— Хорошо еще, — сказала она, — что такие магические кареты едут в два раза быстрее обычных, иначе до границы добираться не меньше двух недель.
— Вот уж верно ты, Синелла, говоришь, — ответила ей старушка, — в наше время, помнится, ужасть как долго добирались! Да еще так укачает в этой карете, что на землю сойти не смеешь. Все кажется, что земля качается. А ты деточка, отца то часто навещаешь? — обратилась она ко мне.
— Не получается часто. Учеба, знаете ли, все время отнимает.
— Оно и понятно, столичное заведение. Отец твой, небось, все до последней рубашки заложил, чтобы в столицу тебя отправить. Где же на границе такие деньжищи заработаешь? Ты, деточка, отцу в ноги кланяйся, в наше время нигде такого родителя не сыскать было, чтобы дочь на учебу отправил. Замуж отдал и всего дело, судьбу устроил и спокойна душа. А теперь вон что творится, что значит нравы меняются! Того и гляди, маги на селянках жениться начнут.
И дальше в том же русле. Я опять кивала, со всем соглашаясь, и следя за изменяющимся пейзажем за окном. Как долго еще ехать предстоит! Мне бы дар, как у Альтара, чтобы перенестись куда хочу за одно мгновение. 'И чтобы ты делала с этим даром? — спросило мое подсознание. — Только к Альтару бы и переносилась'. Я тихонько вздохнула, не видя смысла спорить сама с собой, сто раз ведь уже пожалела, что уехала из столицы, была бы поближе к нему. Я опять вздохнула. Ну разве можно быть такой слабой? Ну тянет меня к нему, но нужно бороться с этим. Что мне эта тяга дала, а я вот опять за старое. Как от этого избавиться, ума не приложу.
Так и проходило мое путешествие: дни монотонно перетекали один в другой с редкими остановками в придорожных гостиницах. С помощью магии я заставляла себя спать, остальное время проводила, слушая болтовню своих спутниц. На третий день вышел странный господин, так и не промолвивший ни единого слова за все наше путешествие, потом нас покинула дородная сеньора, а еще позже старушка. Последний день пути предстояло провести в одиночестве и в безрадостных раздумьях, чтобы избежать этого, вновь погрузила себя в магический сон.
Утро нового дня моей новой жизни началось рано. Я очнулась ото сна и минут семь спустя почувствовала, как карета остановилась. Поняв, что путешествие подошло к концу, выбралась наружу и огляделась. Хотя я росла в небольшом городишке, но то все же был город, а здесь, куда ни глянь, простиралось поле, вдалеке темнел лес, а за ним горы. Там по хребту гор проходила граница между королевствами, а здесь был последний пункт, где жили люди. Я сняла с крыши свой саквояж и спросила возницу, куда мне идти. Он махнул рукой вправо и сказал, что немного погодя, спустившись с того холма, набреду на деревушку. Я кивнула, попрощалась и пошла по пыльной узкой дороге. До деревушки добралась минут за тридцать. Она была окружена частоколом, а рядом особняком стояла башня. Я определила ее, как поисковую. Такие башни в городах не ставят, там свои методы поиска, а вот в подобных заброшенных селениях в самый раз. Я встала перед воротами и задумалась: кем мне назваться, почему сюда приехала? Не объяснять же настоящую причину. К старосте что ли пойти, но он может и не прийти в восторг от неизвестной заезжей девицы. Где это видано, чтобы маги из самого дворца на границу работать уезжали? Да, стоило сперва подумать, а потом уж пускаться во все тяжкие. Я оглянулась на башню и решила сперва попытать счастье там. Подойдя к деревянной двери, взялась за каменное кольцо и стукнула три раза. Постояла недолго, хотела снова взяться за кольцо, как за дверью раздался шум и она распахнулась.
— Ба! Какая красота! Вы ко мне, царица небесная? — произнес наигранно высоким голосом стройный рыжий паренек. Лицо его, все усыпанное веснушками, расплылось в приветственной улыбке.
— Мне нужен маг-поисковик, скорее всего, ваш начальник.
— Магыч что ли, так тут он. Сидит, отдыхает, работы-то нет. Мы совсем уж собрались в кости перекинуться, как вдруг 'стук', я ему и говорю: 'Сиди Магыч, открою', - а тут вот что, не ожидал!
— Я пройду, пожалуй.
— Так зачем проходить, я и на руках донести могу, прямо в руки начальника передам.
— Не привыкла я на руки к незнакомым мужчинам прыгать. Может, посторонитесь да пропустите?
— Какая ты неприступная, красавица. Ну проходи. Эй, Магыч, к тебе тут пришли, наверное, работенка наклевывается.
Я прошла вглубь башни: узкие боковые окошки давали немного света, а голые каменные стены выглядели не слишком приветливо. Внутри у одного из окошек стоял заваленный всякой всячиной стол, рядом с ним небольшой шкаф, ящик для мусора, два кресла и стул. За столом сидел седой крепкий мужчина средних лет, с кустистыми бровями, в рубашке навыпуск и просторных штанах. Я бы не удивилась, окажись он босиком, но на ногах обнаружились достаточно добротные кожаные сапоги.
Глаза неожиданно зорко глянули на меня из под густых бровей, а сам мужчина произнес приятным глубоким голосом:
— Ну, присаживайся. Кто такая будешь? С чем пожаловала?
