– Хотэку? – донесся тихий шёпот из стены дома. Он узнал этот шепот, поэтому не испугался.
– Ты где? Я тебя не вижу.
– Конечно, не видишь, глупый птиц, – послышался мягкий шелест в траве, что-то упало – и Норико оказалась у его ног.
Она запрыгнула к нему на колени, потянулась к лицу и потёрлась мордочкой о подбородок. Он положил руку ей на голову и почесал за ухом. Она мягко заурчала.
– Живой.
– Живой, конечно, – он усмехнулся, чувствуя, что стало спокойнее. – Одной стрелы для меня маловато.
Она отстранилась и внимательно всмотрелась в его лицо. Её зрачки были непривычно большими и круглыми, почти закрывая собой всю золотистую радужку.
– Ты зачем вернулся? Тебя ж тут каждая псина ищет. Не вышло умереть – решил еще раз попробовать?
– И я рад тебя видеть, – он прижал Норико к себе. Сам не понял почему, но очень захотелось.
Она сдавленно зашипела:
– Я тебе все перья повыдираю, если ты меня сейчас же не отпустишь.
Он не отпускал, и улыбка не сходила с лица. Как будто домой вернулся. Странно. Он говорил оками, что здесь был в клетке, но вот он вернулся и должен бы ощущать, как его душит дворец, где каждый воин готов убить его… Должен бы, но чувствует спокойную уверенность.
– Нет, правда, Хотэку, – она наконец вывернулась из его рук. – Что тебя привело обратно?
Норико выслушала его рассказ и только хмыкнула. Как ей самой в голову не пришло, что сёгун всё подстроил? Избавиться от императора, посадить на трон собственного сына и руководить империей через него, устанавливая свои порядки. Умно. Только вот Киоко это разобьёт сердце.
– Нам нужно рассказать Киоко-хэика, – заявил Хотэку.
– Нужно. Только давай утром, пусть выспится. У неё был тяжёлый день, – подумав, она добавила, – и ночь.
– Ночь?
– Сёгун отправился с отрядом гонять ёкаев по всей провинции. Её Иоши вообще, видимо, не слушает, поэтому она превратилась в него и ночью послала приказ возвращаться. Правда, мы ещё не придумали, что делать потом.
Хотэку откинулся назад, глядя на чёрные ветки кустарника, усеянные цветами. Молчал он недолго.
– Киоко-хэика хочет получить власть?
– Скорее она горюет об отце и не желает, чтобы его наследие, наследие их рода превратилось в то, во что оно превращается. Она никогда не мечтала править империей.
– Но она сделала ход – обманула императора и сёгуна. Значит, она готова действовать дальше?
– Хотэку, к чему ты клонишь?
– Сёгуна придётся убить.
Норико не удивили эти слова. Она и сама об этом подумала. Только Киоко не из тех, кто пойдёт на подобное.
– Я согласна с тобой, но она не станет…
– Я смогу её убедить.
– Ты-то? – Норико снисходительно улыбнулась. – Птиц, она не станет тебя слушать. Киоко в жизни никого не обидела. Ей жаль всех, кого я убивала, даже никчёмную белку.
– Но даже самые добрые люди умеют ненавидеть. Поверь мне, она сама захочет его смерти.
Норико вздохнула. Его самонадеянность слегка раздражала, но, похоже, он и правда что-то задумал.
– Ладно, идём, здесь рядом окно её спальни. Побудешь там, с нами. Вряд ли она обрадуется утром, но оставлять тебя здесь ещё опаснее.
Проснулась Киоко от того, что лицо нестерпимо чесалось – Норико сидела вплотную к её носу, щекотала усами и тихо мяукала:
– Встава-а-ай, Киоко-о-о, встава-а-ай…
Киоко раздражённо потерла зудящую кожу и невероятным усилием воли разлепила веки.
– Я ведь только легла. Неужели уже утро?
– Утро-утро. Только, Киоко, не пугайся и не кричи. Хорошо? В комнате Хотэку.
– В комнате кто? – она мгновенно села и натянула одеяло до подбородка. Сон тут же улетучился. Напротив неё действительно стоял её сэмпай. Тот самый, которого сейчас разыскивали по всей округе.
– Киоко-хэика, – он поклонился. – Прошу прощения, что приходится доставлять вам такие неудобства, но я здесь не просто так.
– Ещё бы вы были здесь просто так… – она растерянно осмотрелась. Солнце за окном едва показалось, дворец уже не спал, но Кая придёт будить её не раньше стражи змея, а значит, у них ещё два-три коку в запасе.
– Он предлагает убить сёгуна, – бросила Норико так спокойно, что это фраза показалась шуткой.
– Я понимаю, что мы не придумали, как действовать, – спокойно возразила Киоко, – но я не готова рассматривать убийство.
– Я думаю, вы пересмотрите свои взгляды, когда узнаете всю правду, – сказал Хотэку.
Киоко попросила Хотэку отвернуться, набросила простое кимоно, которое всегда было при ней, и расположилась на полу, на одной из подушек.
– Присаживайтесь, – она жестом пригласила Хотэку. Он сел рядом и просто сказал:
– Он убил императора.
Киоко всмотрелась в лицо Хотэку – не похоже, чтобы он шутил.
– Он служил императору. Какой самурай пойдёт против своего господина?
– Изменник, – Хотэку пожал плечами, совсем как Кая, и продолжил: – Я вижу в этом давний план. Сёгун никогда не был в восторге от того, что ёкаям есть место на Шинджу. Ваш отец не разделял его мнение, даже запретил обыскивать дома, когда Кусанаги исчез.
