Лишь после многочасовых пыток, Димитрию удалось ускользнуть за порог невозвращения, использовав установку на самоубийство, которую заложил в его разуме Миклос и слегка подправил своими усилиями Джесс.
Отзвуки пережитых Димитрием мучений были достаточно отчетливы, и для Целителя, столь чувствительного, как Кверон, вынести это оказалось непросто, но гораздо хуже было другое. За несколько мгновений до гибели Димитрия у него появилось чувство, что Миклос сам каким-то образом установил связь со своим агентом и принялся ворошить его сознание, пытаясь понять, что с тем происходит. Именно в этот момент и сработала установка на самоубийство. Кверон мог утешаться лишь тем, что Миклос так и не сумел опознать, кто именно оставил следы в сознании Димитрия. А теперь тот благополучно ускользнул в небытие, и никакая боль уже не могла его затронуть.
- Что стряслось? - послышался голос Джорема.
Вырванный из размышлений, Кверон обернулся рывком и уставился на высокие бронзовые двери, которые Джорем как раз закрывал за собой. В свете единственной свечи, горевшей посреди стола, Джорем напоминал призрака. Судя по всему, ментальный зов пробудил его ото сна, и он успел лишь накинуть плащ поверх белоснежной ночной рубахи. Ноги его были босы, серебристые волосы взъерошены, а под глазами залегли темные круги.
- Ты быстро добрался, - заметил Кверон.
- Ты же сказал, это срочно.
Кверон кивнул.
- Димитрий мертв. Альберт тоже. У Полина выжжен разум. А Миклос в самом конце вошел в контакт. Скорее всего, именно благодаря этому Димитрий и смог совершить самоубийство.
- А король в безопасности?
- Да, по крайней мере, на тот момент, когда наша связь прервалась. Димитрий сделал все возможное, чтобы его защитить.
- Лучше тебе передать мне всю картину целиком, - заметил Джорем и подтянул тяжелый стул поближе к Кверону. Не дожидаясь приглашения, Целитель коснулся руки Джорема, закрыл глаза и вошел в контакт, с легкостью, выдававшей большой опыт. Необходимая информация была передана в считанные секунды, мощным уверенным потоком ментальных картин и впечатлений. Кверон наконец разорвал связь, и Джорем со вздохом откинулся на спинку стула.
- Никогда не думал, что произнесу нечто подобное, и все же мне почти жаль Полина, - заметил он.
Кверон уставился на хрустальный шар.
- Да, не самая приятная смерть, - согласился он.
- По-видимому, именно это меня больше всего и тревожит, - возразил Джорем. - Ведь он, на самом деле, еще не мертв.
- Ты думаешь? - переспросил Кверон. - Когда разум выжжен дотла, как у Полина, то что остается от человека? Тело, конечно, может еще просуществовать какое-то время. Но душа?..
- Так ты приравниваешь душу к сознанию? - с полуулыбкой полюбопытствовал Джорем.
Кверон пожал плечами и улыбнулся в ответ.
- Над этим вопросом я долго размышлял… но так и не смог найти ответа. - Он вздохнул. - Непонятно, что заставило Димитрия так поступить?
- Ты имеешь в виду - напасть на Полина? Ведь тот был в списке намеченных жертв, точно так же, как и Альберт.
- Да, но зачем, сжигать его разум? Он мог бы остановить ему сердце. Это был не очень тонкий ход. Он не мог не понимать, что после этого вызовет к себе еще большую ненависть.
Джорем поднял брови.
- Полагаю, он об этом даже не задумывался. Когда под действием мераши сила начала уходить от него, он постарался нанести самый мощный удар, на какой только был способен.
- Но тогда зачем ограничиваться одним лишь Полином? Почему не зацепить и Рана с Манфредом, почему не уничтожить всех, кто был в комнате?
- Ты забыл о короле, - возразил Джорем. - Ему было запрещено причинять боль Райсу-Майклу и Катану. Ну, а другая причина, вероятно, в том, что он не был уверен, достанет ли ему силы нанести столь сокрушительный удар. Гораздо лучше убить одного человека, но наверняка, чем попытаться убить нескольких и не преуспеть.
- Вероятно ты прав. - Кверон потер усталые глаза. - Ладно, теперь я свяжусь с Анселем и расскажу ему все новости… Или хочешь сделать это сам?
- Я этим займусь, - отозвался Джорем. - Тебе сегодня и без того пришлось нелегко. Пришли мне на смену Рикарта, а затем отправляйся спать.
Даже спустя час королю так и не дали позволения удалиться к себе. Едва лишь труп Димитрия унесли прочь, как все те, кто присутствовал при пытках, переместились в покои аббата, чтобы там, по его требованию, объяснить наконец, что происходит. По счастью, после всех пережитых испытаний о Райсе-Майкле как будто позабыли, и теперь никто не вспоминал, если что-то в его ответах поначалу и казалось им странным. Так что ни у кого даже не возникло подозрений, не был ли король каким-то образом замешан в эту историю. Более всего сановников потрясло то, как Дерини обошелся с Полином.
- Никогда не слышал, чтобы человек так кричал, - пробормотал потрясенный Стеванус, когда они собрались за столом у аббата, и служка принялся разливать вино.
Манфред содрогнулся и вновь сжал в кулаке распятие.
