— У меня? Нет, конечно. — Джорди снова надвинул на ухо наушник.
Пришлось повысить голос.
— Джорди! — завопила Карен.
Недовольно скривившись, он снова опустил наушники.
— Как дела у Квинна? Все в порядке?
— Хорош порядок! Его вышибли из команды до конца года — или ты не в курсе?
— И как он это перенес?
— Нормально. У него всегда все нормально.
— Ты что — сердишься на меня?
— Нет.
Карен внимательно вглядывалась в лицо сына. Что-то глодало его, и это не давало ей покоя. Но она хорошо знала, что спрашивать бесполезно — Джорди сам расскажет, если захочет. Не пытать же его, в самом деле?
— Ладно, — пожала плечами Карен. — Не буду тебе мешать. Ты ведь музыку слушал, верно? Кстати, а с уроками ты закончил?
— Да.
— Спокойной ночи.
Джорди молча вернул на место наушники.
Почувствовав себя лишней, Карен выскользнула из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Хорошо бы Ли поговорить с ним. В конце концов, в таком возрасте мальчишкам особенно нужен отец. Но для таких дел Ли не слишком годился. Вот играть и возиться детьми, когда они еще совсем маленькие, — другое дело. А поговорить — нет, это не для него.
Вернувшись в свою спальню, Карен разобрала постель, выключила свет и настежь открыла окно. Потом забралась под одеяло и долго лежала с открытыми глазами, гадая, где может быть Ли и невольно прислушиваясь, не раздастся ли шум подъезжающей к дому машины. Немного позже она услышала шорох шин — это на своем грузовичке вернулся Грэхем. В тишине был отчетливо слышен каждый звук. Карен даже не нужно было выглядывать в окно, чтобы убедиться, что это именно Грэхем. Она слышала, как где-то высоко среди деревьев сонно переругивались какие-то пичужки, как за домом шуршали кусты, как будто кто-то шевелился в них, устраиваясь на ночь. Наверное, так оно и было, но была ли это какая-то зверушка или человек, она так и не поняла.
Немного позже в конце улицы послышался знакомое урчание «миаты» Ли. Ночную темноту прорезал ослепительный свет фар. Карен, зажмурившись, внезапно представила себе, как Ли останавливает машину возле того края леса, где стоял дом Гретхен, как он стучится в дверь, как какое-то время спустя выходит оттуда, снова садится в машину, объезжает лес с другой стороны и чинно подъезжает к собственному дому. В общем-то, в этом не было ничего сверхъестественного — разделявший участки лесок был достаточно густым, чтобы все могло быть именно так… А вспомнив длиннющий список звонков с его мобильного телефона, Карен уже не сомневалась, что муж ей изменяет.
Резко повернувшись на другой бок, она натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.
Какое-то время Ли оставался внизу. Потом она услышала, как он крадучись взобрался по лестнице, вошел в комнату, бесшумно разделся и ящерицей скользнул под одеяло.
— Карен? — шепотом окликнул он жену, как обычно, проверяя, проснулась ли она. И если да, то известно ли ей, во сколько именно он вернулся домой.
И Карен — тоже как обычно — предпочла промолчать.
Глава 8
Когда на следующее утро Аманда проснулась, Грэхем только-только вышел из ванной. Зеркало на двери ванной запотело, полотенца были еще влажными. С замирающим сердцем Аманда заглянула в его шкаф. При мысли о том, что он пуст, потому что Грэхем, собрав свои вещи, уехал из дома, она заранее похолодела. Как оказалось, ее опасения были напрасны — все было на месте.
Она приняла душ, оделась, причесалась, накрасилась, нисколько не сомневаясь, что, когда она выйдет из ванной, мужа уже и след простынет. Единственное, что не давало ей покоя, это что она сама думает по этому поводу. Как ни странно, когда она спустилась по лестнице вниз, Грэхем был еще на кухне — сидел за столом, привалившись к стене и уставившись куда-то в пространство. Он с такой силой сжимал кружку кофе, что даже костяшки пальцев побелели. Волосы у него были еще влажные после душа. При виде жены глаза Грэхема потемнели так, что стали почти черными.
— Привет, — с искательной улыбкой пробормотала она.
— Ты не пришла в спальню вчера вечером. Между прочим, это уже второй раз подряд, — воинственно заявил он.
Итак, перчатка брошена, вздохнула она про себя.
— Я уснула, — приняв вызов, отрезала Аманда. — И потом, насколько мне помнится, ты даже не пытался меня разбудить. Или я ошибаюсь? — Собственно говоря, она несколько раз просыпалась сама и долго вертелась под одеялом, изнывая от нетерпения, и… ждала, ждала. Чего она ждала? Наверное, какого-нибудь знака, говорившего о том, что она ошиблась, и Грэхем вовсе не ставит ей в вину отсутствие детей. Крошечного намека на то, что он по-прежнему любит ее, что даже в мыслях не держит уйти от нее к другой.
Правда, в настоящую минуту она уже забыла об этом. Сейчас ей было нужно так мало — чтобы они просто помирились. А между тем в воздухе явственно чувствовалось напряжение, какое обычно бывает перед грозой. Это было до такой степени похоже на то, что было в ее родном доме — и до такой степени непохоже на то, о чем мечтали они с Грэхемом, — что Аманда вдруг почувствовала, что задыхается.
Она решила сделать попытку разрядить обстановку:
— Как прошла встреча с клиентом?
— Великолепно, — буркнул он. — Ты уже разговаривала с Эмили? — Это прозвучало настолько жестко, что Аманда разом как-то сникла. Все ясно — Грэхем даже не думает о примирении.
