— Матчин слушает.
— Господин Матчин, простите, что побеспокоил. Это Луис де Борха.
— Узнал Вас, — сказал я, одними губами для Таси произнёс: «Герцог».
— У Вас всё в порядке? Помощь не требуется?
— Спасибо за беспокойство, но у нас всё хорошо.
— Если требуется медицинская помощь, то у меня отличная клиника недалеко от Мадрида.
— Мы уже рядом с Национальным госпиталем, заглянем туда.
В трубке ненадолго повисло молчание.
— Сохраните номер, — сказал герцог. — Это мой личный телефон. Если возникнет проблема или сложная ситуация, обязательно позвоните.
— Конечно, — обнадёжил я его, пытаясь, чтобы в голосе не проскочил сарказм. — Так и сделаю.
— Берегите себя, — сказал он.
— Спасибо. До свидания, — я нажал кнопку отбоя и посмотрел на номер телефона. Пару секунд подумав, нажал «сохранить». — Герцог просил позвонить, если мы попадём в беду, представляешь?
— Сейчас волноваться нужно вовсе не ему, а устроителям аукциона, которые не смогли обеспечить безопасность клиентам. Это ведь тайное, — она выделила это слово, — мероприятие. Как они умудрились прозевать подобное? Ух, я бы на месте руководителя, начальнику охраны дала по шее. Посильнее, чтобы мозги на место встали.
— Может, сговор? — посерьёзнел я. — Там ведь действительно была охрана, всё на высшем уровне. Видел пару человек и в гостевом зале, и в торговом. Десяток камер. Нахрапом, без подготовки и договорённостей такое не провернуть.
— Ты думаешь в торговом доме, на самом верху сидят дураки, которые только и думают, как бы собственную репутацию смыть в унитаз? Сговор мог быть, но только с кем-нибудь из самого младшего звена. Чтобы, к примеру, охранник от мониторов вовремя отвернулся, когда Алёну мимо камер несли. Я про то и говорила, что начальника охраны не просто щёлкнули по носу, его макнули в дерьмо и ещё повозили рожей, чтобы уж наверняка.
— Может, это даже сыграет нам на руку, — задумчиво произнёс я.
— Что именно? — спросила Тася.
— Надо бы слух пустить, что Алёну похитили, чтобы наказать меня за то, что выпустил из рук секретную технику. Тогда иностранцы начнут её охотней учить.
— И репутация торгового дома рухнет ещё ниже, — хмыкнула она. — Не торопись с подобными решениями. Давай посмотрим, что будет дальше.
— Почти приехали, — сказал Василий. — Отделение Скорой помощи Национального госпиталя.
Мы остановились на стоянке рядом с большим, хорошо освещённым зданием. Похоже, здесь уже знали о взрыве и пожаре рядом с городом, поэтому в приёмной дежурило несколько докторов. Когда я внёс на руках Алёну, всё завертелось. Наш врач оказался французом, отлично говорившем на испанском и английском, поэтому не составило труда объяснить, что случилось. Он сказал, что им часто приходится сталкиваться с отравлением разной химией, передозировкой лекарств и наркотиков, просил не беспокоиться и не переживать. Алёну сначала отвезли в одно отделение, где она провела почти час, потом перевели из Скорой помощи в здание основного госпиталя. А ещё через полтора часа появился доктор и сказал, что с Алёной всё в полном порядке. Ни наркотиков, ни другой опасной химии не нашли, только остаточные следы от усыпляющего средства. Обнадёжил, что утром она проснётся и максимум что может быть, так это икота, но на всякий случай прописал какую-то капельницу.
Ночь я провёл в палате Алёны, расположившись в узком кресле. Спать особо не хотелось, особенно после всего произошедшего, поэтому устроился в позе для медитации, восстанавливая потраченную силу и разбирая по полочкам прошедший бой. Как всегда в таких случаях бывает, задними умом нашёл пару способов одолеть мастера, изучающего укрепление тела, не прибегая к взрывам. Зато теперь я окончательно убедился, что надо быть более гибким в драках. Полагаться исключительно на крепость брони и объём внутренних сил можно, но только до тех пор, пока не появится кто-нибудь круче и сильнее. Нужно становиться хитрее и злее.
Вернувшись к реальности, я осознал, что наступил новый день. Учитывая яркий свет, бьющий в окно, никак не меньше десяти часов утра. Алёна удобно расположилась на кровати и читала что-то на планшете.
— Я проспал?
— Немного, — улыбнулась Алёна. — Тася приходила, даже в щёку тебя поцеловала, но ты не проснулся. Сказала, что сторож из тебя так себе.
— Сторож охраняет от чужих, а на Тасю мой внутренний сторожевой пёс уже не реагирует, — я потянулся. — Как самочувствие?
— Хорошо. Выспалась на неделю вперёд. Не пойму только откуда у меня маленький синяк на пояснице. Никто не ронял, пока я без сознания была?
— Если только с силой обнимали и кричали: «Алёна!».
Она засмеялась, едва не выронив планшет. Вытерла проступившую слезинку.
— Сегодня финал турнира. Мы ведь успеем?
— М-м? — я с сомнением посмотрел на неё.
— Очень хочется его выиграть. Мне тут столько писем прислали, я всё утро читаю, а они не кончаются. Все желают победы.
— Тогда успеем. Который час?
