— А что, если он скажет, что ничего такого нет?
— Не скажет, — уверенно ответил Грэхем. — Его самого тянет сюда.
— Откуда вы знаете?
— Знаю.
— Мы заметили, какими глазами он смотрел на ребенка.
— Если все дело в ребенке, тогда плохо, — упавшим голосом пробормотала Гретхен. Аманда догадалась, что она хочет сказать: Гретхен нуждалась в ком-то, кто бы любил ее.
Нет, спохватилась она. Она не нуждается — она очень хочет, чтобы ее любили.
— Ну, вы ведь никогда не узнаете, если не попробуете сделать первый шаг, — пожал плечами Грэхем.
В этом и состоит основное правило жизни, позже думала Аманда, снова представив себе, через что ей вскоре вновь предстоит пройти. Пробовать. Пытаться.
Еще ей пришло в голову, что важнее всего не позволить, чтобы страстное желание добиться чего-то разрушило то, что у тебя уже есть. Вот у нее, к примеру, есть Грэхем. Достаточно только вспомнить о Карен с ее четырьмя детьми и весьма туманным будущим впереди, чтобы понять, как повезло ей самой. А Гретхен, изнывающая от сомнений, любит ли ее Оливер? Господи, да по сравнению с ними она просто счастливица! Впрочем, Аманда всегда отдавала себе отчет, что Грэхем — самая большая удача в ее жизни. И с каждым днем убеждалась, что вытянула счастливую карту.
А Грэхем никак не мог насытиться Амандой. Еще совсем недавно ему казалось, что вспышка страсти, захлестнувшей их после несчастного происшествия с Джорди, станет началом конца. И то, что сжигавшее их желание не убила даже их недавняя стычка с Дороти, удивило его. А удовольствие, которое они оба находили в заботах о Гретхен и ее малыше, сказало ему о многом.
Да, признаться, в эти дни его жена открылась ему совсем с другой стороны. Она показала, что у нее тоже есть характер. Для Грэхема это стало открытием. Теперь при одной только мысли о ней он чувствовал, как его охватывает возбуждение. Ему достаточно было только заметить, что она сворачивала к дому, чтобы почувствовать, как все его тело буквально скручивает судорога желания. Да что там — ей достаточно было только сказать по телефону, что она собирается свернуть к дому, как он уже весь дрожал от нетерпения. Проклятье!
— Это что-то необыкновенное, — прижав Аманду к сушилке, промурлыкал он, щекоча дыханием ее горло. Войдя в дом, она первым делом направилась в прачечную, собираясь швырнуть в стиральную машину свитер, на который утром пролила кофе. Ну и, конечно, Грэхем тут же последовал за ней. А что прикажете делать, когда его тянет к ней, как магнитом?
— Даже не поздоровался! — ехидно хмыкнула Аманда. Но при этом только крепче обхватила ногами его талию. У нее и в мыслях не было отпустить его, хотя оба только что вместе достигли вершины наслаждения.
— Из-за тебя у меня в голове какой-то туман, — пожаловался он, обхватив ладонями ее лицо. Губы Аманды были влажными и зовущими, кожа — такой же нежной, как у малыша Гретхен, но что больше всего притягивало его — это ее глаза. И так было всегда. Теперь он уже почти не сомневался, что так будет до конца его дней. Когда она смотрела на него так, как сейчас — словно он был для нее центром Вселенной, — он моментально терял голову. — Когда я говорил тебе в последний раз, что люблю тебя?
По губам Аманды скользнула ленивая усмешка.
— М-м… не помню. Можешь сказать еще раз.
— Я люблю тебя. И мне это нравится. Я люблю, когда мы вдвоем — только ты и я. Такое удивительное ощущение… и никогда не приедается.
— Точно. Как будто потерял что-то и снова нашел.
— И с каждым разом это все лучше. — Грэхем не кривил душой. Им пришлось пережить нелегкие времена, подумал он. Если всем супружеским парам рано или поздно приходится проходить испытание на прочность, то, можно считать, они его успешно преодолели. — Он обхватил ладонями ее ягодицы. — Может… может, еще рано отказываться от всего этого?
— Что значит рано? — все с той же ленивой истомой спросила она, не открывая глаз.
— Может, стоит подождать еще месяц… ну, ты понимаешь… — смутился он, не решаясь выговорить то, что вертелось у него на языке.
Аманда тихо покачала головой:
— Я сказала, что мне нужен месяц. Месяц, а не два.
— А мне нужно два.
— Это все потому, что тебе не нравится все делать по расписанию. Я угадала?
— Это потому, что я боюсь, — выпалил Грэхем. И в ту же самую минуту понял наконец, что так оно и есть. — А ты нет?
Улыбка Аманды разом увяла.
— Конечно боюсь, — вздохнула она. — Боюсь, что все будет как в первый раз. Только теперь боюсь еще больше, поскольку это наш последний шанс попробовать искусственное оплодотворение. Но если у нас не получится, мы обязательно придумаем что-нибудь еще.
— Ты не поняла. Я боюсь не того, что у нас не получится. Я боюсь… за нас.
— Я знаю, — кивнула Аманда. Уголки губ у нее опустились, и лицо стало грустным. — Но этого не избежать. Можно тянуть и дальше — месяц, три месяца… да хоть три года! Но чего мы этим добьемся? Только того, что наши шансы иметь ребенка вообще сведутся к нулю. А ты ведь хочешь ребенка, правда? И я тоже.
