— Помолчи, Форси.
— И как, понравилось?
Бывший оннок сверкнул глазами и прошипел:
— Я же нормально прошу тебя.
— Нет проблем, — развел руками толстяк. В правой кровоточил обезглавленный человечек.
Форси по-отечески посмотрел на гостя и приуныл:
— А зря ты ушел он нас. Мог бы стать лучшим нюхачом.
Заг дышал ровно. Соплеменник твердил:
— И сейчас у тебя совсем не было бы проблем. Так нет же, не послушался меня, рванул к этим белоплащникам.
Молодой крайт сцепил зубы.
— И что, Заг, — с укором продолжал толстяк, — разве Форси тебя не предупреждал? Они там, у себя в Обители, голову дурят молодежи. Обещают какое-то Просветление, коего отродясь никто не видывал.
— Оно есть, — сухо парировал бывший оннок.
— Мальчик мой, я-то уж побольше твоего прожил и знаю, что говорю.
Толстяк поглядел на обезглавленного человечка и небрежно бросил его под прилавок.
— Форси тебе плохого никогда не желал. Форси всегда хорошо относился к своим «детям».
Заг убрал руку за спину и скрестил пальцы.
Толстяк невесело улыбнулся и прошептал:
— Знаю, это помогает… Иногда… Ненадолго…
Молодой крайт скрипнул зубами и резко подался вперед:
— У тебя много таких, как я? Мальцов, которым ты голову дуришь?
Хозяин комнатушки сделал шаг назад и искренне огорчился:
— Жаль, что ты до сих пор ничего не понял.
— А что я должен понять? Ты ведешь грязные делишки.
— Да? — ухмыльнулся толстяк. — Даже так?
— Так.
— А твои товарищи, значит, не грязные? Беленькие плащи надели и думают, что чисты и невинны.
Заг до дрожи в руках сжал кулаки. Потом прошептал:
— Они уже не мои товарищи.
— Выгнали, значит?
Бывший оннок коротко кивнул.
Толстяк думал долго, потом проговорил:
— Этого и следовало ожидать. Ты нарушил заповедь, познал женщину…
— Не напоминай мне, Форси, — с болью попросил Заг.
— Как скажешь.
Хозяин комнатушки вышел из-за прилавка и зашаркал к дивану. Тот заскрипел под тяжеленной тушей.
— Садись, — предложил толстяк.
— Постою.
— Как знаешь…
Они молчали несколько минут.
— Вот ты думаешь, Заг, что Форси плохой. А ежели посмотреть на суть дела, то все не так. Я, можно сказать, наоборот, помогаю юнцам в этой жизни. На наркоту их не подсаживаю. В бордели не толкаю.
— Они воруют для тебя.
Толстяк ухмыльнулся и напомнил тоном лектора:
— Когда-то ты, мой юный друг, называл это «забирать деньги у толстосумов».
Бывший оннок не нашел возражений. Хозяин комнатушки протяжно выдохнул и произнес:
— Ты же прекрасно понимаешь, что нам эти деньги нужнее. Уж лучше мы их пустим в дело, чем крайты просадят их в казино и прожрут в кабаках.
И опять Загу нечем было крыть.
— Форси никогда не учил тебя плохому. И других мальцов не учит. Он помогает им, дает уверенность, место в обществе. Нюхачи живут и ни в чем себе не отказывают. И ты, Заг, мог бы стать одним из них… Впрочем… — толстяк призадумался. — У тебя еще есть возможность.
Молодой крайт сверкнул глазами. Скрещенные за спиной пальцы усмирили Жажду.
— Эх, Заг, Заг, — покачал головой старший соплеменник. — Они ж тебе башку ерундой забили. И другим забивают. Кормят байками о каком-то Просветлении, коего попросту не было и нет. Ну скажи Форси, ты хоть раз видел этих ваших Просветленных?
Бывший оннок потянул с ответом. Пробурчал:
— Они уходят из Обители.
— И куда?
— Об этом никто не знает.
Форси хохотнул и покачался на диване, скрипя пружинами.
— Да нет никаких Просветленных. Я пока, увы, не знаю, кто и что реально стоит за Обителью, но вскоре узнаю. — Толстяк засопел.
От пришедшей в голову мысли Заг чуть не задохнулся.
— Ты… Ты… хотел… У тебя был план использовать меня?
Хозяин комнатушки пожал плечами и сложил руки на животе. Заговорил с апломбом:
— Разумеется, Форси не исключал и такую возможность. Но он быстро смекнул, что тебе сильно задурили мозги. И ты уже вовек бы не согласился выносить мне слухи из Обители.
Зага вновь затрясло.
— Шпионить на тебя? — выдавил он.
— А ты разве не таким же делом занимался? Чего ты поражаешься? Ты воровал и приносил мне информацию.
— Обитель — совсем другое.
— Вот потому-то я до сих пор и не могу понять, кто и для чего ее основал.
— Мы идем ввысь! — гордо заявил молодой крайт и тут же приуныл.
— Во-о-от, Заг, — протянул толстяк. — Они уже сделали тебя рабом ложных постулатов. А Форси, коего ты так не любишь, давал тебе свободу.
Бывший оннок безмолвствовал.
— Мне жаль тебя, — признался хозяин комнатушки. — Ты башковитый, перспективный парень. А белоплащники испортили тебе всю жизнь… Э-э-эх… Ну что тут такого, что ты переспал с бабой? Да я спал с ними сотни, тысячи раз. И что?.. Жив и здоров Форси. А ты мучаешься, Заг. Мучаешься из-за лжи, коей тебя опоили.
Молодой крайт унял дрожь и заявил:
— Это не ложь.