— Пять минут одиннадцатого. А ещё мама твоя звонила, спрашивала мы побеждать собираемся или нет. Вроде бы кто-то ставки делает против меня, и она хочет поучаствовать.
— Да? Надо Цигельману срочно позвонить, пусть этого смельчака найдёт и, если у того деньги лишние, заберёт. Можешь сказать маме, что побеждать мы собираемся. Только надо поторопиться. Давай, ты переодевайся, а я разомну ноги. Вернусь через пять минут.
— Можешь… остаться, — немного смутилась она.
— Не шали, — я погрозил ей пальцем, улыбнулся и вышел из палаты.
Закрыл глаза прислушиваясь. В правой части коридора в крайней палате отдыхали два мастера. Ещё один расположился на этаж ниже. Из трёх аур одна знакомая, принадлежащая охраннику герцога де Борха. По лестнице поднимались Тася с мастером Корицким. А ещё совсем рядом чувствовался след силы, очень слабый и размытый. Кто-то не мог контролировать ци, и оно разливалось вокруг, просачиваясь, как вода в треснувшем кувшине. Первая мысль была о Сяочжэй, но я её отбросил, так как она свою силу могла контролировать, пока была в сознании, по крайней мере. Скорее всего, это был кто-то, страдающий от того же недуга.
Отпустив контроль, я прошёл по коридору до торгового автомата, продающего кофе. Пошарил в карманах в поисках мелочи. Справа протянулась рука, бросив в щель пару монет.
— Sírvete tú mismo una taza de café, — сказал невысокий испанец лет тридцати восьми. То есть, он был старше тридцати пяти, но ещё не перешагнул отметку в сорок лет. Чёрные волосы, двухнедельная щетина и взгляд, словно он две или три ночи подряд не спал. Одет он был странно: синяя рубашка, поверх расстёгнутая серая спортивная кофта и лёгкая бежевая ветровка. А ещё длинный светло-серый, почти серебряный шарф, трижды обёрнутый вокруг шеи. Самое интересное, что это был мастер, причём очень сильный.
— Мне тазика кофе не надо, я столько не выпью, — сказал я на русском, выбирая самый сладкий из предложенных напитков. Дополнительно нажал кнопку, добавляющую карамельный сироп. — Грасиас.
— Рor favor, — отмахнулся испанец, бросая в автомат ещё несколько монет. Выбрал тот же самый кофе, только сиропа добавил двойную порцию.
Дожидаясь, пока Тася и Максим Васильевич поднимутся, я остался у автомата, мелкими глотками потягивая горячий и сладкий напиток. Редко бывает, когда автоматы продают действительно вкусный кофе, а ещё реже, когда наливают его правильно горячим, а не едва тёплым и противным на вкус. Испанец пристроился рядом, зевнул, пригубил из своего стакана. Странно, что я его не почувствовал, пока он не подошёл вплотную. Он что-то ещё спросил на испанском, показывая дальше по коридору.
— Ага, охрана, — хмыкнул я. — Набежали со всех сторон, когда уже не надо.
Пару минут мы молча пили кофе. В голове окончательно прояснилось. На лестнице появились, наконец, Тася и мастер Корицкий. Я бросил пустой стакан в мусорное ведро, кивнул испанцу и направился к ним.
— Кузьма Фёдорович, — Максим Васильевич, кивнул мне. — Таисия Павловна сказала, что у вас с Алёной всё в порядке.
— Всё отлично, мы полны сил и энергии. Сегодня финал турнира и Алёна рассчитывает его выиграть.
— Уверены? — спросил он, посмотрев с сомнением.
— Абсолютно. Максим Васильевич, вы хвастались, что свободно говорите на испанском.
— Испанский, португальский, немного на итальянском, — он кивнул.
— Побудьте немного моим переводчиком, — я бросил взгляд на палату, в которую вошёл испанец, угостивший меня кофе. — Буквально пару минут.
Подойдя к нужной палате, я постучал. Испанец открыл, посмотрел на нас устало и вопросительно. За ним можно было разглядеть больничную кровать и целую гирлянду капельниц. Но вот кто там лежит, я увидеть не успел.
— Мне показалось, что в палате находится кто-то, у кого не получается контролировать внутреннюю силу, — сказал я. Мастер Корицкий перевёл и на мне скрестились уже два вопросительных взгляда. — В Москве эту болезнь успешно лечат. Даже если ситуация запущена, есть неплохие шансы. Приезжайте, как только слёт студентов в Испании закончится. Максим Васильевич, у вас визитка МИБИ есть?
— Есть, — он протянул испанцу визитку, что-то объясняя.
— Тогда вы договаривайтесь, а я побежал. Нам бы на турнир не опоздать…
Из госпиталя мы сбегали в спешке. Как сказала Тася, лечение обошлось нам в две с половиной тысячи рублей. Немалые деньги, чтобы переночевать и сделать пару анализов. Алёна сказала, что лучше бы она провела ночь в автобусе или комнате отеля. Мы её отчитали, популярно объяснив, какие последствия бывают от употребления неизвестной химии, особенно если ею травят одарённых. Тася, как знакомый с боевыми веществами, используемыми полицией, рассказала, что циррозы, токсическое поражение печени и отказ почек — самые распространённые последствия. Иногда организм мастера реагирует нормально, подавляя химию, а иногда впадает в истерику и всё заканчивается летальным исходом буквально за пару часов. В общем, нагнала панику, что Алёна з