— Ну что, скоро Гесса придёт? — передразнила его женщина. — Или для Павлина ниже её достоинства проверять детей?
— Павлин уже здесь, — насмешливо протянула черноглазая девица, выходя из-за спины мужика. — Видишь ли, Марья, вы не единственные жители деревни, у кого подросли дети.
Не спрашивая разрешения, она нагло вошла в дом и склонилась над золотоволосой Далджей. Пристально в неё вгляделась, нахмурилась и выругалась себе под нос. С каждой секундой её лицо стремительно мрачнело. И когда Далджа звонко рассмеялась и коснулась её руки, девица с брезгливостью отшатнулась.
— Ведьма! — прошипела она и вылетела вон.
Марья и её муж бросились за ней. Я попытался выйти следом, но на пороге словно выросла невидимая стена — наверное, я могу ходить только по тем местам, которые сохранились в памяти Далджи. Она безмятежно играла вырезанными из дерева лисичками и собачками, а я тяжело опустился на стул. Меня терзали дурные предчувствия.
Через час или два, когда Далджа уже задремала, на улице раздались дикие крики. Я выглянул в окно — жители деревни тащили Марью и её мужа на центральную площадь. Те сопротивлялись, но их без проблем скрутили толпой и привязали к столбу. Из-за шума и расстояния я не мог расслышать, о чём шла речь, до меня доносились отдельные фразы.
— …прокляли нашу деревню!
— …родили отродье…
— …постоянно в лес ходит… …колдует…
— …сжечь, очистить огнём…
Марья и её муж вспыхнули ослепительным пламенем, но не издали ни звука. Какая же сила воли… Далджа захихикала за моей спиной. Я обернулся, прикрывая собой окно, чтобы она не увидела, как её родители горят заживо. Конечно же, она увидела. Но не поняла, что происходит. Ей, очевидно, понравился яркий огонь, и она смотрела на него не с ужасом, а восторгом. И в этот момент я осознал — Марья и её муж умирали безмолвно, чтобы не напугать дочь.
Мои мысли прервал хлопок двери. Порог переступил косматый старик, он молча взял Далджу на руки и вынес на улицу. Деревенские в страхе попрятались по домам, но старик не обратил на них внимания — величественно прошёл всю деревню и углубился в лес. Шёл до самого вечера и, лишь когда солнце село, остановился и посадил Далджу под куст.
— Чтоб тебя волки сожрали, — прошептал он и ушёл.
Далджа, которая уже описалась и проголодалась, жалобно закричала ему вслед:
— Иглать, иглать!
Деревья подёрнулись серебром, и я закрыл глаза, чтобы открыть их в тёмном зале, растянувшись на алтаре среди соломенных идолов. Надо мной склонилось круглое личико, обрамлённое золотыми волосами, и широко улыбнулось.
Что же с тобой произошло? Как ты выжила? Почему тебя превратили в кошмарного идола, которому приносятся кровавые подношения?
— Кто-то играет, а кто-то воспринимает всё со звериной серьёзностью, — пробормотал я.
— Решил подработать пупсом? — у колоннады материализовался Борис и важно распушил хвост.
Судя по всему, он снова припёрся, чтобы поиздеваться и сотворить какую-нибудь гадость, но в этот раз он кое-чего не рассчитал — дети очень любят животных, но иногда их любовь весьма… разрушительна.
— Киса! — радостно прокричала Далджа и попыталась поймать Бориса.
БАХ!
Две ладошки сомкнулись на том месте, где только что сидел котяра, но он телепортировался в дальний угол и с угрозой прошипел. Однако, Далджа не собиралась сдаваться. Она ползала по залу и упорно пыталась поймать Бориса. Бран и его охранники спрятались за одной из нелепых статуй, оттащив туда же и Квиннеля.
Борис телепортировался с одного места в другое, улепётывая от девчонки, но в какой-то момент у него, судя по всему, закончились силы. Иначе как объяснить, что он стал тупо убегать от Далджи, петляя между колоннами?
А вот охотнички, кажется, совсем обезумели от страха, но вместо того, чтобы сбежать, они бросились в атаку с мечами наперевес. Пока Далджа гонялась за Борисом, свихнувшиеся охотники напали на неё сзади — ударили по ногам, воткнули мечи по самые рукояти.
Раздался громкий плач.
Далджа, вытирая слёзы, вытащила мечи, как зубочистки, и прихлопнула всех трёх охотников. Брызнула кровь, от бедолаг остались три тёмно-алых пятна, в которых белели осколки костей. Раны на ноге девочки начали стремительно заживать, их края едва заметно светились серебром.
— Невозможно! — у Брана глаза на лоб полезли. — Это… Это…
— Это возможность спасти Квиннеля, — процедил я и поднял однорукого рыцаря. Его грудь едва-едва вздымалась, он был белее снега. Когда Далджа успокоилась и перестала рыдать, я осторожно положил Квиннеля перед ней и спросил: — Ты можешь его вылечить?
— Ты! — воскликнула девочка и показала на меня.
Я покачал головой, собираясь повторить вопрос, но мои ногти окрасились в серебряный цвет, а по ладоням потекло ослепительное сияние. Потоки света сорвались с пальцев и упали на культю начальника охраны. Воспаление ушло из раны. Грязные повязки разорвало в клочья, и из серебряного света соткалась полупрозрачная рука — постепенно она обрела материальность и срослась с культей.