– Я понимаю, к чему вы ведёте, – Киоко не могла поверить, что они обсуждают это всерьёз. – Но Иоши в любом случае стал бы следующим императором. Зачем убивать моего отца? Чтобы ускорить передачу власти? Насколько же нужно было его не любить?
– Киоко-хэика, ваш отец отменил свадьбу.
– Да, но не навечно.
– Без Кусанаги он не хотел её проводить. А обыскивать дома ёкаев для поиска цуруги не позволил, – Хотэку смотрел внимательно, спокойно. Словно всё, о чём он говорил, – давно известная непреложная истина, нужно её только растолковать.
– Положим, вы правы… Если он убил отца – он заслуживает смерти. Но это должна быть казнь, а не месть. Нужно только доказать его вину.
– Он стрелял в меня той же стрелой, что убила императора, – Хотэку достал из рукава древко стрелы с чёрным оперением. – Те же перья. Такая же стрела. Да и какой враг мог пробраться в тронный зал? С самого начала было ясно, что предатель во дворце.
– Хорошо. Тогда нужно просто выдвинуть обвинение…
– Киоко-хэика, сейчас вся охрана, все самураи подчиняются ему. Даже если Иоши согласится с нашими доводами, что, простите за прямоту, мне кажется весьма маловероятным, но, даже если он согласится, совет не признает доказательства достаточными и не подтвердит вину сёгуна. Каждый самурай верен ему. К тому же убийства в Иноси и провинции… Я не думаю, что это были ёкаи. Мэзэхиро-сама умён и верен своим принципам. Не просто так он оставлял меня во дворце заниматься с вами. Ему не нужна была ваша сила. Ему нужно было только создать видимость поддержки и избавиться от меня. Остальные годами слепо идут за ним и, не спрашивая, выполняют любой приказ. Простите, Киоко-хэика, но, если мы хотим его смерти, нам придётся сделать это самим.
– Если за него будет сражаться каждый самурай – нам ни за что его не убить, – возразила Киоко. И сама удивилась такому повороту разговора.
Возможно, она не так добра, как думала о себе.
Возможно, она могла бы запачкать руки.
Она отпустила отца, как отпустила когда-то маму и брата, но здесь, в отличие от прошлых смертей, виновный есть. Есть на кого злиться и есть кого ненавидеть. И этот виновный – из плоти и крови, живой человек, а не далёкая богиня.
– Во дворце у нас не будет такой возможности, – согласился Хотэку. – Норико мне сказала, что сёгун вернётся после заката. Ночь сыграет нам на руку. Мы встретим их к югу от дворца – за городскими стенами.
– Втроём против лучших самураев империи? В вас двоих я не сомневаюсь, но вы прекрасно видели мои навыки. А уроков у меня было немного.
– Насколько высоко вы сейчас летаете? – внезапно спросил Хотэку.
Киоко смутилась, но всё же ответила, хотя и слегка растерянно:
– На деревья взлетаю уже легко. Могу подняться на два, даже на три дзё, там ветер сильнее, по нему летать получается. Против него – уже труднее.
– Против ветра и не нужно летать. Либо по нему, либо находите такой угол, чтобы не сдувало. Лучше лететь поперёк и прилететь к нужному месту кружным путем, чем висеть на месте, пытаясь побороть стихию.
– Но почему мы об этом заговорили?
– Потому что у нас есть сутки, и мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. А для этого вам понадобятся крылья.
Иоши встал раньше обычного – он плохо спал этой ночью, неясная тревога будила его едва ли не каждый час. Один раз ему даже показалось, что кто-то идёт с тётином по коридору – свет мерцал через сёдзи. Но он потёр глаза, присмотрелся – и видение исчезло.
Собрался он быстро, даже завтрак решил пропустить – всё равно не смог бы проглотить ни куска. Он хотел поговорить с Киоко, хотел объяснить, что поступает как должно, как правильно, но она ясно дала понять, что не желает его видеть. Он так хотел на ней жениться… Кто бы мог подумать, что после свадьбы всё станет гораздо хуже.
– Первейший, вы сегодня рано, – Такехико ждал его у входа. Они были знакомы с детства, вместе учились и даже представить не могли, что однажды тот будет служить в личной охране Иоши.
– Да, как-то не спалось…
– Вот почему вы пошли отправлять приказ среди ночи? А я-то уж думал, что-то такое срочное… ещё и сами принесли.
– Приказ?
– Ну да, сегодня ночью. Я же вас к гонцам сопровождал.
Иоши ни к каким гонцам не ходил… А если ходил не он, то кто-то другой. Кто-то другой в его облике. Это мог быть только ёкай.
Или… Нет, она бы не стала так поступать.
– Ваш отец прислал ответ, – Такехико протянул ему свиток. – Только что доставили. Он возвращается, прибудет после захода солнца.
Всё-таки стала.
Киоко стояла у сосен. Некогда любимое место теперь ощущалось совсем иначе, будто святыню осквернили. Здесь она отдала свою власть. Здесь вручила империю тому, кто превращает её в поле боя. Здесь Мэзэхиро-домо разыграл своё очередное представление, подогревая ненависть Иоши к ёкаям. Ну конечно, ей следовало догадаться. Откуда взяться ёкаям во дворце? Иоши не может подозревать собственного отца, поэтому единственный, кто ему остался, – Хотэку, ёкай, на которого можно возложить ответственность за все беды.