[67]. Устойчивые общественные институты зрелого естественного государства способны в нормальных обстоятельствах действовать в ситуации изменений структуры господствующей коалиции,
В отличие от базисных естественных государств, институты зрелых естественных государств способны поддерживать организации элит, у которых нет тесной связи с государством. Публичное право помогает и здесь, в особенности в сочетании с идеей субъекта права. Субъекты права способны нести права и обязанности. Как обсуждалось ранее, индивид может являться, а может и не являться субъектом права, организации тоже могут быть субъектами права (юридическими лицами). Так как в основном частное право и история права фокусируются на праве как на методе для структурирования отношений между индивидами и юридическими лицами, можно легко пропустить важные последствия, которые правосубъектность несет для поддержки внутренних структур организации. Для того чтобы функционировать эффективно, договорные организации нуждаются во внешней стороне для обеспечения исполнения их внутренних договоренностей и внешних взаимодействий с отдельными лицами, другими организациями и государством. Официальное правовое признание организации как юридического лица для внешних целей также открывает двери для формального правового признания договоренностей внутри организации, для исполнения которых может использоваться судебное принуждение. Муниципалитеты, например, могут выступать в качестве истцов и ответчиков по искам, а отношения между мэром и городом могут попасть в правовое поле [68].
Договоры внутри и между организациями требуют одновременно формы правовой системы для администрирования контрактов и системы для защиты этих организаций от экспроприации государством и другими членами господствующей коалиции. То есть форма законности для организаций должна появляться в зрелых естественных государствах. Так как верховенство закона не может появиться по указу, оно легко прекращается, а многие попытки создать его в базисном естественном государстве проваливаются. Институты, обеспечивающие эти услуги, должны быть встроены в государство так, чтобы они могли быть защищены от частых изменений в естественном государстве, из-за которых привилегии среди членов господствующей коалиции регулярно перестраиваются так, что законность размывается.
В римском праве различные организации—collegia, uni- versitas, municipium — были одобрены законом как организации, способные иметь права и нести обязанности. Римский опыт демонстрирует, как способ взаимодействия зрелых естественных государств с организациями, так и невозможность провести четкое и твердое разграничение между зрелым и базисным естественным государством. Создание организаций в рамках римского права оставалось предметом публичного права: то есть формальные организации должны были быть признаны государством как организации. Тем не менее по мере «взросления» республики доступ к организационным формам стал более легким для высших кругов. Фактическая независимость римских организаций, сопровождаемая развитием римского права, обеспечивала стабильность и давала стимулы для быстрой экономической и политической экспансии. Способность состоятельных индивидов мобилизовать свои ресурсы и силы при помощи организаций предоставляла магистратам и сенату независимые стимулы для поддержки римского права.
Но то же создание богатств, которое подпитывало рост Рима, долгое время являлось источником нестабильности. По мере того как росла республика, обеспечение армий и управление империей требовали увеличения аппарата и концентрации военной силы в руках правителей, которые представляли потенциальную угрозу для независимости сената. В 88 г. до н. э. Суллаввел свои армии в Рим, в 49 г. до н. э. Юлий Цезарь сделал то же самое. Оба заявляли о восстановлении прав римлян против тирании. После столетней гражданской войны республика прекратила свое существование вместе с превращением Октавиана в императора Цезаря Августа. Многие формальные институты публичного права сохранялись при принципате, но выполняли иные функции и имели иные следствия, чем при республике. Была ли империя зрелым или базисным естественным государством? Ответ в том, что на протяжении последующих четырех столетий в Римской империи черты общественных организаций, которые определяют базисное либо зрелое естественное государство, то появлялись, то вновь исчезали.
Привилегии, права и динамика элит
Пример республиканского и имперского Рима ясно свидетельствует, что не существует телеологии, которая бы предопределяла прогресс от простых к более сложным естественным государствам. Нет силы, которая бы неизбежно двигала общества поступательно от хрупких к базисным или зрелым естественным государствам. Общества могут регрессировать, а могут и прогрессировать [69].
