Вот, значит, как. Он замерз насмерть. Это казалось маловероятным; неужели в наши дни люди действительно замерзают насмерть в современных университетских городках? Как такое возможно? Мой разум отказывался принимать подобную версию, допуская ее лишь гипотетически, и я была благодарна за это.
В тот вечер и в последующие дни, когда удавалось выкроить время между занятиями, мы рыскали по библиотеке и Интернету в поисках любой другой информации. Изучая ежегодники и списки студентов, мы нашли трех девушек по имени Ханна. Две из них были первокурсницами этого года и, вероятно, никогда даже не встречались с Эваном. Тиа, оказавшаяся смелее, чем я могла себе представить, приперла к стенке третью после того, как нашла в телефонной книге кампуса номер ее комнаты.
– Она слышала о нем, но не была с ним знакома, – мрачно сообщила Тиа в пятницу.
– Как тебе удалось затронуть эту тему?
Тиа пожала плечами.
– Сказала, что меня назначили представителем комитета по стипендиям для спортсменов и что мы начинаем выплачивать стипендию имени Эвана. Мол, ищем студентов, которые знали его, чтобы заполнить небольшую анкету.
– И как, черт возьми, тебе пришло это в голову? – ошеломленно спросила я.
– Ну, надо же было что-то сказать.
– А что, если бы она согласилась? Что бы ты тогда делала?
– Вручила бы ей анкету, – произнесла Тиа как само собой разумеющееся.
– Ты на самом деле придумала…
Я покачала головой. Конечно, она составила анкету, это же Тиа. Не исключено, что она создала и настоящий стипендиальный комитет, просто на всякий случай.
– Не то чтобы после этого мы сможем продвинуться намного дальше. Как мы объясним, чего на самом деле хотим, даже если найдем ту самую Ханну? – спросила она.
– И то верно. Я имею в виду, зачем ему понадобилось прибегать к таким загадочным приемам, будучи призраком? Неужели он не мог просто сказать мне, почему хочет, чтобы я нашла эту Ханну?
Тиа вздохнула и повесила сумку на плечо.
– Ты уверена, что не хочешь пойти на занятия? Не сомневайся, все будет в порядке, если ты придешь.
Я отрицательно покачала головой и попыталась улыбнуться.
– Не сегодня. Я не думаю, что это хорошая идея.
– Думаешь, не справишься с этим?
– На самом деле я думаю, что могла бы запросто справиться. Но меня беспокоит профессор Маршалл. Похоже, декан Финндейл больше переживала о ней, а не обо мне.
Декан Финндейл предложила мне двухнедельное освобождение от учебы. Она заявила, что беспокоится о моих нервах и самочувствии. Я отказалась пропускать другие занятия, но сделала исключение для класса профессора Маршалл, хотя и не потому, что считала, будто мне нужен какой-то творческий отпуск по состоянию психического здоровья. Я не могла так скоро снова встретиться с профессором Маршалл. В разгар семестра было уже слишком поздно покидать ее курс, и поскольку я не могла полностью избавить ее от своего присутствия, мне казалось разумным дать ей небольшой перерыв, чтобы она пришла в себя. Это наименьшее, что я могла сделать. Тиа, конечно же, находила неудачным любое решение, угрожающее моему академическому благополучию.
– Ты же говорила, декан Финндейл объяснила ей, что это была просто ошибка, – заметила она.
– Получить объяснение и принять его – разные вещи. Думаю, дам ей немного времени, чтобы смириться с ложью, поскольку вряд ли смогу сказать ей правду.
– О, тогда ладно. Можешь списывать мои лекции.
– Знаешь, Ти, так мы становимся на опасный путь. Очень скоро я буду слишком избалована, чтобы посещать какие-либо занятия. Ведь гораздо удобнее, когда ты делаешь за меня всю работу. – Я зевнула и потянулась на кровати.
– Заткнись! – Тиа фыркнула, закатывая глаза, потом повернулась и выскочила за дверь.
Стараясь быть умницей, я вытащила свой экземпляр «Отелло» из шаткой стопки шекспировских произведений в мягкой обложке и попыталась прочитать первый акт; у меня не было причин отставать от учебного материала.
Сосредоточиться никак не удавалось, и я едва успела прочитать три страницы, когда раздался стук в дверь. Я вскочила и распахнула ее.
– Я же сказала тебе, Тиа, что не собираюсь…
В коридоре стояла Карен, на ее лице застыло странное выражение мрачной решимости пополам со страхом.
– Карен! Что ты здесь делаешь?
– Твой декан звонила мне сегодня утром, – тихо сказала она.
Я почувствовала, как по предплечьям побежали мурашки, а сердце бешено заколотилось. Такого развития событий следовало ожидать. Я была совершенно не готова к этому разговору, но, похоже, избежать его не могла, поэтому отступила в сторону и жестом пригласила ее войти.
– Прошу.
Карен кивнула и быстрым шагом прошла в комнату. Она положила большую картонную коробку на мой письменный стол.
– Я собиралась отправить это по почте, но в сложившихся обстоятельствах решила, что просто возьму с собой. Подумала, что тебе не помешает перекусить.
– Спасибо, – ответила я, закрывая дверь. Пожалуй, впервые в жизни я не испытывала ни малейшего чувства голода. – Сэм будет в восторге.