- Впечатление было такое, словно демоны рвут его душу на части, - прошептал он. - Да поможет ему Господь.
При этих словах присутствующие тут же поспешили перекреститься, и кто-то велел принести еще огня. Прислуга поспешила поставить на стол свечи, а на стене закрепили еще несколько факелов. И лишь тогда Ран счел возможным направить разговор в более практическое русло.
- Полагаю, мы вполне можем заключить, что этот Димитрий с самого начала работал на Миклоса, - промолвил он, после того как без лишних эмоций описал аббату, что произошло с Полином. - Понятия не имею, почему Полину вздумалось нанять этого Дерини. Лично мне всегда было не по себе рядом с кем-то из их отродья. Даже когда мы их держали в повиновении с помощью заложников. А уж в данном случае я с самого начала был полон подозрений. Впрочем, мне обо всем доложили уже как о свершившемся факте, так что было слишком поздно протестовать. Вы, Custodes, полагали, что этот Димитрий вполне надежен и уже привыкли полагаться на него.
- Отец Полин нас уверял… - начал было Лиор.
- Да, знаю. И Альберт его поддерживал. - Ран вздохнул и потер лицо руками. Затем оперся локтями о стол. - Ладно. Не будем сейчас обсуждать, что мог Димитрий натворить в прошлом, - произнес он. - Подумаем лучше о том, что он сделал за последнее время, и как это может на нас повлиять. Если не брать в расчет то, что он мог исподволь влиять на всех тех, с кем имел дело за эти годы, разумно предположить, что, помимо этого, он регулярно докладывал Миклосу обо всем, что происходило в Гвиннеде. И, наверняка, делал это с помощью магии. Это означает, что Миклос слово в слово узнал, о чем говорили при дворе после прибытия его герольда и задолго до того, как посланец к нему вернулся.
Галлард де Бреффни, презрительно поморщившись, отодвинул свой кубок.
- Обычные соглядатаи сделали бы то же самое. И почти столь же быстро, если бы посылали донесения с голубиной почтой. В любом случае, какие преимущества это дает Миклосу? Он и без того знает, что мы уже в пути.
- Возможно и так. Но остается вопрос, какие новые указания получил из Торента Димитрий, после того как доложил, что видел и слышал?
- Начать устранение ключевых фигур в обороне Гвиннеда. Насколько я понимаю, вы теперь убеждены, что смерть Удаута была вызвана отнюдь не несчастным случаем?
- Да, но с какой стати Миклосу Торентскому желать гибели Удаута, - удивился Стеванус. - Ведь тот отнюдь не был блестящим военачальником, и его утрата никоим образом нам не повредила. Более того, он и не собирался отправляться в поход вместе с нами.
- Верно, однако его пришлось заменить на Ричарда Мердока, - возразил Ран. - А вот он-то точно пригодился бы нам в этой войне. Кроме того, теперь я убежден, что на переправе утонуть должен был именно Альберт.
- Димитрий все равно до него добрался, - заметил Манфред. - Это просто заняло чуть больше времени. И Полина он также прихватил с собой. Я бы не сказал, что это были самые ключевые фигуры в этой кампании… Вот если бы мы потеряли тебя и Альберта - это было бы куда хуже… Однако для Custodes теперь возникли серьезные проблемы.
Аббат Кимболл кивнул с огорченным видом.
- Отец Полин был основателем нашего ордена и искренне верующим человеком. И найти ему замену будет не так-то просто.
После чего обсуждение перешло, в основном, на повседневные орденские заботы, хотя собеседники все равно оставались на взводе. О короле, вообще, словно позабыли, и он понемногу успокоился, осознав, что выбрался из этого приключения без особых потерь. В то время как Лиор с Маганом начали горячий философский спор, присуще ли зло всем Дерини с самого рождения или нет, Райса-Майкла постепенно начала одолевать сонливость, и он даже пару раз зевнул. Аббат заметил это первым и, дождавшись паузы в разговоре, произнес:
- Я думаю, мы можем позволить его величеству удалиться. - Он и сам прикрыл зевок рукой. - Полагаю, что мы будем вести разговор в основном о делах ордена. Сэр Галлард, не будете ли вы столь любезны, чтобы показать королю и его оруженосцам новые покои, здесь, в этом крыле здания. Сир, я сомневаюсь, что вам хотелось бы вернуться в прежнюю комнату, и потому взял на себя смелость перенести сюда ваши вещи.
Райсу-Майклу и впрямь менее всего хотелось бы возвращаться на то место, где нашли ужасную смерть два человека, а третьего постигла не менее страшная участь, и потому он мог лишь любезно поблагодарить аббата за его предусмотрительность. Выбор эскорта пришелся ему по душе куда меньше, но он старательно скрывал свои чувства и позволил сэру Галларду де Бреффни препроводить его по короткому коридору в гостевые покои, чуть меньшие по размеру, чем та комната, где сейчас заседали сановники.
- Могли бы с самого начала поместить нас сюда, - заметил Фульк, когда Галлард наконец закрыл за собой дверь. - Та, первая комната совсем не подходила для короля.
- О, вы только доведите меня до ближайшей постели, - пробормотал Райс-Майкл. - Мне совершенно все равно, где спать, лишь бы не в пыточной.