Логика естественного государства позволяет понять, почему силы, действующие в государстве ограниченного доступа, не ведут к неизбежному прогрессу от простейших к более сложным формам социальной организации. Силы двойного баланса — важный элемент развития внутри естественного государства. Для того чтобы публичные организации государства стали более сложными, должны развиваться организации частного сектора. Развитие публичных и частных организаций должно происходить одновременно, включая степень специализации и разделения труда внутри и между организациями, возможность владеть и передавать недвижимое и движимое имущество, возможность отслеживать и документировать действия организации, степень, в которой используется внешнее принуждение к исполнению соглашения с помощью третьей стороны, а в достаточно крупных организациях — способность обеспечить исполнение соглашений с помощью третьей стороны внутри организации.
С появлением базисного естественного государства из хрупкого государства поддержка организаций переходит к влиятельным членам господствующей коалиции. Элиты крайне заинтересованы в продвижении торговли и специализации, а также в разделении труда. Кроме того, как элиты, они заинтересованы определить свои привилегии в отношении друг друга. Изначально эти привилегии изменчивы и зависят от динамики коалиции. Однако если коалиция стабилизируется, создание институтов публичного права может отчасти стать механизмом разрешения конфликтов элит. Нашим третьим предположением будет следующее:
Происхождение правовой системы связано с определением привилегий элиты.
Правовые системы изначально возникают для обеспечения защиты уникальных и частных привилегий элиты, в том числе привилегий учреждать организации. Организации, сформированные элитами, нередко содержат элементы как публичных, так и частных организаций, как, например, манор в средневековой Англии или город в средневековой Германии. Ранние правовые формы могут быть надежными среди элит, в силу того что они персонально обладают силой и стимулами дисциплинировать друг друга, при необходимости даже незаконными средствами. Существование суда или законов для элит не означает верховенства права или беспристрастного принуждения к исполнению. Обхождение с влиятельными лицами, по всей вероятности, будет более благосклонным (как это отразилось в Салической правде). Если все же привилегией пользуются все элиты, не только стимулы всех элит уравниваются в поддержке этой привилегии, но и разделяемое понимание природы привилегии делает возможным трансформировать привилегию в право. Например, в средневековой Англии, как мы увидим в главе 3, все крупные феодалы обладали правом содержать в маноре свой собственный суд. Их права создали общую заинтересованность в поддержании этих судов (иногда в противоположность или в конкуренции с королевским судом).
По мере того как элиты формируют более влиятельные организации, у элит возрастает уверенность в том, что соглашения, определенные внутренними правилами господствующей коалиции, будут исполняться. Более влиятельные организации предоставляют элитам как способность сохранять дисциплину в коалиции, так и стимулы для формирования общих институтов, поддерживающих их организации. Важное следствие возникает тогда, когда частные элитные организации обладают некоторой степенью независимости от государства и свободой действий, пусть даже и ограниченной. Когда организации элит обладают большей возможностью наказывать (или вознаграждать) государство за нарушение (соблюдение) своих обязательств, тогда естественные государства также более способны обеспечивать достоверные обязательства более сложных публичных организаций. В этом состоит позитивный аспект логики естественного государства. Если (и когда) у элит появляются ограниченные права создавать организации, базисные естественные государства подходят к зрелой стадии. Зрелые естественные государства не могут развиваться без более сложных частных организаций.
Процесс трансформации привилегий элит в их права, поддерживаемый балансом политических и экономических интересов, не происходит автоматически, поскольку тем не менее остается в равной степени сильный и устойчивый мотив для элит превращать права в привилегии. Господствующая коалиция остается единой только в том случае, если возможно сохранить баланс экономических и политических интересов. Если меняются обстоятельства, что обычно и происходит, существует множество стимулов для перераспределения ресурсов или привилегий внутри коалиции, для того чтобы поддержать баланс. Но превращение незначительных предельных изменений в соглашения может быть сложным, если не невозможным делом. Когда фракция внутри коалиции становится более могущественной, она маневрирует чтобы получить больше ренты, или угрожает борьбой, или выходит из коалиции (возможно, вернувшись к сражению). Отношения внутри элиты всегда более или менее динамичны и никогда не бывают статичными. В процессе развития естественного государства они не сокращают неопределенности или динамики господствующей коалиции. Вместо этого они способствуют сохранению более сложных общественных и частных организаций элит, которые имеют больше возможностей для при