Любопытство и смятение мистера Хамптона охватили мое тело.
— Вы не знаете значения?
Мы покачали головами. Доджер смотрел то на отца, то на меня. Я ощущала эмоции Доджера. Те же интерес и потрясение, что и у его отца.
— Они разные, но говорят об одном. Метки означают четыре способа борьбы со злом, — объяснил мистер Хамптон. — Где твоя, Джек?
Джек снял футболку. Его перевязанное плечо с пулей все еще было видно. Он развернулся, и на середине лопатки были слова «Dum Vivimus Servimus». Он повернулся к нам и надел футболку.
— У тебя слова лидера, — улыбнулся ему мистер Хамптон. — Надпись значит: «Пока живем, мы служим».
Слова казались знакомыми. Я задумалась. А потом поняла, что они были в стихотворении. Мои глаза расширились, я поняла, что мы были поколением, которое все ждали.
— Доджер, — выдохнула я. — Это в стихотворении.
— Что? — ошеломленно сказал он.
— В стихотворении о Винтерах и Челси был первый, что служит, — добавила я.
Мистер Хамптон забрал книгу у Доджера и полистал страницы, пока не нашел знакомое стихотворение.
— Конечно, — улыбнулся мистер Хамптон. — Первый служит и живет, чтобы спасти вечный свет. Воин с величием на спине.
Дастин потрясенно покачал головой.
— Его тату на спине, — отметил Дастин.
Мистер Хамптон оживленно кивал.
— Дастин, покажешь свою? — спросил рьяно мистер Хамптон. Дастин закатал рукав и показал слова «Fiat Iustitia Ruat Coelum».
Доджер улыбнулся, поняв значение. Мистер Хамптон коснулся руки Дастина.
— Это значит «Поступать справедливо, если падает небо», — ответил мистер Хамптон.
— Это было в стихотворении, — сказал Доджер. — Что второй держит ключ к небу, и что на его плечах все тайны человечества.
Эмоции Тревора отражались от стен.
— Ладно, — восхищенно сказал он. — Что говорится у меня? Что третий — самый красивый, и он получит все дам, надеюсь.
— Не совсем, — отметил мистер Хамптон. — У тебя «При виде рук закон затихает».
Тревор недовольно нахмурился.
— Как это понимать?
Доджер снова улыбнулся.
— Когда ты сражаешься, закон неприменим.
— Мило, — ухмыльнулся Тревор, коснувшись татуировки.
Мистер Хамптон коснулся части о Треворе в стихотворении.
— «Третий молчит во время силы. Ему не по себе от зова по имени».
Это было странно. Мы были в стихотворении. Я думала, жизнь уже была странной, но теперь мы должны были спасти всех и убить всех темных существ. Кем они нас считали? Я не божество. Я не могу творить чудеса.
Доджер коснулся моего запястья.
— У тебя написано «Пусть ненавидят, пока боятся».
Мистер Хамптон кивнул сыну.
— «Четвертого ненавидят все те, кто боится, и время покажет, где часы», — процитировал мистер Хамптон.
Мило. Часы на запястье. Тот, кто сочинял стихотворение, долго думал над ним. Слова татуировки меня не обидели. Они звучали загадочно, но стихотворение все еще не давало покоя.
— А конец стихотворения? Там говорится о его силе, о мужчине. Я не мужчина, так при чем тут я?
Мистер Хамптон покачал головой.
— Поэтому я был так потрясен, что в семье девушка, но пророчество могло не видеть этого. Если ты читала абзац до этого, он кое — что объясняет, — мистер Хамптон поднял книгу и кашлянул, а потом прочел. — «Дары будут у тех, кто просит защиты. Только тогда они провалятся, все правила нарушатся, создавая новое поколение, более сильное и великое поколение Винтеров и Челси».
— Родители провалились? — спросила я.
Мистер Хамптон закрыл книгу пророчеств.
— Тут два варианта. В прошлом твои родители потерпели неудачу, когда родилась девочка в семье, или это можно было предвидеть, и они совершили ошибку, пока ты была маленькой. Другое значение в будущем. Вы получили дары, и вы провалитесь, нарушив правила.
— Как провалятся? — спросил Дастин.
— Не знаю. Нужно спросить у них, — я надеялась, что мы найдем родителей и спросим. Голова кружилась от новой информации. Дастин и Доджер смотрели на меня, а Джек глядел на мистера Хамптона.
— Что такое Маратака? — выдавил Джек. Ему надоели разговоры о судьбе. Джек хотел найти родителей и убить Маратаку. Это было так просто.
Мистер Хамптон вздохнул.
— Маратака — худшее существо, что ходило по Земле.
— Это существо? — спросил Тревор. — Его сложно убить? — я тоже об этом думала. Нажать на курок, и существо мертво.
— В том и дело, — мистер Хамптон вскинул брови. — Его не убить пистолетом или ножом. Никто не знает, как его убить. Четыреста лет пробовали разные способы, но это не сработало, и он возвращался сто лет спустя. То поколение думало, что убило Маратаку, но, видимо, нет. Он вернулся сильнее, чем прежде.
Я покачала головой.
— Откуда вы знаете, что сильнее, чем прежде? — спросила я. Эмоции мистера Хамптона стали печалью. Я знала, что он скажет, раньше, чем он это произнес.
— Ваши родители пропали, — заявил мистер Хамптон. — Навредить так Винтерам и Челси может только Маратака.