— Ты уже не можешь здраво, объективно оценивать действительность. Послушай Форси, он зла тебе не желает. Ты загнан в узкие рамки каких-то безумных, нелепых постулатов. — Толстяк встал и продолжил: — Я думаю, все эти ваши упражнения и особая пища, коей вас там пичкают, влияют на молодой разум, делают его открытым перед ложью тех, кто стоит за Обителью.
Заг выдыхал долго. Затем попросил:
— Прекрати-и-и…
— Как скажешь. — В голосе Форси промелькнула грусть.
Они вновь помолчали.
Любопытство не давало толстяку покоя:
— Что ты задумал?
— Туда, — бывший оннок показал пальцем вверх.
— А зачем я? Документы?
— Да. Нужны фальшивые.
Задумавшийся Форси поскреб подбородок:
— Ты, Заг, уже что-то натворил?
— Было дело.
— Рассказывай.
Молодой крайт осмотрелся.
— Не бойся, — успокоил хозяин комнатушки. — Наш разговор не выйдет за эти стены. Форси не позволит.
Заг вздохнул и признался:
— Сегодня меня изгнали.
— Форси уже знает. Но разве твое изгнание — повод удирать с Хлок-Ту-Риина?
Бывший оннок потер лоб и выложил всю правду:
— В одном ресторанчике я засадил Жало в руку «малиновому». Потом сломал челюсть полицейскому, угнал его мотоцикл. За мной была погоня. Два полицейских флайера столкнулись. Никто, наверное, не выжил.
Толстяк выслушал внимательно. Молчал минуту.
— Да-а-а… — протянул он. — Форси всегда знал, что ты — бойкий парень.
Заг невесело усмехнулся.
Толстяк осмотрел свое убогое жилище и похвалился:
— Форси не бросает в беде бывших друзей.
13КАЛЛОРДАНГ
— А-а-а-рррх, — прохрипел Грег и приподнялся на трясущихся руках.
Перед глазами была зеленая слизь сайена в его разбитом доспехе. Капитан пополз прочь на четвереньках. Перепачканный слюнями и слизью герой войны, кавалер Ордена Розы, обладатель двух Серебряных Крестов. Увидел бы его сейчас полковник Хенес.
Ярдах в двадцати от злополучного доспеха капитан повалился на живот. Усталость отягощала руки и ноги. Дрожащий Грег поглядел на правую ладонь. Ею-то недавно он и зачерпнул слизь. Кожа посерела, кончики пальцев слегка покалывало.
— Что за гадость?..
Капитан перевернулся на спину. Высоко-высоко в чистом ночном небе озорно мигали звезды.
— Чего вытаращились?! — озлобился Грег. — Бесовские очи.
Его била дрожь.
Спустя некоторое время капитан немного успокоился. Попытался прислушаться к ощущениям. Куда подевались нечеловеческие нюх, зрение, слух?
— А-а-ах, уррроды!
Грег вновь перевернулся на живот и с трудом поднялся.
Его покачивало. Свернувшийся в кольца туман дремал у исполинского камня. Рога и шипы изредка искрились, заставляя капитана вздрагивать.
— Черт…
Грег потер лоб. Пуще всего беспокоило одно: «Почему выжил? Почему?»
Вскоре капитан подумал о другом. Нужно добраться до флайера.
— Рации! — встрепенулся капитан. — У рядовых…
Стоило вспомнить пережаренного сержанта, как дрожь вновь пробежала по телу.
Грег сплюнул и пошел туда, где, по его расчетам, должна была лежать куча мертвых солдат.
Неподалеку седым удавом полз туман. Капитан косился на него. По спине бегали мурашки. Студеный воздух леденил горло.
Он пожалел, что прилетел сюда, на окраину Галактики. Бесспорно, здесь, в этой дыре, у черта на куличках, происходило что-то непонятное.
МакАлистер покрепче сжал бластер. Впереди, в тумане, замаячили очертания горки трупов. Капитана передернуло. Совсем недавно эти шестеро отзывались на приказы и могли стрелять. А сейчас… сейчас — окровавленные куски мяса и костей.
Под толстыми подошвами ботинок Грега шуршали камешки. Он сопел и нервно прикусывал губы. Теперь капитан ожидал чего угодно. Не исключено, что вблизи от этой черной каменюки покойники оживают. Перед мысленным взором невольно всплыли сцены из низкобюджетных фильмов ужасов.
Туман впереди расползался, открывая рваную броню на мертвецах. На каждый шаг сердце билось дважды. В висках пульсировала кровь. Лицо бесстыже лапал ветер. А на таинственном гигантском камне по-прежнему искрились шипы и рога.
Что-то удержало Грега. Он остановился в трех ярдах от изуродованных рядовых.
Порванная кожа на щеках почти срезанного лица Тайка. Капитан нахмурился, вспоминая, были ли у солдата дырки в щеках, когда он увидел Тайка впервые на этой жуткой пирамиде из тел. Лицо — да, было почти срезано. А вот щеки?.. Грег не мог вспомнить и покусывал губы.
Потом, выдохнув султанчик пара, пошел вокруг кучи мертвецов. Ему почему-то совсем не хотелось приближаться к покойникам. От них веяло чем-то чуждым. На войне Грег сотни раз видел мертвецов с расколотыми черепами и вывалившимися кишками. Но здесь, на Каллорданге, трупы были какими-то особенными.
Капитан, не опуская бластера, обошел покойников. Ни раций, ни ружей. Словно испарились. Грег задумался. Когда он увидел эту пирамиду впервые, то оружия тоже не было. А вот щеки Тайка?.. И снова вопрос остался без ответа. Капитан обматерил булыжник и зашагал прочь.