— Ну, а кто говорил, что в жизни все бывает по справедливости? — буркнул он.
Пройдя мимо жены, он молча поднял с пола цветы и кинул их на подоконник. Потом, повернувшись к ней спиной, невидящим взглядом уставился в окно. И вдруг Аманда поймала себя на том, что ей отчаянно хочется поговорить с ним об этом. О том, кто из них чего заслуживает, о том, какое же это счастье — быть с родителями, и как это будет здорово, когда они станут ими, потому что из них с Грэем получатся самые лучшие родители на свете. Ей хотелось поговорить о том, как много бывает в жизни такого, что способно разрушить самые лучшие отношения, и как постараться этого избежать. Поведать ему о своих мечтах, которые, похоже, вот-вот развеются в воздухе, словно дым… Но, увы, на это не было времени. Ей еще оставалось сделать кучу звонков, после чего придется срочно мчаться с в школу. А может, не ехать? Нет, невозможно! Самоубийство Квинна поставило школу перед кризисом, и помочь ей выйти из него с наименьшими потерями — ее святая обязанность. Именно сейчас она нужна там, как никогда.
— Извини, что так вышло с ужином, — вздохнула она, не поднимая глаз.
Он отмахнулся, даже не повернувшись к ней:
— Бог с ним. У меня все равно дел по горло.
— Даже не представляю, когда вернусь.
— Я тоже.
— Значит, ты будешь работать… не дома?
— Да. Нужно вернуться в офис. Там мне как-то лучше думается.
— Цветы — просто чудо!
— Хорошая была идея, верно? И ведь все получилось. Ну, почти…
Его последняя фраза поразила ее тем двойственным смыслом, который, как ей показалось, вложил в нее Грэхем. Точнее, ей было даже немного страшно думать о том, что стояло за ней, потому что ей и без этого было так тяжело, что хотелось плакать. Нет, подумала она, лучше уж думать о том, что ей предстоит.
— Может, позже?.. — робко спросила она, снова берясь за телефон.
— Что? А, конечно, — кивнул Грэхем. Но особой уверенности в его голосе она не почувствовала.
Конечно, Грэхем в полной мере смог оценить серьезность того, что произошло, и тем не менее в душе был немного обижен, что Аманда уехала. Конечно, это ее работа, и все-таки он так надеялся, что этот вечер они проведут вместе. Ведь она так нужна ему сейчас! Да, конечно, он понимал, что случившееся иначе, как трагедией, не назовешь, и, конечно, они могут поговорить позже, и в какой-то степени ему было стыдно за эти мысли, но…
Но знать и чувствовать — это разные вещи. Контролировать свои мысли он еще мог, а вот чувства — нет. А сейчас у него было такое чувство, будто его предали.
Разозлившись на себя самого за эти мысли, Грэхем, проводив взглядом машину Аманды, вышел из дома, перешел через дорогу и через участок Гретхен Танненволд двинулся к заднему крыльцу ее дома. Он был так погружен в себя, что не видел ничего вокруг — ни оливковых деревьев, которые сам же посадил посреди целого темно-зеленого моря пахизандры, ни можжевельника, похожего на жесткий, с грубым ворсом, ковер, ни кроваво-красных зарослей кизила. Не заметил он даже грубо отшлифованные синевато-серые камни, которые он собственноручно выложил вдоль дорожки, ведущей к ее дому. Он рассеянно постучал в дверь, потом нетерпеливо нажал кнопку звонка, оторвав от него руку, только когда услышал приближающиеся шаги Гретхен.
Она встретила его без улыбки.
— Я все гадала, когда ты придешь, — буркнула она, распахнув перед ним дверь.
Грэхем прошел на кухню.
— Что-то не понимаю…
— Расс и Ли уже были.
— Ах, ну да, конечно… Слухи разносятся быстро, тем более мы же тут живем в своем тесном мирке. Впрочем, мне, в отличие от них, не нужно ничего знать. Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке.
— Что-нибудь нужно сделать?
Гретхен немного подумала. Потом пожала плечами:
— Нет. Во всяком случае, не теперь. Может, сварить тебе кофе? Или предпочитаешь кока-колу?
— Нет, спасибо. Я ненадолго. Просто воспользовался свободной минуткой, чтобы забежать. Не дай бог еще кто-нибудь увидит — сразу поползут сплетни, — буркнул он, почему-то первым делом подумав о Карен. А уж Ли-то точно не замедлил бы разболтать о его приходе — в особенности если бы почуял в этом выгоду для самого себя.
— По-моему, я сама не сую нос ни в чьи дела, — упрямо возразила Гретхен. — И не понимаю, какое кому дело до моих?
— Видишь ли, доверие — штука весьма хрупкая, — вздохнул Грэхем. Опустив голову, он задумчиво поскреб в затылке. Потом, вздохнув, обвел взглядом кухню. — Послушай, не знаю, что до меня говорили другие. Но если тебе что-нибудь понадобится, только позови, хорошо?
Закусив губу, Гретхен молча кивнула.
Бросив на нее на прощание долгий взгляд, в котором он словно просил помнить свое обещание, Грэхем повернулся и вышел. Он вытащил из кармана джинсов ключи, сбежал по ступенькам, чуть ли не бегом пересек двор, перебежал через дорогу и, забравшись в свой грузовичок, выехал со двора, свернув на дорогу, которая вела в город.
