На том конце воцарилось молчание. Стив невольно задумался: что происходит сейчас со стариком? Вспоминает сыновей? Думает о том, какими они были в детстве? Или о том, как погибли?
Была в этих секундах молчания какая-то мощная подлинность, и в первый раз Стив поймал себя на том, что отчаянно надеется: хоть бы не отец их убил! То, что было для него головоломкой, интеллектуальной игрой, вдруг стало до боли реальным. В конце концов, он ведь вовсе не уверен, что это отец. Съездив в Коппер-Сити, Стив легко поверил, что отец сбросил жену с крыши банка; было намного труднее вообразить, что он холодно и безжалостно отнял жизнь у двоих молодых парней. И от того, что сам Стив жил здесь с отцом в детстве, еще нелепее казалась мысль, что отец поехал на другой конец города и кого-то там убил.
Фрэнк Джонс все молчал.
– Я хочу задать вам несколько вопросов…
– Идите к черту! – рявкнул старик, а вслед за тем в трубке раздались короткие гудки.
Должно быть, бросил трубку, подумал Стив. Как выглядит Фрэнк Джонс, он понятия не имел, но представил себе этакого пожилого пузатого Харви Кейтеля[7] посреди грязной лачуги, напоминающей дом Лаймена Фишера.
И все же Стив твердо решил увидеться с Фрэнком Джонсом, поэтому вызвал такси и продиктовал водителю адрес. Живя в Калифорнии, он ни разу не ездил на такси; это оказалось намного проще, да и дешевле, чем он опасался. Водитель – не индус или араб, как гласят стереотипы о таксистах, а обычный белый парень – подвез его прямо к дому Джонса в приличном на вид пригороде. Стив попросил таксиста подождать, сказав, что долго не задержится. Тот только плечами пожал.
– Счетчик тикает… На здоровье.
Идя по асфальтированной дорожке к крыльцу, Стив спросил себя, не нужно ли дать таксисту чаевые. Он плохо в этом разбирался – никогда не понимал, чего от него ждут, и всегда испытывал смущение в таких ситуациях. Жаль, что отец его не научил.
Стив поднялся на крыльцо, постучал. Нет ответа. Позвонил в звонок – ничего не услышал. Снова постучал, громче. Несколько минут спустя стало ясно: если Фрэнк Джонс и дома, то открывать ему не намерен. Стив хотел уже сесть в такси и поехать по следующему адресу (Айзек Донован, сосед, что первым заметил огонь и вызвал пожарных), как вдруг заметил, что в соседнем дворике поливает цветы старушка в цветастом халате. Фрэнк Джонс с женой вырастили сыновей, и, судя по возрасту, эта соседка вполне могла их помнить.
– Извините! – крикнул он.
Женщина подняла глаза.
– Да? – настороженно спросила она.
Стив остановился на углу ухоженного дворика.
– Простите, что беспокою… Не разрешите мне войти и задать вам пару вопросов?
– Смотря каких. Если хотите что-то продать мне…
– Нет-нет, – заверил Стив. – Несколько вопросов о вашем соседе.
Она вопросительно покосилась на дом Джонса, со стороны которого он появился.
– Я репортер, – пояснил Стив; на этот раз ложь далась ему без запинки.
Женщина кивнула и жестом пригласила его войти.
– Работаю над статьей о нераскрытых убийствах, – продолжал он, проходя через калитку в невысокой изгороди. – Надеялся поговорить с мистером Джонсом о его сыновьях, Алексе и Энтони. Но он, похоже, не настроен со мной разговаривать.
– Ясно дело, – бросила женщина.
– А почему так?
– Знаете, когда мальчики погибли, он после этого так и не оправился. Все у него прахом пошло. Работу потерял, дочь из дома выгнал… Одна жена с ним осталась – на ней-то он и срывал горе. Тяжело ей приходилось, пока ее, бедняжку, рак не сожрал.
Старушка боязливо оглянулась и добавила:
– А парни-то, Алекс и Тони, были, правду сказать, настоящие бандиты. Никто у нас не удивился, что они померли дурной смертью. Я, коли на то пошло, – добавила она, понизив голос, – вообще ждала, что их полиция пристрелит, когда те будут банк грабить.
Нехорошо радоваться чужому несчастью, но эта новость сильно приободрила Стива. Может, у отца все-таки была уважительная причина их убить? Например, самооборона. Или возмездие за какое-то преступление… Впервые Стив смог себе представить, как отец разделывается с этими двумя паршивцами, и не содрогнуться от ужаса и отвращения.
– А кто еще мог бы рассказать мне что-то об Алексе и Энтони или о пожаре? – спросил он.
Старуха покачала головой.
– Давно дело было. Больше двадцати лет прошло. Тех, кто их знал, наверное, и в живых уже нет.
– Не вспомните имена каких-нибудь их друзей? Или врагов?
– Не припоминаю, – ответила она. – Да, по совести сказать, никогда и не знала.
– А что было после пожара? Полицейские расспрашивали вас или еще кого-нибудь из соседей?
– Приходил ко мне полицейский. Но он и тогда был не мальчик, а сейчас уж точно давно на пенсии, если вообще жив.
