данные общества ограничили не только власть короля— они ограничили власть каждого индивидуального лидера любой государственной организации и начали также перестраивать частные организации.
Движение к порогу в Европе и США: безличность в общественных и частных организациях
В естественных государствах место каждой организации в рамках государственной иерархии обычно связано с позицией и властью члена (или членов) элиты, возглавляющего организацию [158]. Бюрократическая структура естественного государства становится более сложной и утонченной, по мере того как естественное государство становится зрелым, но она сохраняет свою личную природу. Развитие бессрочно существующих государственных организаций приводит к определению государственных организаций как юридических лиц, обладающих своей собственной жизнью. Правительственные организации перестают зависеть от жизни или идентичности их лидеров и вместо этого становятся организациями, которые существуют независимо от жизни своих членов.
В качестве примера можно привести государственных казначеев в ранней истории Соединенных Штатов. После Американской революции каждый штат имел казначея, который был государственным должностным лицом. Некоторые из них избирались, но большинство назначалось. Почти в каждом штате счета казначея и деньги на них легально были собственностью казначея как частного лица — согласно закону они не были собственностью штата. Когда казначей умирал при исполнении служебных обязанностей, уходил в отставку или заменялся, должна была осуществляться ревизия счетов старого казначея. Как часто выяснялось, баланс счетов старого казначея не сходился, что втягивало штат в судебные баталии, которые могли длиться годами. Каждый новый казначей создавал новую отчетность, включавшую запись, в которой претензии к старому казначею проводились как нереализованные активы штата. В правовом и иногда финансовом смысле казначейство как организация умирало всякий раз, когда умирал казначей [159].
Преобразование казначейств штатов в организации с постоянным существованием, счета которых не умирали бы вместе с казначеем, требовало изменения организационной и институциональной структуры штата. Развитие казначейств как формальных организаций не устраняло проблему мошенничества и некомпетентности. Вместе с тем оно означало, что важные финансовые операции больше не могли осуществляться казначеем как частным лицом, распоряжающимся деньгами штата. Теперь было легче запретить рискованные финансовые операции казначеев, бывшие ранее личной прерогативой казначея как индивида.
Работы Дэна Богарта (Bogart, 2005а, Ь) о создании парламентом дорожных фондов (turnpike trusts) в XVIII в. дают другую иллюстрацию. Британцы начали создавать местные органы власти с явным постоянным существованием, способностью взимать налоги с местных налогоплательщиков и сборы — с пользователей дорог. Богарт показывает, как эти органы власти облегчили развитие транспортной инфраструктуры в Великобритании. Продажа должностей во Франции, хотя обычно и не рассматривается в этом отношении, является частью истории создания местных правительственных организаций. Среди наиболее важных организаций были суды и муниципальные правительства, но также во Франции создавались и поддерживались тысячи других местных органов власти (и, конечно, соглашений о создании ренты) (Bos- senga, 1991; Doyle, 1996; Kwass, 2000).
В обществе, приближающемся к порогу, происходят тысячи постепенных и накапливаемых изменений, подобных этим. Содержание этих изменений в разных обществах значительно различается, и история и культура влияют на конкретные изменения. В общих словах: государства начинают превращаться из иерархии организаций, взаимосвязанных индивидуальными и личными связями, в иерархию бессрочно существующих, безличных и часто более независимых организаций. Великобритания, Франция, Голландская республика и Соединенные Штаты разработали методы создания бессрочно существующих организаций внутри государства. Создание бессрочно существующих организаций и институциональных средств их поддержки было частью того, что поместило эти страны на порог перехода в конце XVIII в.
История формальных деловых корпораций хорошо известна, и мы рассматриваем ее более близко в главе 6. Первой британской деловой корпорацией была Русская компания, сформированная в 1553 г. (Scott, 1951). Какэто обычно бывает в естественном государстве, компания была тесно связана с влиятельными друзьями правительства. Королевские хартии все чаще использовались для создания компаний в Великобритании в XVI–XVII вв. За Русской компанией последовали Африканская компания, Компания странствующих купцов (Company of Merchant Adventurers) и Ост-Индская компания [160]. Виргинская компания получила королевскую хартию в 1606 г. для учреждения первой постоянной британской колонии в Северной Америке. В конечном счете все североамериканские колонии получили хартии. Голландия основала свою собственную Ост-Индскую компанию (VOC) в 1597 г. [161], чтобы использовать возможности контролировавшейся Португалией азиатской торговли, а также Новую Нидерландскую компанию в 1614 г. для эксплуатации Северной Америки и Вест-Индскую компанию в 1621 г. Во Франции Кольбер основал французские Ост- и Вест- Индские компании в 1664 г., а затем Compagnie du Nord (основана в 1669 г.) для конкуренции с Голландией в Балтийском море. Французские компании существовали и до 1664 г., но источники о французских деловых корпорациях труднее достать [162]. В конкуренции с Испанией и Португалией (и между собой) британцы, голландцы и французы создали колониальные империи, выдавая своим купцам разрешения на «организацию колониального господства» (Tilly, 1992, р.92; Тилли, 2009, с. 142).
