На первый взгляд я подумала, что это свидетельство о рождении. С виду медицинский документ, несущий ту же информацию. Но проставленная на нем дата пятилетней давности выглядела абсурдной.
– Что это, Джесс? – спросила Карен.
– Понятия не имею. Похоже на какую-то медицинскую карту.
– Анкета пациента интерната для проблемных подростков «Новые начала» в Нью-Йорке, – почти весело произнесла Люсида.
Она явно получала удовольствие от происходящего.
Я просмотрела документ. Имя моей матери первым привлекло внимание, магнитом притянув взгляд. Набранное обезличенным шрифтом, оно стояло в графе «Биологическая мать». Затем я пробежалась глазами по странице до верхнего левого угла, зная, что именно там найду имя, которое искала.
«Пациент: Баллард Ханна».
Мое потрясение казалось тусклой, слегка диссонирующей гармонией по сравнению с теплом, наполнившим меня при виде этого имени. Моя сестра. Моя близняшка. Ханна.
Конечно, она была моей Ханной, а не Эвана. Я искала совершенно не в том направлении. Он пытался привести меня к ней не только ради себя, но и ради меня тоже. Он знал, что она завершит врата, но в процессе сделает цельной и меня. Это единственное, что было в его силах.
Горя желанием узнать как можно больше, я стала вчитываться более внимательно, смахивая слезы, застилавшие глаза. Я увидела знакомую дату своего рождения, тот же отвратительно зияющий пробел в графе «Биологический отец». Увидела и другие знакомые детали; место рождения – нью-йоркская больница методистской церкви в Бруклине. Но в какой-то момент всплыли неожиданности, и мой временный восторг сменился паникой.
Обнаружился список приемных семей, я насчитала их семь. Проскакивали странные термины. Асоциальное поведение. Галлюцинации в анамнезе. Подозрение на параноидальную шизофрению. Перечень лекарств, названия которых я не могла выговорить.
– Что с ней не так? – требовательно спросила я.
Удивительно, насколько сильно вцепилась в меня паника.
Люсида невинно распахнула глаза.
– Ничего. Она дурупинен. Видит призраков, так же как и ты.
Карен успела прочитать, заглядывая мне через плечо, и поняла больше, чем я.
– Заканчивай свои игры, Люсида. Расскажи ей, что происходит.
Люсида одарила ее приторной улыбкой.
– Ну, сложи два и два, дорогуша. Твоя любимая мамочка верила, что ее заклинание подействует на вас обеих и вы не сможете видеть духов, но все работает иначе. Как думаешь, что могло бы произойти с тобой, если бы ты общалась с призраками и некому было бы объяснить тебе, что к чему? Ты сталкиваешься с этим всего несколько месяцев, но уже чуть не слетела с катушек. А твоя сестренка – Ключ, понимаешь? Она болтала со всякой нечистью, едва научилась говорить. Но была проблема – рядом не оказалось никого, кто мог бы просветить ее на этот счет и убедиться в том, что она ничем себя не выдаст. Естественно, все решили, будто она сумасшедшая. И до сих пор так думают, если уж на то пошло.
– Нам нужно найти ее. Немедленно, – твердо сказала я.
– Согласна. Я помогу тебе, – пообещала Карен.
– И мы тоже, – добавила Люсида.
– Только через мой труп! Ты и так устроила здесь достаточно хаоса, Люсида. Просто убирайся отсюда и возвращайся в Лондон. Уверена, тебе нужно отчитаться перед Финваррой, и я бы не хотела, чтобы ты упустила возможность поиграть в преданную собачку, когда у тебя это так хорошо получается.
Люсида, казалось, готовилась к резкому ответу, но Катриона положила руку ей на плечо, сдерживая порыв.
– Послушай, мы не хотели приходить сюда…
Карен недоверчиво рассмеялась.
– Ну ладно, я не хотела. Но Финварра приказала нам, и вот мы здесь. Хотя ты права: тебе нужно разгребать последствия, а нам лучше уйти. Но Финварра действительно хотела, чтобы ты связалась с ней после нашего разговора.
– О, не волнуйся, я так и сделаю, – ответила Карен.
– Хорошо. Что ж, тогда мы уходим, на этот раз через дверь. – Катриона выскользнула из комнаты, волоча за собой Люсиду.
– Рада познакомиться с тобой, Джесс! – крикнула Люсида из коридора.
Не в силах рассыпаться в любезностях, я просто смотрела ей вслед.
Глава 18Побег из застенков
Следующие несколько часов превратились в ад. Как только Люсида и Катриона сбежали, я выбралась из постели и натянула на себя джинсы. Меня уже несло к лестнице, когда Карен сообразила, что я направляюсь к машине. Последовавшая за этим перепалка была не из приятных, но впервые в жизни я чувствовала себя на грани сумасшествия. У меня была сестра, сестра-близнец, и ее держали взаперти, как какого-то маньяка.
Те страхи, что я когда-либо испытывала по поводу своего будущего, составляли всю ее жизнь. Мне становилось так дурно, что я сглатывала желчь каждый раз, когда позволяла себе представить этот кошмар. Карен удалось усадить меня в кресло в кабинете, пока сама она принялась лихорадочно названивать по телефону. Мое тело все еще отзывалось болью на каждый удар сердца, но я едва замечала это. Новая боль поглощала меня, изнуряющая эмоциональная боль неизвестности.
