хема ничем не занятым, словно он не знал, куда приткнуться. Она могла бы поклясться, что он так и простоял тут все время, что ее не было дома, молча дожидаясь, когда она вернется и они смогут продолжить разговор.
— И что? Беременна? — спросил он.
Аманда даже не сразу поняла, о чем это он. Первое, что пришло ей в голову, — это что Грэхем спрашивает о ней, а вовсе не о Гретхен. Только потом она сообразила, кого имеет в виду муж.
— Никто точно ничего не знает, — пробормотала она, бросив взгляд на листок бумаги, который он держал в руке.
Заметив ее взгляд, Грэхем протянул ей листок:
— Звонила Мэгги Додд.
Мэгги была заместителем директора школы. Но номер, записанный на листке, который сейчас разглядывала Аманда, стоял в кабинете самого директора. Схватив трубку, Аманда поспешно набрала его. Трубку на том конце взяли после первого же звонка.
— Фред Эдлин слушает, — пророкотал низкий мужской голос.
— Фред, это Аманда Карр. Мне только что звонила Мэгги.
— Она тут, рядом. Пусть она лучше сама все объяснит.
В трубке зазвенел голос Мэгги:
— Бог свидетель, как мне неприятно дергать вас после работы, Аманда, но у нас тут возникла одна проблема. После уроков во время тренировки по бейсболу произошел неприятный инцидент. В нем участвовал Квинн Дэвис.
Все внутри у Аманды перевернулось. Она вдруг ощутила острый укол вины. Почему она не восприняла всерьез письма мальчика, ругала она себя. Надо было как-то уговорить его прийти… и уж во всяком случае не убегать из школы, не дождавшись его.
— Квинн Дэвис? — повторила она вслух для Грэхема. Ему должно быть хорошо знакомо это имя. Да и как бы он мог его не знать, живя в городе, где все местные газеты то и дело принимались хором воспевать очередного героя? А в последнее время это место прочно занимал Квинн. Конечно, частично причиной этому было то, что вся его семья постоянно была на виду. Собственно говоря, редкая газета обходилась без того, чтобы не упомянуть кого-то из многочисленного семейства Дэвисов.
— Он и еще несколько его приятелей явились на тренировку навеселе, — продолжала Мэгги.
— О нет! — ахнула Аманда.
— Увы, да. Тренер, естественно, привел их сюда. Я бы и раньше вам позвонила, но прошло некоторое время, прежде чем мы смогли связаться с его родителями. Оба были в ратуше, обсуждали проект по осушению сильно заболоченных земель в пригороде. Представляете, как они «обрадовались», узнав, что звонили из школы и попросили срочно приехать? Теперь они в соседнем кабинете — ругаются с тренером и Фредом по поводу наказания для их сына и остальных. Вам бы тоже лучше приехать. Его родители требуют, чтобы мы замяли дело. Говорят, что их сын столько сделал для школы, что давно уже стал для всех примером и что не надо, мол, лишать детей их кумира. Проблема в том, что всей команде известно, что он пил. И если мы оставим этот случай без последствий, иначе говоря, спустим все на тормозах, остальные могут решить, что им тоже можно.
Аманда хорошо понимала, что имеет в виду заместитель директора. Вседозволенность — штука опасная. Она тоже считала, что этот случай может служить дурным примером для остальных. Еще меньше она хотела бы, чтобы Квинн уверился в своей безнаказанности. Как-никак закон один для всех. Каждый должен отвечать за свои проступки, и Квинн тоже — вне зависимости от того, в какой ситуации он оказался.
Но тогда ей следует выяснить, почему он сегодня пытался связаться с ней, почему его потянуло выпить, а потом отправиться на тренировку.
— А остальных тоже наказали? — спросила она.
Пока Мэгги вводила ее в курс дела, Аманда поймала на себе взгляд Грэхема. Он изо всех сил старался сдерживаться, но не слишком в этом преуспел. До этого он всегда достаточно снисходительно относился к тому, что она срывалась в школу по любому поводу, но сейчас был явно не тот случай. Терпение Грэхема, похоже, было на исходе. Глаза его потемнели и стали холодными, словно кусочки полярного льда, губы превратились в тонкую линию. Похоже, надвигалась очередная ссора. Дома у нее тоже было не все ладно, и хорошо бы как-то это утрясти, прежде чем ехать в школу. А Грэхем, похоже, считал, что их собственные с Амандой проблемы куда важнее.
Но месячные-то у нее так и так начались, и тут уж ничего не изменишь. Никакое обсуждение не в силах поправить дело, и Аманда искренне не понимала, о чем тут еще говорить. Она ненавидела лекарства, которыми ее пичкали и от которых ее уже мутило, ненавидела все эти осточертевшие графики, ненавидела это мучительное напряжение, изводившее ее в конце каждого месяца. Ей было противно раз за разом возвращаться в клинику, потому что это превращало ее из живого человека в механизм, который по какой-то неизвестной причине отказывается работать нормально. Ей все уже осточертело. И сейчас ей не хотелось даже думать о том, что делать дальше.
Аманде хотелось почувствовать себя полезной. Решить проблему с Квинном и его родителями — вот для чего она там нужна. И потом, учитывая все его письма, она хотела сама поговорить с мальчиком. А то, что там сейчас и его родители, даже лучше, решила она.
