Но беда в том, что конфликт, как правило, происходит один на один. Те же самые автовладельцы на дороге. Один в машине, другой в машине. Ссорятся. Один достает пистолет, стреляет в другого. Спрашивается, какая здесь будет крайняя необходимость, или необходимая оборона? Никакой. Заведомо будет виноват человек, который выстрелил в другого. То есть, оружие сыграет со своим владельцем злую шутку. Не было бы оружия, не возникла бы такая ситуация.
– Если человек тренированный, умеет пользоваться оружием, то оно может ему помочь в каких-то ситуациях?
– Возможно.
– Оно поможет, так как даст чувство уверенности в сложной ситуации? Или помогает именно применением оружия в сложной ситуации?
– Оружие в принципе может помочь и в том, и в другом. Если человек привык обращаться с оружием и всегда носит его с собой, то у него есть внутренняя дисциплина. Так же как человек, который в армии стоит на посту часовым, владелец оружия дисциплинирован. Он уверен в себе, знает, что он с оружием на «ты». Эта уверенность будет заметна в его поведении, движениях. Ему не нужно будет в конфликтной ситуации обязательно доставать пистолет. Будет понятно и так, что этот человек таит в себе силу.
– Но слишком уверенное поведение может быть растолковано как выражение агрессии, которая может отпугнуть одних преступников, но напротив, в других случаях спровоцировать конфликт. Человек, уверенно владеющий оружием, сам может выглядеть агрессивным?
– Да, он может выглядеть агрессивным, и он может отпугнуть преступника своей агрессией. Даже тот, кто не умеет обращаться с оружием, но знает, что у него пистолет в кармане, тоже может кого-то отпугнуть.
– Но говорят, что чаще влипают в сложные ситуации люди с оружием.
– Да. А у оружия свойство такое. Еще Чехов писал об этом: если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем оно выстрелит. Действительно, оружие имеет свойство воздействовать на своего владельца. Если у человека есть оружие, у него есть соблазн его применить. Когда оружия нет, он начинает искать другие, менее радикальные и более сложные ходы для разрешения ситуации. А с оружием мы ищем легкого пути: достал оружие и применил. Нет оружия – начинаешь включать мозги, думать, как из этой ситуации выбраться: «Может попытаться договориться, может просто убежать? Убежать, ну и фиг с ним! Ничего. Говорят, что вроде бегством посрамишь самого себя. Но кто это увидит, убеги и все»! Так думаешь, если у тебя нет оружия. А если есть, то иначе: «Зачем я буду убегать, да я тебе сейчас!» И человек достает пистолет, а другой его просто выбивает и все…
– Еще ведь надо учитывать, что среди преступников тоже есть люди с оружием, причем настоящим, они могут не разбираться в мотивах жертвы и ответить на ее попытки защитить себя предельно жестоко.
– Абсолютно верно. Я могу сказать, что те пневматические пистолеты, которые свободно продаются, по виду практически не отличаются от настоящих. Вот есть пистолет МРб54к, он точно такой же, как пистолет Макарова. В шоковой ситуации или ночью, когда человек видит этот пневматический пистолет, то он думает, что это настоящее оружие. Даже игрушечный пластмассовый пистолет может выглядеть иногда как настоящий. Если мы – потенциальная жертва, мы идем, и на нас нападает преступник, который хочет отнять у нас кошелек или жизнь, ограбить или еще что-то, то возможно два варианта развития событий, зависящих от того, с оружием мы идем или без оружия.
Если мы идем без оружия, то насильник может не ставить задачу убить нас, у него задача проще: отнять у нас кошелек, и отпустить нас идти дальше на все четыре стороны. Мы не смогли оказать физическое сопротивление, у нас отобрали кошелек, мы расстроены, но идем дальше живые.
А когда мы достаем пистолет, но не умеем им пользоваться, мы достаем его обычно только чтобы попугать. Но у преступника тоже может быть оружие и он готов его применить, а этого мы и не знаем. Или, если у него хорошая реакция, то, когда мы достаем пистолет, он просто вырвет его у нас из рук. И тогда он может посчитать, что мы представляем угрозу его жизни и то, чего он не собирался первоначально с нами сделать, он сделает. Может нож воткнуть, или, если у него есть пистолет, то сам в нас выстрелит. То есть, попыткой воспользоваться оружием мы провоцируем его на более серьезное к нам отношение.
Большинство преступников, которые хотят нас изнасиловать, обокрасть или даже, самое простое, унизить и побить, не ставят целью убить нас. Задача убить нас стоит у очень узкого круга людей. Поэтому, когда мы достаем оружие, мы меняем программу преступника в отношении нас. И мы для него теперь – угроза, а у него моральные барьеры не такие, как у нас, и он не будет сильно переживать из-за того, что он нас убил, он это сделает быстро и без раздумий. В отличие от нас, добропорядочных граждан.