— Да. Я пообещала, что позвоню в течение месяца.
— И что она на это сказала?
— Сказала — чудесно. Через месяц так через месяц.
— И она не сердилась, что ты решила устроить себе отпуск?
— С какой стати? Она прекрасно понимает, что я чувствую.
— Стало быть, она согласилась?
Аманде очень хотелось соврать, но она не решилась.
— Нет. Вернее, не совсем. Эмили сказала, что третью попытку можно было бы сделать хоть завтра. Но через месяц тоже нормально. В смысле, ничего страшного.
— Тут я с ней согласен. Я бы тоже предпочел повторить третью попытку прямо сейчас.
Но при одной только мысли о том, чтобы пройти через это снова, к горлу Аманды подкатила тошнота.
— Извини, Грэхем. Я не могу. Во всяком случае, сейчас. Я должна сделать перерыв.
— Это ты насчет себя? Или ты имеешь в виду нас с тобой?
— Себя, конечно, — быстро ответила Аманда. Слишком быстро, чтобы это было правдой.
И Грэхем, конечно, это понял. Молча покачав головой, он отвернулся. Потом одним глотком опрокинув в себя то, что еще оставалось у него в кружке, поставил ее в раковину и встал.
— Сегодня во второй половине дня мне придется опять съездить в Провиденс. Так что, возможно, я опять вернусь поздно.
Конечно, и до этого случалось, что он возвращался домой поздно, и даже несколько дней подряд, но прежде это было неприятно им обоим. Теперь же не похоже было, чтобы его это расстраивало. А вот для нее это было словно гром среди ясного неба. Аманда понимала, как это важно для них — просто спокойно поговорить. И лучше всего это было бы сделать за ужином.
Но Грэхем даже не заикнулся о нем. Он выскочил во двор, так громко хлопнув дверью, что она задрожала. Оцепенев от неожиданности, Аманда не сразу бросилась за ним. Но в к тому времени, как она схватилась за ручку, Грэхем уже вскочил в машину. Так что Аманде оставалось только с досадой смотреть, как грузовичок, развернувшись, выезжает с участка на дорогу.
Не зная, что ей думать или делать, она так и простояла там вплоть до той минуты, когда из-за поворота вывернул школьный автобус. Двое младших Коттеров и брат с сестрой Лэнги забрались в него, и он торопливо помчался в сторону школы. Только тогда Аманда решилась наконец выйти из дома. На дорожке она столкнулась с Джорджией, которая вышла помахать детям на прощанье.
Той достаточно было бросить на Аманду один-единственный взгляд, чтобы в глазах ее вспыхнуло сочувствие.
— Надеюсь, время, чтобы выпить чашечку кофе, у тебя найдется? — спросила она, ласково обняв Аманду за талию.
Аманда отрицательно покачала головой:
— Увы, мне уже пора ехать в школу. А вот поплакаться в жилетку минутка есть. — Для того чтобы поплакаться в жилетку, Джорджия подходила как нельзя лучше — учитывая, что замужем она уже была втрое дольше, чем Аманда. Вспомнив об этом, Аманда завистливо вздохнула — хотела бы она когда-нибудь сказать то же самое о них с Грэхемом.
— Почему у тебя такой несчастный вид? Это все та история с беременностью виновата? — сочувственно спросила Джорджия.
— Чья именно? — криво усмехнулась Аманда. — Моя? Или Гретхен?
Джорджия ответила ей обезоруживающей улыбкой:
— Может, для начала обсудим твою?
Аманда тяжело вздохнула:
— Это меня просто убивает. И не только это — дело в том, что мы с Грэхемом все это время бьемся лбом об стену…
— Что ты имеешь в виду?
— Мы ссоримся. Не можем ни о чем договориться. Раньше такого не было.
— Договориться насчет ребенка?
— Да нет… скорее, о том, каким образом добиться того, чтобы он все-таки появился. А тут еще Гретхен… Знаешь, Джорджия, я сделала ужасную вещь. Я предположила, что он может быть отцом ее ребенка…
— Боже милостивый! Не может быть!
— Да, — сглотнув, созналась Аманда. Уши у нее горели. — Только представь себе — я уговариваю подростков не бросаться обвинениями, о которых они впоследствии могут горько пожалеть, и тут же делаю это сама. Нет, Грэхем не может быть его отцом. Я и сама это понимаю. Не одна нормальная женщина на моем месте удивилась бы, узнав, что этот так называемый секс, которым мы занимаемся в последнее время, не внушает ему ничего, кроме отвращения. Мне самой давно уже и думать об этом противно. А раньше… как это было здорово раньше! А теперь? Все заранее спланировано, расписано, разложено, словно инструкция по пользованию бытовой техникой — правила, ограничения, когда, сколько и как часто. И главное — боже упаси выбиться из графика! Только в назначенное время, а больше — ни-ни! А Грэхем, наоборот, любил, когда все происходило спонтанно. Нет, нет, ты не подумай — он вовсе не из тех, кто бегает налево, предпочитая секс на стороне, но, с другой стороны, я совсем не разбираюсь в мужской психологии. Ведь для них секс — это нечто такое, без чего они просто не мыслят своей жизни. Зов плоти, с которым они не в силах совладать. Высший кайф. Так что, может, Грэхем не так уж и виноват. Конечно, это ужасно, но я вполне допускаю, что он пал жертвой внезапного взрыва страсти, когда прошлой осенью возился вместе с ней н