Жизнь – это цепь оборванных связей, подумал Стив.
Как там отозвался Джейсон об отцах и взрослых сыновьях? «Мы хотим, чтобы отцы нас одобряли».
Это правда: все, что угодно, отдал бы сейчас Стив за одно только слово одобрения, гордости, любви от призрака своего отца. Но тот молчал; а когда Стив на миг отвел глаза проверить, отражается ли он в зеркале, – растаял и исчез без следа. Растаял, оставив по себе чувство потери столь горькой и непоправимой, что у Стива засосало под ложечкой, и на глаза навернулись слезы.
А потом к нему повернулась Шерри, и он поспешно вытер слезы, чтобы она не видела. Шерри не проснулась, она просто ворочалась во сне, но когда он это понял, то чувство уже ушло. Стив откинулся на подушку, закрыл глаза и через несколько мгновений крепко спал.
На этот раз ему ничего не снилось.
Глава 16
В первый раз после колледжа Стив взялся перечитывать «Дон Кихота» – вечерами, после работы. И обнаружил, что книжка на редкость нудная. Читал с усилием, заставляя себя, и постоянно что-то его отвлекало. Прочел абзац – пошел попить воды; прочел страницу – вдруг понял, что сидеть неудобно, надо пересесть или снять ботинки; дошел до конца подглавки – вспомнил, что начинаются вечерние новости, и надо бы включить, посмотреть, что на свете творится…
Шерри горячо одобрила его выбор книги; отчасти из-за нее он не сдавался и продолжал читать. Но не только из-за нее. Было в этом и что-то другое. Попытка вернуть прошлое? Оживить старые мечты? Точно сформулировать ему не удавалось. Одно было ясно: он уже не тот читатель – не тот человек, – каким был. Попадись книга Сервантеса ему сейчас впервые, вряд ли он одолел бы больше нескольких первых страниц. И это было как-то грустно – словно он утратил часть себя.
После совместного путешествия они с Шерри во многих отношениях стали ближе друг к другу, а смерть отца сблизила их еще сильнее. В женихах Стив ходил уже с полгода – сделал предложение Шерри на ее день рождения, в легкой, шутливой манере, а она так же шутливо приняла, – но пока что это была очень расплывчатая договоренность: обещание жениться как-нибудь в неопределенном будущем, к которому ни он, ни она не относились слишком серьезно. Однако в последнее время они начали серьезно обсуждать будущую жизнь вдвоем, и Стив обнаружил, что уже не избегает, как раньше, мыслей о совместном будущем. Напротив, эти мысли ему по душе.
С друзьями он, наоборот, теперь общался меньше, не тусил с ними по пятницам. После похорон Джейсон звонил два раза и предлагал встретиться вечером в спортзале, а вот Уилл и Деннис не появлялись совсем. Надо сказать, Стив по ним совсем не скучал. Хоть бы и вообще больше не появлялись, думал он.
Общение – вернее, необщение – с матерью вернулось в прежнюю колею. Из-за этого Стив чувствовал себя виноватым. Она ведь теперь одна, и сын нужен ей, как никогда, – если не для моральной поддержки, то хотя бы для работы по дому. Машина, лужайка, Бог знает, что еще: менять лампочки, чинить краны, подрезать деревья – все требует мужской руки. Но мать ни о чем не просила, а сам он не вызывался. В последний раз они обсуждали счет за похороны, и телефонный разговор этот длился не более минуты.
На работе дела обстояли отлично. И путешествие, и смерть отца как-то внутренне раскрепостили Стива, сделали его сильнее. Не то чтобы он плюнул на свою работу или перестал стараться; скорее, увидел ее со стороны и отвел ей более правильное место в жизни. Разыскивать былых однокашников, брать у них интервью, составлять новостные рассылки и ежегодные альбомы – все это, быть может, и важно, но не настолько. В сущности, Стив и раньше понимал, что ничего настолько важного в его деле нет. Но он всегда старался угодить начальству и произвести на него впечатление – так же, как в школе трудился изо всех сил, чтобы нравиться учителям и учиться на одни пятерки. А теперь вдруг понял: одобрение всех этих менеджеров и начальников отделов, в сущности, совсем ему не нужно. Если им вдруг что-то не понравится – черт с ними. В конце концов, на этой работе свет клином не сошелся. Есть на свете и другие компании, и другие занятия.
Эта простая мысль расковала его ум, избавила от страха неудач – и хорошо сказалась и на количестве сделанного, и на качестве.
Часто он с удовольствием вспоминал свой поединок с бородачом в Солт-Лейк-Сити. В фантазиях этот случай несколько преображался. Бородач превращался в однозначного негодяя, он уже по-настоящему нападал на Стива, а тот героически сопротивлялся. Иногда бой длился дольше, и вокруг собиралась толпа, подбадривающая Стива криками и аплодисментами. Больше всего ему нравилось представлять, как он валит бородача наземь и лупцует до полусмерти, топчет ногами, превращая его лицо в бесформенное кровавое месиво.
С удовольствием вспоминал он и о Лаймене Фишере.
У Стива прибавилось уверенности в себе, и это отразилось и на положении в офисе. Фоторедакторы стали обращаться к нему за консультациями, а недавно приходил за советом даже видеооператор. К сожалению, не давала покоя Джина – использовала любой предлог, чтобы подойти к нему и заговорить, всеми возможными способами старалась вовлечь в беседу; избегать ее становилось труднее и труднее. Чем-то, как видно, Стив ее заинтересовал, хотя и не вполне понимал, что ей нужно. Она прекрасно знала, что он не свободен – фотография Шерри в рамочке стояла у него на рабочем столе рядом с компьютером, – да и сама Джина, помнится, загорала на пляже вдвоем с каким-то толстяком, явно не отцом и не дядюшкой. И все же она определенно заигрывала со Стивом, прямо-таки лезла к нему. Дошло до того, что он перестал обедать в офисе и стал уходить на ланч, чтобы пореже с ней встречаться.
