежневу доложили, что вокруг Варшавы стоят восемь польских дивизий, ему пришлось отказаться от ввода советских войск.
Культура: — А у Вас хватило бы воли, как Ярузельскому, ввести в 1991-м военное положение?
Язов: — На каком основании? Ярузельский тогда был уже главой государства. У него на это были полномочия. А у меня не было.
Культура: — Бывает, военные берут власть на себя. Могло ли такое случиться в СССР? Например, говорят, что существовал заговор военных под руководством Тухачевского против Сталина, Вы верите в это?
Язов: — Я знаю, что Тухачевский через полчаса после ареста дал признательные письменные показания об этом. Причем его не били. А вообще, он мне неприятен. Сбежал из плена, его поручителя после этого расстреляли. Применил отравляющие газы против тамбовских мужиков…
Культура: — В своих воспоминаниях Вы рассказываете о легендарной операции «Анадырь» — Куба, 1962 год… Почему выбрали именно Вас?
Язов: — В нашу часть приехал маршал Василий Иванович Чуйков. Вызвал меня, заговорил о предстоящем ответственном задании. Вспомнил прошедшие учения, когда мой полк за сутки совершил 500-километровый марш-бросок, отметил слаженность действий. Сказал, что на новом месте придется действовать самостоятельно, возможно, воевать. Правда, куда надо ехать, не сказал. Спросил, не напугал ли меня. Я ответил, что доверие оправдаю. Мы вернулись в штаб дивизии. Я остался в приемной, а он вместе со свитой прошел в кабинет командира дивизии. Через несколько минут пригласили меня. И Василий Иванович объявил, что на должность командира 400-го отдельного мотострелкового полка предлагает полковника Язова. Спросил, есть ли у присутствующих вопросы. Вопросов не было.
Культура: — Говорят, будто офицеры, узнав название операции, захватили с собой шапки-ушанки…
Язов: — Действительно, подумали, на Север отправляют. Что идем на Кубу, мы поняли, только вскрыв пакет в скандинавских проливах.
Культура: — Это правда, что с вами был послан полковой оркестр?
Язов: — Да — в бой же идут под музыку.
Культура: — Про службу на острове Свободы Вы подробно рассказали в своей книге. И как ракеты размещали, и как кубинцы обижались, когда Вы не разрешали им сбивать американские самолеты. А каким было возвращение?
Язов: — Встретил нас дурак — начштаба 11-й армии. На Кубе мы сильно поизносились, шинели съели мыши, а он сказал: «Пока не оденетесь по форме, на берег не пущу». И вот сотни человек одевались, кто во что смог. Через сутки нас всех рассчитали. Солдат демобилизовали, офицеры разъехались к местам прежней службы…
Культура: — Как произошло Ваше возвращение в Минобороны?
Язов: — После отставки мне звонили бывшие подчиненные, просили проконсультировать, помочь. В Кремле, узнав об этом, отдали соответствующее распоряжение. И я начал работать официально — в должности генерального инспектора Минобороны России. Кабинет в Генштабе на Знаменке дали.
Культура: — Да, кабинет хорош, метров сто. Карты, правительственные «вертушки». Что, и с президентом связь есть?
Язов: — Могу и с ним поговорить. Меня ни в чем не ограничивают.
Культура: — А что у Вас в сейфе? Не секрет?
Язов: — Какой секрет… Кто в наше время документы в сейфе хранит? Книги там лежат.
Культура: — Велика ли пенсия?
Язов: — Около 100 тысяч рублей. Еще 15 тысяч Минобороны доплачивает. Машина «Тойота» за мной закреплена и два штатских водителя. Все.