Я вчера смотрел фильм «Безумный спецназ». Там рассказывается, по опыту Вьетнама, что новобранцы в армии применяют стрелковое оружие в бою на поражение только в 15–20 % случаев, большинство же старается стрелять мимо живых целей. В фильме демонстрировался фрагмент хроники, где вьетнамец убил одного из американцев и убегает, а другие американские солдаты преследуют его. Дана команда стрелять. Видно, как бежит человек, и как солдаты стреляют выше него – видно по падающим веткам деревьев над головой бегущего. И это – люди в форме, которым официально выдало оружие государство и которые отправились на войну. И то из них только 15–20 % стреляют по человеку. Потому что психологически очень тяжело убивать.
Поэтому мы, нормальные граждане, которые приобрели пистолет для защиты, будем десять раз думать, перед тем как нажать на курок. А в опасных ситуациях для размышлений, как правило, не остается времени.
– Получается, что большинству людей можно посоветовать выходить из опасных ситуаций какими-то другими способами?
– Да. Лучше без оружия. Лучше через укрепление внутреннего духа, в чем помогут занятия боевыми искусствами или лыжами, или бегом, чем угодно. Я думаю, это будет более эффективный способ научиться защищать себя. Те же самые боевые искусства хороши даже не с той точки зрения, что ты сможешь заломать кого-то, применив специальные приемы, а именно как средство воспитания твоего духа. Это важнее, чем физическая подготовка. Важнее то, какое ты впечатление производишь на преступника, чем то, что ты реально можешь сделать. Это как блеф при игре в карты: можно иметь плохие карты, но обыграть тех, у кого карты лучше, если ты умеешь блефовать.
– На одном форуме боевых искусств я прочитал такой совет: когда оказываешься в опасной ситуации, рядом с сомнительной компанией какой-то, например, представь, что ты идешь не один, а с тобой вместе взвод ОМОНа…
– Согласен. Человек представляет себе, что с ним идет ОМОН, и срабатывает механизм самовнушения, у него расправляются плечи, появляется раскованный спокойный взгляд, походка его ничем не отличается от прогулочной походки омоновца по периметру, который он охраняет. Естественно, он производит такое же впечатление на эту группу хулиганов, как если бы и был омоновцем. Они, естественно, не видят никакого взвода ОМОНа, но они видят, что человек уверен в своих силах, а значит не стоит с ним связываться. Что он один ходит по улице, что ли, зачем его трогать, если сейчас появится жертва, над которой можно будет поиздеваться без риска для себя?
Нападающие всегда выбирают слабейшего, даже лев – царь зверей – охотится на тех, кто слаб, выбирает из стада отстающую, хромую зебру… Люди так же выбирают целью своей агрессии слабого. Все-таки преступники ущербны сами по себе, по своей психологии. И они собираются стаями, что подростки, что компании взрослых хулиганов. Во-первых существует эффект толпы, когда толпа опьяняет тебя, когда ты становишься ее частью, и ты готов делать то, чего бы не стал делать один. И в тоже время необходим кураж перед другими членами этой толпы, перед своими. Нужно же показать, что ты можешь кому-то «нос утереть».
– Мне кажется, что с толпой происходит то же, что и у человека с пистолетом: пока им никто ничего не сделал, они кажутся себе невероятно сильными. Но стоит одному из толпы получить по носу, как все они вместе могут быстро испугаться и ретироваться. Потому что в обоих случаях люди не рассчитывают на свою собственную внутреннюю силу, а только на некоторые внешние обстоятельства.
– Абсолютно верно. У ОМОНа есть специальная тактика: когда идет борьба с массовыми беспорядками, толпу обычно не гонят куда-то, а сразу на месте разбивают ее. И когда люди видят, что они отделились от того большого целого, что было толпой, у них сразу происходит паралич, это чисто психологический момент. А, во-вторых, все советуют при отражении нападения какой-либо группы людей выбрать для нападения главного из них. Потому что, как правило, в компании всегда есть лидер. Его можно узнать по каким-то поведенческим особенностям, он как царь, вокруг которого кружит свита. Либо, если сразу узнать лидера не удается, можно спросить: «Ну и кто тут основной, с кем я буду разговаривать?» Нужно выявить этого главного. И разговаривать с ним либо на его языке, использовать язык «понятий», либо, если это не получается, то дать ему. Сразу всю атаку сконцентрировать на главном. Потому что для остальных это шок, если их главного повергнуть, тогда у них сразу пропадает уверенность в себе. А когда «шестерке» какой-то там дали в глаз, то и ладно, этого никто не заметит. Поэтому если есть возможность нанести удар, то надо его нанести лидеру. Это правильная тактика.
Но лучше до этого не доводить. Лучше воспитывать силу духа, которая не спровоцирует конфликт с применением физической силы как таковой. Силу духа, которая снимет конфликтность ситуации. То есть лучше всего, проходя мимо компании хулиганов, вести себя так, чтобы эта компания, оценивая тебя, пришла к выводу, что к тебе приставать не стоит. Это лучше, чем если они пристанут, и ты сумеешь дать одному, дать второму, а потом кто-то третий тебя чем-нибудь заденет, не дай Бог, и ты получишь какую-нибудь травму.