Карен видела, как Грэхем вышел из дома Гретхен. Естественно, у нее и в мыслях не было, что у него с ней роман — если честно, она почти не сомневалась, что это Ли. Но тогда почему Грэхем помчался к ней буквально через минуту после того, как уехала Аманда?
Карен ломала себе голову над тем, что все это значит и сколько во всей этой истории известно Грэхему. Ее мысли прервал телефонный звонок. Она взяла телефон, но Джорди уже успел схватить телефонную трубку. Она услышала чей-то незнакомый голос — то ли плачущий, то ли до такой степени расстроенный, что она даже не смогла понять, кто это говорит. И тут она внезапно услышала такое, отчего пальцы у нее разжались сами собой, и трубка едва не упала на пол.
— Квинн сделал… что?! — крикнула она, даже не замечая того, что влезла в разговор.
— Покончил с собой, миссис Коттер. Прямо в школе.
— Что?! — крикнула она.
— Его нашли без сознания. — На этот раз она узнала говорившего. Это был Роб Спрэг — видимо, он немного взял себя в руки. Во всяком случае, теперь он говорил почти нормально. Роб играл в той же бейсбольной команде, что и Джорди. И бедняга Квинн.
— Он отравился?
— Наглотался транквилизаторов. Его отец глотает их пачками. Квинн договорился с парой наших ребят встретиться — попросил, чтобы они дождались его дома. Они как раз были у него, когда приехали копы. Все наши сейчас едут туда. Тебя подбросить, Джорди?
Карен показалось, что она сходит с ума — уж не ослышалась ли она? Несмотря на тот отвратительный эпизод с выпивкой, несмотря на ту газетную статью, благодаря которой вся эта история выплыла наружу, ей все-таки не верилось в то, что подросток, тем более Квинн Дэвис из-за этого впадет в такую депрессию, что наложит на себя руки.
— Джорди! — окликнул Роб.
И тут Карен похолодела — ей внезапно пришло в голову, что если такой, как Квинн, из-за сущей ерунды мог решиться на подобный страшный шаг, то что же говорить о ее собственном сыне, куда более неуверенном в себе, чем его покойный приятель? Она застыла от ужаса. Из этого состояния ее вывел слабый шорох у нее за спиной. Карен испуганно оглянулась — у двери с потерянным и несчастным видом стоял Джорди. В глазах у него застыл страх, лицо было белым, как бумага. Заметив его состояние, Карен бросила трубку.
— Надо выяснить, что случилось, — решительно сказала она. — Может, все это просто чья-то дурацкая шутка.
Джорди отчаянно затряс головой. Кадык на его тощей, как у цыпленка, шее заходил ходуном, когда он судорожно попытался проглотить вставший в горле комок.
— Но зачем Квинну убивать себя? — спросила она. — Он ведь был счастлив. По-моему, у него было все, что только можно пожелать, разве нет?
Джорди снова покачал головой. Глаза его подернулись пленкой.
Карен подошла к нему. Если честно, она не знала, что делать. Будь он поменьше, она бы просто прижала его к себе и попыталась успокоить, как делала, когда он был еще совсем ребенком. Но теперь он уже вырос и презрительно сторонился того, что мальчишки в его возрасте именуют телячьими нежностями. Поэтому единственное, на что у нее хватило духу, — это попытаться погладить его по щеке.
Но ее робкая ласка не имела успеха. Джорди резко отшатнулся. Брови его сошлись на переносице, взгляд стал более осмысленным. Карен показалось, что сын пытается что-то решить для себя. Потом, так и не сказав ни слова, он резко повернулся и, спотыкаясь, направился к двери.
— Ты куда? — крикнула она вслед.
Он не ответил.
Она бросилась за ним, но догнала его уже только у ворот гаража.
— Джорди, подожди… Давай позвоним. Надо же сначала выяснить, в чем дело! Хоть как-то попытаться проверить, так ли это.
Но Джорди, не слушая ее, уже вскочил на свой велосипед, который давно уже стоял забытый в гараже, и выехал на дорожку.
— А что мне сказать Робу, если снова позвонит? — крикнула Карен ему вдогонку. — Джорди! Ты куда?
Его голос донесся до нее уже из-за поворота:
— К Квинну!
Джорджия сидела за рулем взятой напрокат машины. Она возвращалась из аэропорта Тампы, где встречала двух человек, представителей возможного покупателя ее фирмы. Один из них являлся вице-президентом, другой — финансовым директором. Договорились, что она завезет их обоих в отель, после чего последует официальный обед. Весь завтрашний день был до отказа заполнен деловыми встречами и знакомством с фирмой и заводом. Она как раз ломала себе голову над тем, как бы все успеть в один день, когда услышала звонок своего мобильного.
— Алло?
— Мам! — Это была Эллисон. Голос у нее был испуганный. — Мам, ты меня слышишь? Квинн покончил с собой!
— Он — что?! — переспросила Джорджия. Смысл этой фразы еще не до конца дошел до нее, но голос… Такого голоса у Эллисон она давно не слышала. К тому же эти дети — ладно, ладно, подростки! — часто употребляют слишком сильные выражения, не особенно забивая себе голову их значением.