пила неподатливые веки. Стерильно-белая больничная палата поплыла перед глазами. Я медленно повернула голову к двери. Казалось, комнате потребовалось несколько секунд, чтобы остановиться и попасть в фокус. Когда это произошло, я смогла различить Аннабель и Пирса за дверным проемом.
Аннабель трясла головой – вылитая неистовая цыганка.
– Я занимаюсь этим всю свою жизнь, с самого детства была чувствительна ко всему. И теперь могу признаться, что никогда раньше не видела ничего подобного.
– Так что ты хочешь этим сказать, Аннабель? Кто она?
– Моя бабка называла их порталами. При жизни ей довелось встретить лишь двоих, и то, что она описывала, в точности соответствует тому, что делает эта девчонка.
– Да, но ты так и не объяснила, что, черт возьми, она делает! Что с ней там случилось? – Пирс перешел на крик, но понизил голос, когда вдруг вспомнил, что находится в больничном коридоре.
– Она притягивает их, Дэвид! – воскликнула Аннабель. – Я не знаю, как ей это удается, но их к ней влечет! Их энергия повсюду, они вытесняют друг друга, пытаясь приблизиться к ней. Те, кого она видела, – это только начало!
У меня мурашки побежали по коже, а головная боль усилилась, когда я попыталась переварить эту информацию.
– Она нужна им по какой-то причине; может, они ждут от нее помощи. Я слышала, что такое возможно только в одном случае. И ты тоже это знаешь, Дэвид. Видимо, это то, что ты так долго пытаешься найти. – Аннабель медленно кивала головой в такт какому-то беззвучному ритму.
И, словно это было заразительно и он тоже уловил ритм, Пирс начал покачивать головой вместе с Аннабель.
– Дурупинен, – прошептал он.
Аннабель вздрогнула при этом слове, и ее взгляд нервно метнулся ко мне. Я крепко зажмурилась, полностью теряя обзор, но надеясь сойти за спящую. Дурупинен. Я прокрутила слово в голове, запоминая его странное звучание. «О чем, черт возьми, они толкуют? И к чему вся эта загадочность?»
– Ты же не всерьез, Анна. – Теперь голос Пирса звучал взволнованно. – Выходит, половину своей профессиональной жизни я потратил на поиски хоть каких-то достоверных доказательств их существования, а ты говоришь мне, что одна из них просто явилась ко мне в кабинет и записалась на мой курс? Ты понимаешь, как абсурдно это звучит?
– Да, понимаю! Как и то, насколько нелепо даже рассуждать о дурупиненах – ну, не знаю – как о чем-то всем известном. Истории о них столь же необоснованны, как и легенды о вампирах, но не менее популярны, особенно в субкультуре медиумов.
– Необоснованны? Да их как будто никогда и не было! Все зацепки исчерпаны, все подлинные документы утеряны, никто из свидетелей не в состоянии вспомнить, что с ним произошло! По сути, их не существует! Это кошмар ученого! Чертова Атлантида! – Пирс уже кричал шепотом.
Аннабель отмахнулась от его слов.
– Дэвид, всё, с чем мы сталкиваемся, необоснованно! И ты должен признать, что это единственное объяснение, которое имеет смысл.
Я рискнула чуть приоткрыть глаза. Пирс теперь расхаживал по коридору, как зверь в клетке, рассеянно теребя бороду, словно выдергивая волоски один за другим.
– Если это правда, Аннабель, если она на самом деле… – Он замолчал, подавляя невысказанную мысль своими шагами.
– Я знаю. Ей нужно с кем-нибудь поговорить, и, судя по всему, как можно скорее. Кто у нее из родных? Мать? Бабушка? Из того, что я знаю о дурупиненах, это должны быть женщины.
Голос Аннабель звучал по-настоящему испуганно, отчего мое сердце забилось неровно. Моя мать? Какое отношение к этому может иметь моя мать?
– Кажется, только тетя, – сказал Пирс.
– По материнской линии?
– Думаю, да.
– Ей уже кто-нибудь звонил? Она знает, что произошло?
– Ей позвонили из больницы, – ответил Пирс. – Она уже едет из Бостона. Должна быть здесь с минуты на минуту. Разумеется, мы опустили отвратительные подробности, по крайней мере пока.
Настала очередь Аннабель расхаживать туда-сюда.
– Думаю, нам лучше сделать вид, будто мы ничего не знаем о дурупиненах. Секретность в этом деле… ну, давай просто скажем: я понятия не имею о том, что могло произойти.
– Хорошо, тогда что нам делать? Мы должны что-то сделать! Боже мой, если они снова попытаются использовать ее подобным образом, Аннабель…
– Я знаю.
– Судя по немногим известным мифам и преданиям, ничего подобного не должно происходить. Тут что-то не так. Совсем не так.
– Я собираюсь с ней поговорить, – сказала Аннабель.
– Как считаешь, нам стоит ее разбудить?
– Ты серьезно думаешь, что это может подождать, Дэвид? Не будь идиотом!
Очевидно, Пирс не думал, что это может подождать, потому что в следующее мгновение я услышала торопливые шаги Аннабель, приближающиеся к моей кровати.
Я попыталась притвориться спящей.
После короткой паузы прозвучало:
– Ты ведь не спишь, не так ли?
Притворяться больше не было смысла, так что я открыла глаза и уставилась на Аннабель; ее лицо то появлялось в фокусе, то исчезало, вызывая у меня тошноту.
– Да.
Аннабель вздохнула с глубоким облегчением, отчего ее волосы взъерошились.
– Много чего услышала?
– Достаточно, чтобы окончательно запутаться. Вы знаете, что со мной случилось? Потому что если знаете, вы должны мне сказать.
– Джессика, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Я знаю, что мы не очень хорошо ладили и ты считала меня какой-то мошенницей. После того, что случилось, можешь ли ты теперь поверить мне, если я скажу, что это неправда? – спросила Аннабель.
– Да.
– Ты веришь, что я много чего понимаю в вещах такого рода?
– Да.
– Тогда мне нужно, чтобы ты поверила всему, что я собираюсь сказать. – Она подалась вперед на стуле. – Твоя тетя очень скоро будет здесь, и я уверена, ты задавалась вопросом, что именно тебе следует ей сказать. Очень важно, чтобы ты рассказала ей правду.
Я попыталась сесть, но не смогла.
– Но я не могу! Она подумает, что я…
Аннабель положила нежную, но твердую руку мне на плечо, удерживая меня на месте.
– Ты не знаешь, что она подумает. И не узнаешь, пока не расскажешь ей. Но ты должна рассказать.
– Но…
– Джессика, послушай! Я не могу точно сказать, что с тобой случилось, но, думаю, понимаю достаточно, чтобы знать: ты должна рассказать обо всем своей тете! Сейчас! Сегодня!
– Вы думаете, моя тетя сможет объяснить мне, что происходит?
Аннабель на мгновение замолчала.
– Да. А если она этого не сделает, то должна отвезти тебя к тому, кто сможет объяснить.
Я закрыла глаза и снова попыталась выровнять дыхание. Казалось, меня вот-вот стошнит. Все выглядело бессмыслицей, попахивало бредом.
– Но она знает про Эвана. Знает, что случилось в первом семестре, ей рассказала декан. Если она догадывалась о том, что происходит, почему не сказала мне тогда?
– Не знаю. Я уверена, у нее найдутся на то причины, – сказала Аннабель.
– Почему вы не можете просто…
Аннабель резко встала.
– Это не мое дело. Я и Дэвид – мы не должны вмешиваться, тем более в это. Я знаю, ты в замешательстве, но сейчас ты должна нам доверять. Хотя бы это ты можешь? Пообещай рассказать своей тете о том, что происходит. Мы бы сделали это вместо тебя, но…
– …вы не можете, – закончила я за нее.
– Это единственный выход. Пообещай мне.
– Я сделаю это, но вы тоже должны пообещать мне кое-что.
Она насторожилась, однако позволила мне продолжить.
– Если Карен не захочет или не сможет объяснить, что происходит, вы поможете мне? Расскажете все, что знаете или думаете, будто знаете?
Аннабель заколебалась, но что-то в выражении моего лица, должно быть, тронуло ее.
– Я не думаю, что до этого дойдет. Но да, я так и сделаю.
Уверенная в том, что скоро получу ответы хотя бы на некоторые вопросы, я поддалась действию успокоительного, в тот момент циркулирующего по моим венам, и погрузилась в блаженное забытье.
Когда я снова проснулась несколько часов спустя, на меня смотрело совсем другое лицо.
– Джесс, милая, как ты? – прошептала Карен.
– Не знаю. – Я осторожно потянулась, но все тело по-прежнему адски болело.
Нос и глаза Карен были красными, и она рассеянно крошила пальцами бумажную салфетку.
– Что с тобой случилось, милая? Ты можешь что-нибудь вспомнить об этом? Когда я приехала, здесь был твой преподаватель, но он только сказал, что ты упала в обморок в библиотеке. Врачи пока ничего мне не говорят, ждут результатов анализов.
Я бросила взгляд в сторону коридора, ожидая увидеть Пирса и Аннабель, но теперь там было пусто. Я была предоставлена самой себе, и пришло время сказать правду.
– Карен, я расскажу тебе, что произошло прошлой ночью. Я расскажу тебе все, но, пожалуйста, просто… не перебивай меня, хорошо? Я хочу успеть рассказать все, прежде чем у меня сдадут нервы.
Карен кивнула, продолжая растирать салфетку в порошок.
Я сделала глубокий вдох, отчего в легких словно полыхнул огонь, и открыла шлюзы. Я рассказала Карен все, начиная с моих многочисленных встреч с Эваном и другими духами. Я рассказала ей о своей работе с Пирсом и о том, как он помогает мне осознать мои способности. Выражение ее лица оставалось непроницаемым, но я не позволяла себе делать паузы, чтобы пытаться его расшифровать.
Лишь в какой-то момент, когда я рассказывала об Уильяме и о том, что произошло в запертой туалетной комнате, мне показалось, что она готова остановить меня.
Она судорожно вцепилась в мою руку, затрясла головой, а ее рот раскрылся буквой «О» в неподдельном ужасе.
И, как я внезапно осознала, от полного понимания происходящего.
Теперь она смотрела на меня особенно пристально, лихорадочно ощупывая глазами каждый дюйм моего тела, выискивая что-то, чего раньше не замечала. Она взяла меня за плечи и слегка встряхнула, заглядывая в самую глубину моих глаз. Не обращая внимания на мой слабый стон протеста, она искала, пыталась увидеть меня насквозь, проникнуть