Карен говорила с социальными работниками, судьями и коллегами-юристами. Она будила их всех посреди ночи, но, по-видимому, ее уважали настолько, что готовы были закрыть на это глаза и выслушать суть дела. К сожалению, их уважения, похоже, оказалось недостаточно, и ее тон становился все более резким с каждым последующим разговором. Я свернулась калачиком в большом кожаном кресле, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми и наблюдая, как ярко-оранжевые и розовые лучи рассвета пробиваются сквозь жалюзи и ложатся на пол. Наконец Карен с громким проклятием швырнула трубку на рычаг.
– Что? Что такое?
– Мы не можем добиться ее выписки, по крайней мере легально.
– Что значит «не можем добиться ее выписки»? С ней все в порядке! Она не сумасшедшая!
– Я знаю это, и ты это знаешь, но ни один врач в мире не выпишет ее с такой историей болезни.
– Позвони Финварре или как там ее, черт возьми! Она же отвечает за всю эту дурупиненскую хрень, не так ли? Наверняка она что-то может сделать! Я имею в виду, что Ханна, возможно, не первая из нас, кого заперли из-за чужих заблуждений.
– Да, не первая и не последняя, если на то пошло, – сказала Карен. – Но Финварра в Лондоне, и даже с ее связями потребовались бы время и деньги, чтобы сотворить чудо. Деньги у нас есть, но времени в обрез. Мы должны открыть ваши врата и осуществить переход, прежде чем одну из вас или вас обеих постигнет та же участь, что и вашу мать.
– И что теперь? Что нам делать? К кому обратиться?
– Мне больше некому звонить. Я уже сказала тебе, они не собираются выпускать Ханну.
– Но мы должны…
– Джесс, успокойся! Мы вытащим Ханну оттуда, и сделаем это сегодня. Просто потребуется немного… креатива. – Карен посмотрела мне в глаза.
Мой измученный мозг медленно соображал.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что мы освободим ее.
Мой гнев по отношению к Карен сменился чем-то похожим на уважение, и хотя в тот момент я не осознавала этого, но в душе уже готовилась простить за то, что она лгала мне.
– Я предполагала, что все эти звонки ни к чему не приведут, – продолжила Карен, – поэтому прикидывала другие варианты, и кажется, у меня созрел план Б. Как у тебя с актерским мастерством?
Я фыркнула.
– Никак, но просто скажи, что мне нужно делать, и я это сделаю.
– Думаю, единственный способ вызволить Ханну – это отправить тебя за ней. Мы притворимся, будто я, твоя мать, привезла тебя, неуправляемую дочь, для обследования и помещения в интернат. Пока я встречаюсь с врачами, тебе нужно найти способ проникнуть внутрь, найти Ханну и вытащить вас обеих.
– Хотя я понятия не имею, как мы собираемся все это провернуть, думаю, план блестящий, – сказала я.
– Согласна. Иди надень все имеющееся в твоем гардеробе, что могло бы напугать Ноя до смерти, и поедем.
Мне не нужно было повторять дважды. Я бросилась наверх в ванную. Почистила зубы, провела расческой по волосам, потом передумала и превратила их в безнадежно спутанный колтун. Толстовка с логотипом колледжа Святого Матфея сменилась рубашкой, больше напоминающей рыбацкую сеть, укороченной кожаной курткой из секонд-хенда и рваными серыми джинсами. Черные армейские ботинки до колена завершили образ. Карен ждала меня у подножия лестницы с папкой и моей сумкой в руках.
Я покрутилась перед ней, демонстрируя свой наряд.
– Достаточно страшно?
– Ужасающе. Погнали.
Удручающе спокойный голос в навигаторе предрек нам добрых четыре часа пути, и я отчаянно старалась убедить себя, что никакое ворчание с моей стороны не сделает поездку короче. Некоторое время я смотрела в окно, но периферийное зрение все еще оставалось каким-то странным, затуманенным, и размытый пейзаж начал вызывать у меня головную боль. Тогда я закрыла глаза и слушала Карен, пока она пыталась сформулировать план.
– Я уверена, там имеется что-то вроде комнаты ожидания. Просто притворись вялой, и, надеюсь, они позволят тебе посидеть без присмотра. Я скажу им, что ты под кайфом. Они на это купятся; не обижайся, но выглядишь ты отвратительно.
– Да я и чувствую себя отвратительно, так что, думаю, прокатит.
– Как только окажешься внутри, постарайся не попадаться на глаза персоналу. Это место, конечно, не крепость, но все равно найти Ханну, вероятно, будет нелегко. Когда ты это сделаешь, просто идите к выходу и ждите меня у машины. Я задержу врачей разговорами, чтобы выиграть для тебя как можно больше времени. Извини, что ничего лучшего не придумалось, нам придется импровизировать.
– А что еще остается.
– Пока ты переодевалась, я почитала кое-что о врачах, которые там работают. Пара из них давали показания как медики в ходе нескольких судебных процессов с моим участием. Они действительно порядочные люди и хорошие специалисты, не чета тем шарлатанам, которых я повидала в суде.