Данные корпорации были организациями естественного государства, созданными в ответ на изменение экономических возможностей. Хартии корпораций обеспечивали обширные и исключительные привилегии этим компаниям в обмен на фискальную и (иногда) военную поддержку правительства. Хартии также явно признавали суверенитет государства на обширной территории, колонизировавшейся корпорациями. Предоставление корпоративной хартии было явной политической манипуляцией экономическим доступом — оно создавало исключительные привилегированные права на ресурсы и виды деятельности. Каждая корпорация получала хартию из рук короля или по постановлению законодательного органа. Каждая хартия рассматривалась отдельно; еще не существовало никакого намека на открытый доступ к созданию корпораций. Естественные государства использовали эти корпорации, чтобы ответить на новые возможности и создать новые источники ренты путем создания новых форм исключительных привилегий и ограниченного доступа.
Пороговое условие № 3: консолидированный контроль над вооруженными силами
Достижение консолидированного контроля над вооруженными силами, как представляется, является самым трудным для естественного государства предварительным условием. Его также трудно определить и понять. Консолидация контроля над вооруженными силами предполагает разделение тесных связей между экономикой, политикой и вооруженными силами в естественных государствах. Экономические и политические организации подвергаются изменениям, что отражает изменения в военных организациях, а также происходящее во всем обществе разделение функций и специализацию организаций. Консолидированный политический контроль над вооруженными силами начал устанавливаться в Западной Европе в XVII в., хотя консолидация не была завершена до XVIII в. Он предполагал большую армию и флот, казначейство более значительных размеров для их финансирования и больше бюрократии для сбора доходов и управления армиями и флотом. Появление суверенных национальных государств в Европе было связано с консолидацией контроля над постоянной профессиональной армией и флотом и разоружением остальной части населения. Люди думали и писали о появлении современных национальных государств на протяжении столетий. Тесная связь между национальными государствами и возвышением современных обществ заставляет нас перенести историю перехода в XVIII в., когда национальные государства впервые установили консолидированный контроль над своими вооруженными силами, а не в XIX в., когда этот переход уже произошел. Мы вернемся к вопросам, касающимся хронологии перехода, в главе 6.
Консолидация военной силы не может быть понята без сопоставления с теориями государства с одним актором. Образ единственного верховного главнокомандующего, который способен направлять всю военную силу общества, может создать впечатление консолидированного контроля. Поскольку в королях, диктаторах и всевозможных вождях не было недостатка в человеческой истории, проблема заключалась в ограничении таких лидеров таким образом, чтобы они не могли злоупотреблять своей властью. Тем не менее естественные государства всегда управляются коалициями влиятельных индивидов; одна из фракций или групп господствующей коалиции может получить эффективную монополию на насилие только в чрезвычайных ситуациях. Еще реже встречается ситуация, когда другие группы в коалиции удовлетворены и готовы мириться с отсутствием доступа к военным ресурсам. Поскольку консолидация военной силы способствует росту специализации внутри господствующей коалиции, а также консолидации экономической и политической власти, этот процесс очень трудно объяснить с помощью модели с одним актором. Для понимания того, как группы и фракции элиты добровольно соглашаются уступить контроль над вооруженными силами, требуется более глубокое понимание всей коалиции, а не только одного военного лидера.
Что означает политический контроль над вооруженными силами? Он не означает наличия профессиональной армии. Профессиональные армии со специализацией военных функций существовали тысячелетиями. Номинального разделения гражданских и военных властей также недостаточно. Если для поддержания или получения контроля над гражданскими правительственными институтами требуется активная поддержка военных, то общество не имеет политического контроля над вооруженными силами. Если военнослужащие являются должностными лицами (в униформе) в гражданском правительстве, например как законодатели или руководители, то общество не имеет политического контроля над вооруженными силами. Если вооруженные силы как организация имеют в собственности существенные экономические активы и могут отчуждать или приобретать их без согласия гражданских властей, то общество не имеет политического контроля над вооруженными силами. Наконец, отбор высшего военного руководства должен находиться под контролем гражданских властей; армии, которые выбирают своих собственных лидеров, не находятся под политическим контролем. Все эти показатели относительны, а не абсолютны, но они говорят о том, что многие, если не большинство, общества в современном мире не обладают политическим контролем над вооруженными силами. Во многих обществах существует видимость гражданского правительства, но их жизнь проходит в тени насилия