Карен присела на кровать и на мгновение уставилась в стену. Я устроилась напротив и попыталась поймать ее взгляд, но она, казалось, упорно избегала смотреть на меня.
Наконец я нарушила молчание:
– Полагаю, ты хотела бы услышать объяснение.
Карен продолжала смотреть в стену, как будто разговаривала с ней.
– Джесс, я даже не знаю, что сказать. Ты в порядке?
– Я в порядке, хотя почти уверена, что некоторые сомневаются в моей вменяемости.
– Ты… ты можешь рассказать мне, что произошло?
Она по-прежнему не смотрела на меня. О боже, она думает, что я свихнулась. Думает, что пригласила в свой дом сумасшедшую. Я едва могла сдержать дрожь в голосе.
– Я могу рассказать тебе только то, что уже сказала декану Финндейл. Она передала тебе мою версию случившегося?
– Да.
– Тогда не знаю, что еще могу тебе рассказать. Я не могу ничего объяснить или придумать этому иной смысл. Декан Финндейл хочет представить все как недоразумение, и, честно говоря, мне тоже этого хочется; но, к сожалению, я не лгу и не преувеличиваю. Ничего подобного со мной раньше не случалось. Я действительно не знаю, что еще сказать.
– Я не думаю, что ты лжешь, просто пытаюсь понять. И не знаю, что делать, – сказала Карен, обращаясь к стене.
Я сделала глубокий вдох. Надо было помочь ей избавиться от меня. Она сама не решилась бы на это, и мне следовало проявить инициативу. Я заговорила так быстро, как только могла, чтобы поскорее покончить с этим:
– Послушай, Карен, мы еще толком не знаем друг друга. Ты не обязана мною заниматься. Когда семестр закончится, я приеду к тебе и заберу свои вещи. Я уверена, что смогу найти, где остановиться на время каникул, пока не начнется весенний семестр, а потом займусь поиском квартиры на лето. Мне просто нужно несколько дней, чтобы…
Карен наконец очнулась и посмотрела на меня.
– Что?..
– Я сказала, что могу найти другое жилье…
– Нет, Джесс! Я этого не хочу! – Лицо Карен исказилось гримасой ужаса. – Я не хочу, чтобы ты исчезала из моей жизни из-за этого… из-за того, что случилось с тобой.
– Не хочешь?
– Конечно нет! Я просто беспокоюсь о тебе, вот и все. И хочу, чтобы ты отнеслась ко мне с пониманием, потому что я совершенно не представляю, как с этим справиться. – Она провела дрожащей рукой по своей обычно безупречной прическе.
– Ну, тогда нас таких двое.
Карен издала нервный смешок, который быстро угас. Она поднесла ладонь к моему лицу и нежно погладила меня по щеке. Я дернулась, изумленная эмоциональностью этого жеста. Она уронила руку.
– Ты, наверное, была так напугана.
– Я до сих пор напугана.
– Мне так жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться, после всего, что ты пережила. – В ее голосе появилась горечь. – Я должна была что-то сделать, чтобы защитить тебя.
Я нахмурилась в замешательстве.
– Карен, что ты могла сделать?
– О, я не знаю, просто… я просто… да, конечно, ты права, – пролепетала она. – Просто я чувствую себя беспомощной из-за того, что ничего не могу сделать.
– Ты делаешь. Ты здесь. И ты не списала меня со счетов как полоумную, это дорогого стоит.
Карен печально улыбнулась и протянула руку, словно собираясь снова прикоснуться ко мне, но передумала.
– Мы поможем тебе пройти через это, я обещаю, ты не пострадаешь. – Она встала. – Мне нужно еще раз поговорить с деканом, а потом сделать несколько телефонных звонков. Работа есть работа, никуда не денешься. Мы еще поговорим об этом в выходные на День благодарения и обязательно что-нибудь придумаем, хорошо?
– Хорошо.
Карен бросила на меня долгий оценивающий взгляд и удалилась. Я испустила протяжный вздох, как будто сдерживала дыхание с тех пор, как увидела ее на пороге. Карен все знала и не собиралась отрекаться от меня. Только теперь я осознала, как сильно волновалась по этому поводу.
Чувствуя прилив сил, я решила перестать быть такой трусихой и села за компьютер. В течение двадцати минут я подготовила тщательно сформулированный текст электронного письма с извинениями доктору Маршалл. Я решила, скажем так, придерживаться официальной версии и объяснила, что просто перепутала имя и что понятия не имею, кто такой Эван, и никоим образом не хотела напугать ее или причинить ей боль.
Удовлетворенная, я снова взялась за «Отелло».
Не прошло и пяти минут, как Сэм просунул голову в открытую дверь.
– Привет, Джесс. Опять прогуливаешь? – Сэм разинул рот в притворном ужасе. – Ты же знаешь, что как официальный член персонала общежития я считаю своим долгом сообщить администрации о твоем пагубном поведении.
– Бесить меня, когда я пытаюсь читать, – это тоже твой долг? Что ж, ты блестяще справляешься с работой.
– Да, мастерства не отнять. – Он плюхнулся на кровать Тиа.
Вот бы она обрадовалась, после того как очистила покрывало от катышков.