Я решила не терять времени и сразу перейти к делу:
— Меня зовут Лилея ди Эджелина Орсано, я ищу здесь работу. Увидела вашу башню и решила спросить, не откажетесь ли принять на службу хорошего мага?
Рыжий парень присвистнул, а Магыч, откинувшись в кресле, задумчиво меня разглядывал несколько минут.
— Так откуда приехала, говоришь?
— А я этого не говорила.
— Скрываешь, стало быть?
— Отчего же, — я выдержала паузу, а потом ответила, положившись на удачу, — из столицы я приехала, там, знаете ли, безродные полукровки не в почете.
— Так понятно дело, но неужто где поближе устроиться не смогла? Сама говоришь, хороший маг. Давай ка, сотвори мне маячок.
Я поняла, что мне дали шанс, раз решили протестировать мою силу. Раскрыв ладонь, создала над ней синий переливающийся шарик.
Парнишка прицокнул языком, а Магыч одобрительно качнул головой:
— Неплохо. У Веснухи вон голубой только получается, а у тебя, вишь, синий.
— Так я учусь еще, Магыч, сам говорил, — обиженно просопел парень.
— Учись, учись, вот у нее и поучишься.
После, обращаясь к замершей в ожидании мне, сказал: 'Работы у нас немного, но тут граница королевств проходит, места не слишком спокойные, нет, нет, да и хватятся кого. Не только с нашего села приходят, с соседних деревень захаживают. Башня только в нашей стороне стоит. Ты, погляжу, маг неплохой. Что у нас в глуши позабыла, дело твое, допытываться не буду. Помощницей тебя возьму, будете с Веснухой на пару работать. Его Велко зовут, а Веснухой кличем, видишь, весь веснушками усыпан?' — он насмешливо кивнул на подбоченившегося рыжуна, а потом добавил:
— Тебя Стрекозой звать будем, согласна?
Я пожала плечами.
— Деньги нам из казны выделяют. Как на границе водится, богатство небольшое, оклад — три серебрушки в месяц. Живешь-то где?
— Я еще не нашла.
— Не беда. Скажу в поселке, что родня ты моя дальняя, а Веснуха тебя проводит и дом подыскать поможет. Сейчас и ступайте, пока светло. Затемно лучше за околицу не соваться без дела.
Я согласно кивнула, а Веснуха уже подхватил мой саквояж и пошел к двери на улицу.
Я оглянулась на своего неожиданного благодетеля и от всей души сказала ему:
— Спасибо.
— Да что там, — махнул он рукой, — коли к нам добралась, так нужда заставила, а кто человеку в нужде не поможет, тот и сам не человек.
Я отвернулась и быстро пошла вслед за рыжим парнем, чтобы Магыч не заметил блеснувшую на ресницах слезу.
— Эй, Стрекоза, а ты в избушке-то жить привычная?
— Приноровлюсь как-нибудь. Скажи, откуда прозвище такое, Магыч?
— Ну так он здесь самый сильный маг, всем магам маг, отсюда и прозвище.
— А он сам местный?
— Неа, пришлый он. Среди местных с такими способностями не рождаются. Таких как я тут по пальцам пересчитать, — парень гордо выпятил грудь.
— А цвет дара своего знаешь?
— Желтый у меня, Магыч сказал.
Неплохо для такой деревеньки, и для поиска людей достаточно. Вряд ли сейчас цвет моего дара отличается от его, душевные переживания всегда плохо на нем сказывались.
— А у тебя какой?
— Такой же.
— А маячок почему синий получился?
— Не знаю, наверное, даром лучше владею, школу хорошую прошла, тренировки…
— Меня Магыч тоже знаешь как тренирует!
— А куда мы идем?
— К старосте. Он тебе дом выделит, как новому работнику. Попрошу, чтоб поближе к частоколу, не надо будет через всю деревню на работу бегать.
Старостой оказался хитроватый мужичонка лет сорока пяти, небольшой, кругленький, как румяный колобок, глазки пронырливые, уши торчком, а на голове большущая лысина.
— С чем, Веснуха, пожаловал? — спросил он моего сопровождающего, кидая на меня косые взгляды.
— Да вот, родня Магыча нашего, он говорит, нужно пристроить сиротинушку. Работать у нас в башне будет.
Я стояла, делая честное выражение лица и притворяясь, что все правда и все про меня. Ну я ведь сирота, а что Магычу родней не прихожусь, так это мое дело.
— И что, совсем девчина без родни осталась?
— Да как же без родни, Магыч-то родня.
— Так он за нее ручается?
— А то ж!
— Ну коли ручается, то пускай работает.
Парень хмыкнул. Можно подумать, Магыч у старосты бы разрешения спрашивал, кому у него работать, а кому нет. Староста же, напустив на себя серьёзный и суровый вид, важно обошел меня по кругу, почесал затылок, а после сказал:
— Заморили что-то девку, одни глаза да волосы остались. Жить в башне-то будет?
— Так мы затем к тебе и пришли — может выделишь домишко, к воротам поближе, чтобы на работу сподручнее бегать, коли вызов какой срочный?
— Хм, есть там один худой домишко, то нашего стряпчего домик бывший. Стряпчий, стало быть, в другую деревню перебрался к дочке поближе, а домишко стоит, пустует. Аккурат возле ворот. Пусть твоя девчина его забирает, коли запачкаться не боится. Пылищи да грязищи там немеряно. Думали уж сносить его, да новую избу справить, только некому пока за дело это взяться.