Вспышка!
Охранники поражённо зашептались, Бран запищал от ужаса. Квиннель распахнул глаза и сел, глотая воздух. Он шокированно оглядывался, явно не понимая, где оказался.
— Всё в порядке. Объясню потом, — я положил ладонь ему на плечо и слегка сжал. В этот момент девочка начала заливаться радостным смехом. Она занесла ладонь и… я понял, что сейчас произойдет. Отшвырнув Квиннеля словно щенка, я сам в последний момент кое-как успел отскочить. Ладонь девочки с грохотом ударилась о каменный пол заставив задрожать стены. По всей видимости она пыталась превратить начальника охраны в лепешку, зачем-то…
— Стой! — прокричал я, — что ты делаешь?
— Ещё раз! Ещё! — радостно визжала она.
— Нельзя! — сурово произнес я, — это не игрушки.
Девочка непонимающе склонила голову набок, повторив за мной — Игрушки?!
Я тут же попытался сменить тему, чтобы она снова не вздумала выкинуть ничего подобного. Нутром я чувствовал, если прямо сейчас нам придется с ней сражаться, всерьез. Мы все умрем…
— Ты поможешь нам выйти на поверхность? На ту сторону? Подальше от деревни? А потом, я ещё раз навещу тебя и мы поиграем.
Девочка впервые как-то оценивающе посмотрела на меня, а потом кивнула и шлёпнула ладошкой по стене. Серый, покрытый плесенью камень пошёл серебряной рябью, и открылся портал — точь-в-точь как тот, через который мы попали сюда. Я подал руку Квиннелю и помог ему встать, кивнул охранникам, чтобы поспешили за мной, и вступил в серебряное марево. Борис проскользнул у меня под ногами.
Напоследок я оглянулся через плечо: девочка сидела на алтаре и увлечённо играла в куклы. Она подняла голову и посмотрела на меня, и в этот миг я чётко почувствовал, что нам удалось избежать смертельной опасности. Кто же ты, Далджа? Почему ты показала мне лишь малую часть своей истории? Что скрывается за этой неизвестностью? Трагедия одной семьи и сумасшествие целой деревни… Возможно, когда-нибудь, мне ещё предстоит об этом разузнать.
Выпала наша компания у подножия горы. Бран вскочил, всматриваясь в горизонт и, надрывая глотку, завопил:
— Красные поля! Красные поля!
Действительно, вдалеке можно было разглядеть алую полосу. Квиннель, перехватив мой непонимающий взгляд, пояснил:
— Столица в двух днях от Красных полей.
— Всего ничего, — с иронией хмыкнул я. — Без припасов и лошадей-то.
— Нам главное — добраться до Красных полей, там торговая зона, — отмахнулся Бран и гордо выпрямился. — Вам повезло, что вас сопровождает великий купец Балицу, известный по обе стороны океана!
Он странно покосился на меня и тяжко вздохнул. Я взял его под локоток:
— На минутку, перекинуться парой словечек, — когда мы отошли подальше, я потребовал: — Выкладывай!
— Что? — окрысился Бран, но я больно ущипнул его за жирный бок, и он моментально скуксился, жалобно заныл: — Не надо меня убивать, у нас же артель… Хочешь я тебе семьдесят процентов отдам?
— Хочу, — согласился я. — Но сначала скажи, чего ты так на меня пялишься, будто я котёнка сожрал. Живьём.
Он помялся секунду и выдавил:
— Аура у тебя как у повелительницы многоножек. Сейчас-то ничего… Ну, почти ничего, я бы и не заподозрил. А вот в Храме… Одинаковые ауры! Что у тебя, что у монстра-младенца! Но четырнадцатое Созвездие… Его не существует! Не может быть!
— Ну, давай проверим, — я направил на него ладони и представил, как из них льётся серебряный свет. Бран тоненько взвизгнул и прикрыл голову руками. Ничего не произошло. Бран осторожно приоткрыл один глаз. Я усмехнулся: — Я думаю, что девочка временно передала мне свои силы, вот и всё.
— Наверное, — с сомнением протянул он.
Я задумался. Может, в этом и была невероятная мощь Древнего? Четырнадцатое неизвестное Созвездие, которому никто ничего не мог противопоставить? Когда мы с Браном вернулись к охранникам, Квиннель выступил вперёд и опустился на одно колено.
— Мои ребята рассказали, что ты вытащил меня из лап смерти, — торжественно сказал начальник охраны. — За мной долг жизни. Поэтому я приношу тебе клятву и обещаю служить верой и правдой до конца своих дней.
— Прости, не могу принять твою клятву, — я покачал головой.
— Тогда забери мою жизнь, чтобы я не ходил неблагодарным трусом! — запальчиво воскликнул Квиннель и требовательно оглянулся на своих подчинённых.
Эдмонд, Луглио и Асел вслед за своим командиром тоже преклонили колени. Двенн запнулся, на секунду застыл, но всё же повторил за ними, только если остальные охранники преданно смотрели на меня, он склонил голову и пялился на траву. Они произнесли клятвы верности одновременно, ударили себя кулаками в грудь и поднялись.
Мда, Квиннель настроен серьёзно. Но вот надо ли оно мне? Однако сейчас нет времени на подобные рассуждения. Как там в Средневековье принимали вассалитет? К сожалению, передачу об этом я пропустил, да и книг таких не читал. Поэтому просто попытался улыбнуться и сказал: