Эван поник головой.
– Прости. Я не хотел причинять тебе неприятности, Джесс, честное слово. Это трудно объяснить, но всякий раз, когда мы разговаривали, я не… полностью осознавал, что происходит.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда я такой – видимый для людей, – вся моя энергия уходит на сохранение физической формы. У меня не остается сил помнить, что я только притворяюсь живым. Я настолько сосредоточен на имитации самого себя, что забываю, кто я такой.
– Выходит, общаясь со мной, ты… забыл, что умер? – Я не представляла себе, как смогла бы забыть что-то подобное. Впрочем, я не представляла себя и мертвой.
– Да, так и было. Я не мог не сходить на ярмарку в последний раз. Мне хотелось снова стать обычным студентом, поболтаться в сувенирном магазине, поесть в столовой. И в тот вечер в библиотеке я увидел твою письменную работу, и… вспомнился момент из моей собственной жизни. Я не смог устоять перед желанием вновь пережить его.
– Потому что тебе было одиноко?
– Да. – Он подался вперед и заговорил чуть более взволнованно: – Прости, Джесс. Я не хотел смутить тебя или… напугать. Я знаю, что не должен пытаться заново пережить подобные моменты, но уверен, что, будь я по-прежнему жив, между нами… могло бы что-то возникнуть. Я понял это, как только увидел тебя, и мне захотелось узнать, каково это – общаться с тобой. Меня просто влечет к тебе, и я не могу объяснить, почему. Ты меня притягиваешь. Не сердись на меня, ладно?
– Я не сержусь, честное слово, – сказала я.
Он снова откинулся назад и облегченно улыбнулся.
– Да и как я могу сердиться, в самом деле? Тогда, на вечеринке…
Лицо Эвана потемнело, но он ничего не сказал.
– Я знаю, что могло произойти, если бы ты не подоспел. Спасибо тебе.
– Тебе не нужно меня благодарить.
– Ну, может, тебе и не нужно это слышать, но мне нужно это сказать.
Мы оба на мгновение замолчали. Затем у меня вырвался еще один из великого множества вопросов:
– Так другие люди видели тебя раньше?
– Да, – робко признался он.
– Многие?
– Может, человек двадцать. Никто из них не догадывался, кто я такой. Хотя до тебя я никогда ни с кем не разговаривал.
– Почему же со мной заговорил? – удивилась я.
– Не знаю. Наверное, этого было недостаточно – просто наблюдать за тобой.
Дрожь пробежала по моему телу. Я подумала обо всех тех моментах, когда видела его, и осознала, что он, должно быть, находился рядом со мной гораздо чаще. Сколько раз он сопровождал меня, словно какой-то невидимый компаньон? И все же я не могла не задуматься о том, с кем бы мне захотелось поговорить, будучи призраком. Вряд ли с каким-то случайным человеком, которого я никогда в жизни не встречала.
– А твои родители?
Он печально покачал головой.
– Мне к ним нельзя.
– Почему?
– Я не могу покинуть кампус.
– Ты хочешь сказать, что заточен здесь? – Воображение нарисовало призрачные кандалы на его лодыжках.
– Не знаю, как это работает, но я ничего не вижу за воротами колледжа. Все как будто расплывается, и я теряю ориентиры. Однажды я пытался вернуться домой, но не смог найти дорогу. Я никогда не ухожу далеко.
В его голосе звучала наигранная беззаботность, но меня не так-то легко одурачить.
– Это ужасно, Эван. Мне жаль.
Он пожал плечами.
– Наверное, так лучше. Если бы я увидел родителей, не знаю, смог бы удержаться от попытки заговорить с ними. Им и без того тяжело. Я не могу преследовать их повсюду, куда бы они ни пошли. Так они никогда не оправятся от потери.
Я медленно скользнула по кровати и устроилась рядом с ним. Мне хотелось как-то утешить его.
– Я рада, что ты поговорил со мной, Эван, честно. Ты прав насчет того, что сказал раньше.
– А что я сказал?
– Я думаю, что в жизни мы были бы… как-то связаны.
Я неуверенно протянула руку и накрыла его ладонь. Она больше не казалась холодной, да и вообще никакой. Я не могла уловить ощущение от его прикосновения. В конце концов, это был всего лишь сон.
Он удивленно посмотрел на мою ладонь, а затем поднял на меня взгляд. Тень невероятной печали пробежала по его лицу, и он на мгновение закрыл глаза. Я начала убирать руку.
– Прости, Эван. Я не хотела тебя расстраивать…
– Нет, – ответил он, открывая глаза. Он переплел наши пальцы и крепко сжал их. Тень исчезла. – Не извиняйся, все в порядке. Просто трудно об этом думать.
– О чем?
– О том, что могло бы быть. Между нами. Если бы я был жив.
Мы снова сидели в тишине, уставившись на наши переплетенные пальцы.
– Эван?
– Хм?
– Вас здесь много? Я имею в виду, духов? Я видела еще нескольких, но…
Когда он ответил, его голос прозвучал неожиданно резко.
– Да. Да, нас много. Кажется, в последнее время здесь сущее столпотворение.
– В последнее время?
– С тех пор как ты здесь появилась.
– Но почему? Что это значит?
– Понятия не имею.
– Ты думаешь… думаешь, тебя тянет ко мне по той же причине, что и остальных? – Я не смогла скрыть грусти в своем голосе.
– Нет, – поспешно произнес он. – Дело не только в том, что ты нас притягиваешь. Я тоже чувствую это притяжение, как и они, но есть кое-что еще. Я говорил правду, Джесс. Между нами могло бы возникнуть что-то настоящее.
Мы улыбнулись друг другу. Я почувствовала, что краснею, и сменила тему:
– Стало быть, вас много. Но вряд ли все это духи тех, кто умер здесь. Я имею в виду, не все ведь становятся призраками?
– Нет. Из того, что мне рассказывали, большинство людей не оставляют свои души на земле.
– Почему ты все еще здесь? – Я сомневалась в уместности этого вопроса, но ужасно хотелось получить ответ.
Слова вырвались из него мольбой:
– Я не знаю! Я не должен был остаться. Так получилось, что я пропустил момент, когда должен был уйти! Не знаю, что это было! Только помню, что почувствовал, как меня тянет куда-то, и одна моя частица хотела уйти, но другая сопротивлялась. – Его голос звучал все громче. Он лихорадочно провел рукой по волосам. – Все говорило мне, что нужно просто отпустить и следовать за тем, что уводило меня прочь, но та маленькая частица меня продолжала цепляться; а потом, как только я решил, что пора все оставить… это прошло. Я упустил момент.
Он посмотрел на меня с таким отчаянием, что я ничего не смогла с собой поделать. Я бросилась ему на шею. Он застыл от неожиданности, но потом ответил, обняв меня за спину и запустив дрожащую руку в мои волосы. Я почти чувствовала его. «Пусть это будет по-настоящему, пожалуйста, пусть это будет по-настоящему!» Это все, чего я хотела с того первого мгновения, когда встретились наши глаза. Я прижалась крепче, призывая себя почувствовать твердость его тела, влагу слез, скользнувших с его щеки на мою шею. Я обхватила его лицо ладонями и поднесла к своему лицу. Наши взгляды слились. Он понял мое намерение.
– Мы не сможем этого почувствовать, – прохрипел он.
– Сможем, – яростно прошептала я.
Он прижался губами к моим губам. Когда он поцеловал меня, мое сердце бешено заколотилось. Мне казалось, что вены вздулись под кожей, прокладывая себе путь к поверхности. У меня перехватило дыхание, в ушах звенело. Звон становился все громче и громче. Я тонула в этой звенящей пучине, задыхаясь, пытаясь удержаться за него. Он ускользал, и шум становился невыносимым.
– ДЖЕССИКА! ПРОСНИСЬ!
Мои глаза распахнулись, и я захлебнулась, когда воздух хлынул в мои легкие. Я буквально почувствовала, как с глухим стуком упала на кровать, и, будто только что вынырнула из-под воды, жадно глотала тепло комнаты, а губы покалывало от холода. Звон не смолкал, оглушая меня, пока я пыталась восстановить дыхание.
– ДЖЕССИКА! – Две руки схватили меня за ворот толстовки и грубо встряхнули.
Я сфокусировала взгляд в темноте. Передо мной стояла Тиа, и она выглядела до смерти перепуганной.
– Ты парила! – прокричала она, перекрывая звон.
– Я… что?
Я едва могла расслышать ее. Меня бросило в жар. Что за звон, черт возьми?
– Ты парила в воздухе над своей кроватью, ради всего святого! – повторила она, поднимая меня с кровати.
Я еле стояла на трясущихся ногах, все еще чувствуя себя неуверенно из-за перехватившего дыхания.
– Обувайся, нам пора идти!
– Что? Почему? Что за чертов шум?
– Это пожарная сигнализация! Кто-то включил ее, вероятно, какой-то пьяный идиот. Ты можешь идти? – Она едва удерживала меня.
Я устояла и сунула ноги в кроссовки.
– Я в порядке, идем.
Спотыкаясь, мы спустились по лестнице и, проталкиваясь сквозь толпу ворчащих сонных студентов, вышли на улицу. Часы на башне Уилтшира показывали 2:15. Всех согнали на лужайку, где мы, дрожа, ожидали, когда нас впустят обратно. Рядом с нами какие-то парни толкали друг друга и громко смеялись. От них несло пивным перегаром.
Тиа смотрела на меня, все еще потрясенная.
– Что случилось? – прошептала она мне на ухо.
Я отвела ее подальше от толпы на свободный участок травы под огромной сосной, где заняла сидячее положение, а Тиа опустилась на колени рядом со мной. Я рассказала ей свой сон, и, когда дошла до момента поцелуя, она резко вздохнула, но не перебила меня. Я почувствовала укол вины и лишь надеялась, что Эвана не рассердила бы моя болтливость. Все, что произошло между нами, внезапно приобрело очень интимный характер.
– Когда он поцеловал тебя… это было в самом конце сна? – спросила она.
– Да, как раз перед тем как я проснулась. Мы все еще целовались, когда… – Осознание поразило меня. – Ты сказала, что я парила в воздухе?
– Да! – зашипела Тиа и огляделась, чтобы убедиться, что ее никто не слышит. – Сработала пожарная сигнализация, и я проснулась, напуганная до смерти. Я осмотрелась по сторонам и не могла поверить, что ты все еще спишь. Тогда я стала выкрикивать твое имя, но не смогла тебя разбудить. Казалось, ты разговаривала во сне. И вдруг ты просто… перестала дышать.