— Я сейчас приеду, — пообещала она.
Грэхем недовольно поджал губы и отвернулся. Услышав, как Аманда положила трубку, он снова посмотрел на нее. В глазах его стоял упрек.
Ей очень хотелось, чтобы он понял, что заставляет ее мчаться туда. Поэтому Аманда в нескольких словах пересказала ему, что услышала от Мэгги.
— Остальных ребят исключили из команды до конца сезона. А родители Квинна не хотят и слышать о том, чтобы он пропустил хотя бы одну-единственную игру. Не говоря уж о шести. Интересно знать почему. Сильно подозреваю, что у них есть на это свои причины, которые не имеют никакого отношения к мальчику.
— Но они его родители, — возразил Грэхем. — И они имеют право иметь свою точку зрения на это дело.
— Конечно. Но кто-то же должен решать, что будет лучше для самого мальчика.
— А Мэгги? Почему она не может самостоятельно утрясти эту проблему?
— Им нужен тот, кто бы разрешил их сомнения. Кто-то, кто выступил бы в роли арбитра.
— А ты, выходит, знаешь, что будет для него лучшее в такой ситуации?
— Нет, не знаю. И не узнаю, пока я тут сижу. Нужно же, в конце концов, выслушать и его.
— Его родители — весьма влиятельные люди. Именно в их руках находятся источники финансирования, от которых, кстати, зависят и зарплаты учителей в нашем городе. Сколько раз мы с тобой слышали о таких вещах? Эдлин и Додд, вполне возможно, решили отвести тебе роль «плохого парня». Ты окажешься в весьма щекотливом положении.
— Послушай, Грэй, разве у меня есть выбор? Квинн, как-никак, местная знаменитость. Правда, в рамках школы, но это ничего не меняет.
— Стало быть, ты поедешь? На ночь глядя? А что, это не может подождать до утра?
— Нет, они хотят все уладить уже сегодня. Родители ясно дали понять, что не потерпят, чтобы по городу поползли слухи.
— А как же мы?
— Я скоро вернусь.
Он смерил ее взглядом, из которого было ясно, что он ни на грош ей не верит.
— Честное слово, скоро, — поклялась она, разыскивая сумочку. Вера в Грэхема оказалась сильнее сомнений. К тому же он хорошо знал, что никакая причина не могла выманить ее из дома на ночь глядя — только если кто-нибудь из ее подопечных попал в беду и отчаянно нуждался в помощи. Поэтому она повернулась к нему и добавила: — С Квинном явно что-то неладно. Он пытался связаться со мной еще утром, но каким-то образом мы с ним разминулись. Надо посмотреть, что можно сделать, пока еще не поздно.
— Помилуй бог, он же не ребенок, а взрослый парень. Только вспомни, что он натворил!
— Может, он и выглядит взрослым из-за своих мускулов, но на самом деле он еще ребенок. И потом, вспомни — у парня два старших брата, и оба — суперзвезды. И ему приходится каждый день доказывать, что он не хуже их! А тут еще родители, у которых самомнение по размерам не уступает штату Техас! Кстати, мне доводилось встречаться с этой парочкой. Удовольствие еще то, скажу я тебе. Откуда нам знать, Грэй, — может, жизнь в такой семье стала для парня сплошным кошмаром?
— А ты, выходит, знаешь, как это бывает?
— К сожалению, знаю, — вздохнула Аманда, изо всех сил отгоняя мысль о том, что в душе он смеется над ней. — Правда, моя ситуация была несколько иной. В свое время я тоже угодила между молотом и наковальней. А сейчас в такой же ситуации, думаю, оказался и Квинн. Говорю тебе, его родители — это нечто. Это… это просто несправедливо!
— Ну и что? На свете полным-полно несправедливостей, — отвернувшись, упрямо пробормотал Грэхем, и Аманда вдруг почувствовала, что тоже была бы рада остаться и обсудить это с ним. Ей хотелось поговорить о том, что справедливо и кто именно заслуживает справедливости, как нелегко стать хорошим отцом или матерью, убедить его в том, что из них с Грэхемом получились бы самые лучшие родители на свете. Ей хотелось поговорить о том, что может разрушить любые, самые прочные отношения. И что нужно сделать, чтобы этому помешать. А еще ей хотелось поговорить с ним об их несбывшихся мечтах…
Но у нее просто не было на это ни сил, ни мужества. Прошли те времена, когда разговаривать с Грэхемом было так же легко и естественно, как дышать. Теперь для этого требовалось немало терпения и выдержки. И времени — куда больше, чем у нее было. Особенно теперь, когда ее ждал ребенок.
— Я скоро, — пообещала она и выбежала за дверь.
Глава 3
Не успела Аманда отъехать от дома, как увидела Карен. Та только что спустилась с заднего крыльца своего хорошенького викторианского особнячка. В руках у нее снова был накрытый салфеткой поднос с каким-то печеньем, только на этот раз явно не для школьного базара. Этот поднос, похоже, предназначался вдове, а поскольку такие подношения были несколько необычны, то Аманда рассудила, что это своего рода взятка.
Так оно и было — Карен жаждала получить информацию. Ей не терпелось узнать, действительно ли беременна хорошенькая вдовица. И если да, то от кого.