— Ну, мы ведь всегда можем усыновить какого-нибудь малыша. И потом, мне много раз доводилось слышать, что в таких случаях часто бывает, что женщина внезапно беременеет сама.
— Нет. Я пока еще не готова к этому.
Грэхем слегка отодвинулся:
— Господи, думаешь, я готов?!
Аманда ласково потерлась щекой о его подбородок:
— Не думай об этом. На этот раз все будет по-другому. — Она обхватила его лицо ладонями и повернула его так, чтобы он смотрел ей в глаза. В голосе ее появились воркующие нотки. — Вот увидишь! На этот раз тебе вовсе не нужно изображать из себя плейбоя. На этот раз первую скрипку буду играть я. — В глазах Аманды появилось обещание. С улыбкой одалиски, ублажающей своего султана, она просунула руку к тому месту, где тела их соприкасались, коснулась его, и Грэхем моментально вспыхнул, как костер на ветру.
— Неужели? — охрипшим голосом пробормотал он.
— Вот увидишь, — пообещала Аманда.
Решено было начать с увеличенной дозы инъекций кломида и одновременно попробовать многократное осеменение. Договоренность с Эмили была следующая: они должны были позвонить сразу же, как у Аманды начнутся следующие месячные, а после этого явиться в клинику, получить необходимые инструкции и начать курс лечения.
Аманде незачем было заглядывать в календарь, чтобы знать, когда это будет. Ее женские недомогания всегда были регулярными, как часы. Итак, на этот раз менструация начнется в среду, в четверг она позвонит Эмили, а в пятницу поедет в клинику. А потом они с Грэхемом уедут на все выходные. Это была его идея, и он даже зарезервировал им номер в небольшой гостинице на берегу Мэйна. Оба были настроены решительно — на этот раз они не допустят, чтобы предписанное Эмили лечение испортило их отношения. Теперь они пройдут через это вместе — будут вдвоем ходить на УЗИ, чертить диаграммы и графики, проходить обследования. Грэхем пообещал, что всегда будет рядом с Амандой. И когда ей будут вводить его сперму — тоже.
В то же самое время за месяц до этого она почти не вылезала из своего кресла, стараясь даже двигаться поменьше, чтобы ненароком не вызвать приход месячных. На этот раз наоборот — она со жгучим нетерпением ждала, когда они начнутся. Теперь их приход будет означать, что они не сдались… что борьба продолжается. Что ж, чем раньше, тем лучше, философски решила она. И, преисполнившись решимости не отступать, весь день, с самого раннего утра, вертелась как белка в колесе. Явившись в школу спозаранку, Аманда с головой погрузилась в дела, позволив себе ненадолго отвлечься, только когда, случайно оторвав глаза от бумаг, обнаружила на пороге своего кабинета Джорди Коттера. Нога у него была все еще в гипсе, но он уже довольно бодро передвигался на костылях. На одной его руке красовалась царапина, на другой — пластырь.
— Привет, крошка! — призывно заворковала в своей клетке Мэдди.
— Привет, — ласково сказала Аманда. — Заходи.
— Вы уже собирались уходить…
— Ничего. Для тебя у меня всегда найдется минутка. — Аманда махнула ему рукой. С той ночи на башне им так и не довелось поговорить. — Знаешь, я много думала о тебе. Ну, как дела?
— Неплохо. — Джорди смущенно поскреб подбородок. — Поскольку я сейчас все равно не могу играть, сидеть на скамейке запасных не так уж и обидно. Хоть это хорошо. А все остальное… как-то странно…
— Ты имеешь в виду отца? — осторожно спросила она. Аманда никогда не видела особого смысла в том, чтобы ходить вокруг да около, тем более когда все и так было ясно. Да и дети тут же замечают твою неискренность. И не прощают ее.
— Угу. Конечно, из-за отца. Вообще-то он часто приезжает. И с мамой у них отношения вроде наладились. Джули даже уверена, что они снова станут жить вместе.
— А ты? Ты тоже так считаешь?
— Нет, — мотнул головой Джорди. И в глазах его стояла печаль. — Слишком много всего произошло. Знаете, иной раз я виню в этом себя.
— Не стоит.
— Они тоже так говорят. Твердят, что это, мол, не вчера началось.
— Думаю, так и есть. В любом случае они правы. То, что произошло между ними — это их дело. И ты тут ни при чем.
— Скажите, Гретхен здорово обозлилась на меня?
— Нет. Гретхен не такая. И потом, она сейчас так счастлива, что ей просто не до того.
— Но ведь картина испорчена.
— Ничего. Купит себе другую и повесит на то же место.
Джорди со вздохом кивнул:
— Хорошо бы. — Он захромал к двери. И уже на самом пороге обернулся к Аманде: — Что-то Мэдди сегодня тихая.
Аманда подперла голову руками:
— Сегодня у нее нет никаких причин ругаться. Она тоже чувствует твое настроение. Кстати, как твои занятия с психотерапевтом?
Джорди замялся:
— Все в порядке. Но он — это не вы.
— Как приятно это слышать!
Он поднял голову. Взгляды их встретились, и он смущенно отвел глаза в сторону. Но потом снова заставил себя взглянуть на нее.