Стив продолжал расспросы, однако женщина – Лурлин Лэнгфорд, так ее звали, – ничего больше сообщить не смогла. Наконец он поблагодарил ее, сел в такси и назвал таксисту адрес дома, где погибли братья Джонсы. Увы, на месте многоквартирного здания теперь высился торговый центр под названием «Мишень», останавливаться там никакого смысла не было, и Стив велел таксисту ехать прямо по следующему адресу, к Айзеку Доновану, человеку, который вызвал пожарных. По дороге он задумался о смерти Алекса и Энтони. В официальном заключении говорилось просто, что они сгорели; теперь Стив понял – этого мало. Даже если их перед этим не застрелили, не зарезали, не задушили, что-то помешало им поднять тревогу и выбраться из охваченной огнем квартиры. Жилье малогабаритное, время – десять часов утра: даже если братья спали в такой поздний час, дым и огонь должны были разбудить их. Почему они не выбежали на лестницу, не попытались выпрыгнуть в окно? Возможно, были без сознания? Пьяны до бесчувствия? Или под наркотой?
А может быть, кто-то накачал их наркотиками.
Или связал.
И тогда они умирали в полном сознании, корчась от ужаса и боли, отчаянно хватая воздух, вопя в муках, чувствуя, как кожа на теле вздувается и лопается, словно дешевая свинцовая краска…
Стив позвонил Шерри, сказал, что встреча затянется надолго, в отель его подвезут, – и повесил трубку, не дав ей возразить или начать задавать вопросы. Сегодня предстояло еще много сделать, и он не хотел терять время, возвращаясь в колледж и притворяясь перед Шерри, что выходит из тамошнего конференц-зала.
– Можете еще меня подождать? – спросил Стив, когда такси остановилось возле пансионата для престарелых.
Таксист ухмыльнулся и похлопал по счетчику.
– Сколько хотите! С вами я уже заработал больше, чем за целую неделю!
Стив взглянул на счетчик. Там исправно прибавлялись мили и минуты. Откровенно говоря, он не ожидал, что выйдет так долго – и так дорого. Может, дешевле будет отпустить такси, а потом вызвать новое? Но он сказал себе: в конце концов, это дом престарелых, с какой стати мне надолго здесь задерживаться? Просто задам Доновану несколько вопросов. Управлюсь минут за десять.
– Подождите здесь, – попросил он.
– Без проблем!
Однако в доме престарелых Стив задержался куда дольше, чем ожидал. Айзек Донован, бывший сторож в банке, прекрасно все помнил, точно и подробно рассказал о том, как заметил огонь и как вызвал пожарных, – но ничего нового или интересного сообщить не смог, и Стив просидел с ним почти час в унылой комнате с голыми стенами лишь по одной причине: старик явно тосковал в одиночестве и был отчаянно рад собеседнику. Стиву стало его жаль. К тому же Донован чем-то напомнил ему отца, и к жалости присоединилось чувство вины.
Убравшись наконец оттуда, он съездил еще по трем адресам: двое репортеров, писавших о происшествии, и свидетель, упомянутый в одной из заметок. Однако дома оказался лишь один репортер, да и тот с трудом припомнил, о чем речь. День клонился к вечеру, пора было заканчивать, и Стив назвал таксисту адрес отеля.
А впереди еще Темпе и Тусон… Зачем вообще он потащил с собой Шерри? Было бы куда больше времени и свободы. Не пришлось бы втискиваться в два-три часа; он занимался бы своими розысками с девяти утра до девяти вечера, избавленный от нужды притворяться отдыхающим. Так зачем тогда он взял ее с собой? Из-за чувства вины, подумал Стив. В последнее время он мало с ней общался. А еще потому, что она помогает ему оставаться в реальности. Пока Шерри рядом, он прочно стоит на земле.
Пока она рядом, он не натворит никаких… глупостей.
Стив вспомнил, как сдавливал горло Лаймена Фишера, и поспешно отогнал эту мысль.
Это никогда больше не повторится. Никогда.
В последнюю минуту он попросил таксиста высадить его возле итальянского ресторанчика, в двух домах от отеля. Заплатил, прибавил десять процентов чаевых, хоть и не очень понимал, надо ли, сказал «спасибо» и пошел к отелю пешком.
У входа разворачивалась драматическая сцена. На красном коврике у крыльца горько рыдал мальчуган лет пяти; его обнимала мать. Мужчина средних лет – видимо, отец мальчика – и служащий отеля в униформе и с совком в руке, стоя в центре парковки, разглядывали что-то на земле.
Должно быть, на лице Стива читалось любопытство; когда он подошел ближе, мать мальчика повернулась к нему и гневно сообщила:
– Кто-то убил щенка моего сына!
Стив сочувственно кивнул, полагая, что щенка сбила машина, но женщина добавила:
– Его задушили!
Добавила вполголоса, словно для того, чтобы не услышал ребенок, – но тот, разумеется, услышал и заревел еще громче.
– Все хорошо, милый, – запричитала женщина, крепче обнимая его. – Не плачь, все хорошо!
Стив похолодел и машинально поднял глаза на окна своего номера. Из окна за происходящим наблюдала Шерри, видимо, привлеченная громкой сценой у входа. Стива она не заметила. Прыгая через две ступеньки, он быстро поднялся на второй этаж, к себе в номер.
Шерри радостно бросилась ему навстречу.
Стив подошел к окну и выглянул наружу. За окном служащий в униформе нес на совке через парковку мертвого щенка.