— Это все, что вы знаете? — спросил Дастин.
Мистер Хамптон кивнул.
— О Маратаке известно мало, но остерегайтесь его силы. Он может делать все, что хочет, — я ощутила Тревора. Его видение ударило по мне. У Тревора всегда были эмоции ребенка в магазине сладостей или на американских горках впервые, когда он испытывал видения. Я посмотрела на него. Его глаза были закрытыми, ладонь прижималась к виску. Доджер и Дастин проследили за моим взглядом, и Тревор открыл глаза.
— Который час? — спросил Тревор у Джека.
Джек посмотрел на часы.
— Почти семь.
Тревор ухмыльнулся.
— Пора сражаться, — сказал он и взглянул на Дастина. Наверное, мысленно говорил с ним.
Нам рассказали о нашем наследии и будущем, и теперь мы вели себя, будто ничего не случилось. Сражения для Винтеров и Челси всегда были выше своих проблем. Колледж и друзья? Нет, мы бились с демонами и отправляли существ в ад. Я хотела быть частью этого — сражений, охоты, трепета — но если меня собирались держать посередине, в серости, то я этого не хотела. Кто — то должен толкнуть меня вперед, иначе я хотела быть другой. Я хотела все… или ничего.
Глава 9
— Мы снова разделимся? — спросил Тревор, когда мы добрались до леса.
Джек кивнул.
— Дастин, Доджер и Аманда могут пойти туда, — он указал направо. — А мы с тобой — туда, — Джек и Тревор повернули налево, оставив нас одних. Джек призвал всем свое оружие. Я была с привычным пистолетом, а Дастин — с ружьем. Пистолет Доджера был похож на мой, но немного крупнее. Они были заряжены серебряными пулями. Полная луна сияла над темным лесом. Мы охотились сегодня на оборотней.
Многие люди думали, что оборотни были людьми, а потом волк ранил их и обращал в оборотня при полной луне, но это ложь. Оборотень никогда не был человеком. Это был волк — демон, который срывался при полной луне. Люди придумали историю, чтобы скрыть факт, что в мире есть демоны. История была даже интересной. Я могла представить, как Тревор стал бы волком, но это было бы не опасно. Это было бы забавно.
— Идемте, — Доджер убирал ветви с моего пути в лесу. Я не собиралась врать, оборотни меня пугали. Я могла разобраться со многими демонами. Подавайте похожих на свиней и змей, но оборотень был ненасытен при полной луне, так что этого не надо.
Дастин осторожно коснулся моего плеча. Его эмоции ощущались спокойными во время сражений. Я не знала, как он делал это, но он был сосредоточен.
— Осторожно, Аманда, — сказал Дастин, когда я чуть не споткнулась о бревно. — Если с тобой что — то произойдет, Джек меня убьет, — он не шутил.
— Я в порядке, — ответила я, вернув равновесие. Доджер взял меня за руку и помог спуститься с холма. Дастин следовал, поскальзываясь.
Я рассмеялась.
— Может, мне нужно говорить тебе об осторожности.
— Смешно, — буркнул Дастин, поравнявшись со мной и Доджером. Я услышала шорох в лесу рядом с нами.
Дастин снял ружье и направил на движущийся куст. Через пару секунд оттуда выпрыгнул маленький заяц.
— О, — я склонилась к зайцу. — Ты собирался убить зайчика? — я повернулась потрясенно к Дастину, гладя зверьку голову.
Дастин открыл рот.
— Я думал, это был оборотень, — возмутился он.
— Все хорошо, малыш, — прошептала я ему. — Большой злой дядя тебя не обидит.
Доджер смеялся, а я чесала зайца за ушами. Я почти ощущала, как Дастин закатил глаза. Снова шорох, теперь впереди нас. Заяц убежал от меня. Он боялся того, что там пряталось. Я отошла к Доджеру и Дастину.
Мы с Доджером одновременно вытащили пистолеты.
— Вряд ли это заяц, — пробормотал Доджер. Я ощущала, как он нервничает. Может, не все были спокойными, как Дастин.
Я прицелилась, когда треск стал громче. Голодный волк вырвался из леса. Темная грязная шерсть воняла, его черные глаза сверкнули пару раз. Волк оскалился, пена лилась из его рта. Отлично, теперь мы бились с Куджо.
— Кто хочет выстрелить? — спросила я у парней. Они переглянулись. Они будут спорить, кто застрелит волка?
— Я это сделаю, — заявил Доджер, вскинув пистолет. Точно, они спорили.
Дастин вскинул руку.
— Все хорошо. Думаю, я справлюсь.
— Нет, — Доджер повернулся к нему. — Я сделаю это.
Раздражение Дастина поднималось во мне. Я смотрела на волка, который зло зарычал. Ему нравился негатив.
Дастин опустил ружье, и Доджер сделал так с пистолетом.
— У меня все под контролем, — рявкнул Дастин. Волк пошел ко мне, и я попятилась, сжимая пистолет.
— Вряд ли ты сможешь, — заявил Доджер, и возмущение Дастина хлынуло на меня.
— Что ж, — парировал Дастин, — и я сомневаюсь, что ты сможешь.
Волк зарычал на меня. Он сверкал зубами, глаза стали полностью черными. Волк прыгнул ко мне, раскрыв пасть. Я выстрелила один раз, и волк заскулил, как пес. Он упал на землю и истекал кровью. Я пятилась, пока не врезалась в Доджера. Я повернулась к ним.