Однажды после работы, сидя в машине на стоянке, Стив перебирал пачку CD-дисков, решая, какую музыку послушать по дороге домой, как вдруг увидел, что из здания выходит Джина и направляется к припаркованному вблизи выезда серебристому «Сатурну». Стив с любопытством проследил за ней глазами. Раньше они никогда не уходили из офиса в одно время – или, по крайней мере, он этого не замечал. А теперь ему вдруг стало любопытно: где она живет, с кем, что у нее вообще за жизнь в нерабочее время. Притворившись, что по-прежнему роется в дисках, уголком глаза он следил, как Джина достает из сумочки ключи, открывает машину, садится за руль. Вот она сдала назад, развернулась и выехала на улицу.
Не раздумывая, Стив завел мотор и двинулся за ней. Странно было вот так за кем-то следить – странно, но очень, очень приятно. В радостном возбуждении он свернул следом за «Сатурном» на Калвер-стрит.
К его удивлению, жила Джина в кондоминиуме с отдельным входом недалеко от его собственного дома. Почему-то Стив был уверен, что она живет вблизи пляжа. Как видно, на Бальбоа она просто ездила на выходной, а жила здесь, в Ирвайне.
Джина подъехала к дому. Припарковавшись на другой стороне улицы, Стив следил, как она выходит. Джина повернулась в его сторону, и он тут же пригнулся на сиденье. Через пару секунд, осмелившись выглянуть, увидел, как она отпирает дверь и входит в дом. А еще несколько секунд спустя раздвинулись жалюзи на передних окнах, но что там, внутри, – Стив со своего места разглядеть не смог.
Вдруг ему пришло в голову: если она выглянет в окно и заметит его машину, то может решить, что он за ней следит. Или что он к ней неравнодушен. Трудно сказать, что хуже. Может, объехать вокруг квартала и припарковаться подальше, там, где его не будет видно из окна? Пожалуй, в другой раз. На сегодня достаточно.
Стив тронулся с места и неохотно направился домой.
Где ждала Шерри.
На следующее утро на работе Джина передала ему почту и напрочь не желала уходить: стояла возле его стола, трогала то степлер, то пресс-папье с Бэтменом, и несла какую-то ерунду, отчаянно стараясь втянуть его в разговор.
«Я знаю, где ты живешь, – думал Стив. – Могу появиться у тебя на пороге и…»
Эта мысль помогла ему вытерпеть ее надоедливую болтовню.
С работы он ушел рано, поехал к Джине и припарковался за голубым «Приусом» так, чтобы его не было видно из окна, а сам он видел все. Джина появилась, как и вчера, в 17:24. Вышла из машины, захлопнула дверь – и вдруг начала отчаянно дергать ее за ручку, хотя ясно было, что дверь заперта. Она суетилась вокруг машины, заглядывала в окно, и Стив понял, что произошло. Забыла в машине ключи! Вот умора! Улыбаясь, он откинулся на спинку сиденья и продолжил свои наблюдения.
Он думал, Джина достанет мобильник и вызовет службу помощи автомобилистам; вместо этого она подняла один из цветочных горшков на крыльце и что-то достала из-под него. Ключ! Отперла входную дверь, положила ключ обратно под горшок, несколько секунд спустя выбежала из дома, по-видимому, с комплектом запасных ключей и открыла машину.
Стив подождал, пока она окончательно скроется в доме, и, все еще улыбаясь, поехал домой.
Теперь ему известно, где она хранит запасной ключ от дома.
На следующей неделе Джина оставила дом без присмотра, а во вторник поведала во всеуслышание, что после работы идет на свидание с «по-тря-са-ющим мужчиной». Еще и Стиву сообщила это отдельно, несколько раз, таким игривым тоном, словно надеялась вызвать в нем ревность.
Итак, несколько часов ее не будет дома, а ключ от входной двери – под цветочным горшком. И что с того? Да ровно ничего. Он ничего не станет делать. Нет ни единой причины проникать к ней в дом. Она ему не нравится, ему на нее плевать, она его вообще не интересует! Зачем за ней шпионить, чего он этим добьется? Не говоря уж о том, что это незаконно. Проникновение в чужой дом… за это и посадить могут. Нет, разумеется, после работы он поедет прямо к себе домой и пригласит приехать Шерри. Они поужинают, посмотрят кино или еще чем-нибудь займутся, а потом проведут вместе ночь…
Он позвонил Шерри.
И сказал: сегодня он работает допоздна, позвонит ей завтра.
Ровно в 19:15 Джина появилась на пороге своего дома, заперла дверь, села в машину и отбыла. Стив знал об этом, поскольку следил за ней из собственной машины, припаркованной на другой стороне улицы. Он ожидал, что за ней кто-нибудь заедет – возможно, тот лысый с Бальбоа, – и удивился, когда увидел, что она уехала одна. Для надежности выждал пятнадцать минут – Джина не возвращалась – и тогда, выйдя из машины, прогулочным шагом двинулся по тротуару к ее микроскопическому дворику. Остановился на секунду, будто бы проверяя, не развязался ли шнурок, а на самом деле глядя, нет ли других прохожих, не смотрит ли кто на него из окон. Еще два быстрых шага – и вот он уже у нее на пороге, поднимает цветочный горшок, хватает ключ…