Я скриплю зубами.
– Поверить не могу, мать его, что Логан сделал это с нами. И это после того, как мы отвесили комплиментов его члену?
Моя невеста вздыхает.
– Мы?
– О, как будто ты тоже не была впечатлена, – говорю я с упреком.
– Ладно, была, – уступает Элли. Она пожимает плечами. – Миссис Логан – счастливая женщина.
Я согласно киваю.
– Очень счастливая… – Я резко замолкаю. – Погоди. Что?
Часть третьяМедовый месяц
Глава один
Такер
За день до
Ничто не унижает мужчину так, как отцовство. Когда-то я гулял по мощеным дорожкам Брайара в своей хоккейной куртке, в то время как на меня бросались цыпочки с горящими глазами. Сейчас я прогуливаюсь по нашему пригороду Бостона в начале июня с миниатюрной особой в розовых блестящих оборках, ведущей меня за руку. С таким же успехом я мог бы быть отцом динозавра. По всей этой закрытой игровой площадке, одержимые, словно демоны, сражаются в мифических битвах костюмированные персонажи и общаются на своем тайном языке, который одновременно озадачивает и тревожит.
Мы с другими папами забились в угол и смотрим, как играют наши дети. Большинство тут – мужчины за тридцать, что делает меня самым молодым отцом в этой компании. Когда они узнали, что Джейми родилась, когда мне было двадцать два, половина была впечатлена, другая половина спросила, что я имею против презервативов. Хотя я все понимаю. Воспитывать ребенка – изнурительно.
– Кристофер уже шесть недель в фазе динозавра, – говорит Дэнни, отец динозавра, когда кто-то, наконец, спрашивает о костюме, достойном сцены. – Сначала он перестал пользоваться посудой. Теперь он ест ртом прямо с тарелки, потому что «динозавры не пользуются руками». – Он с раздражением делает жестом «кавычки», цитируя. – Его мать – самая терпеливая в мире, но когда мой трехлетка потребует сырое мясо с пола, мое терпение закончится.
Все остальные хохочут.
Рассматривая альтернативы, быть отцом принцессы Джейми – легкотня.
Каждый вечер приклеивать стразы после того, как она носится целый день в этом платье, это не самое худшее, что может случиться с отцом. Когда мы с Джейми идем пару часов спустя, она смотрит устало, волнистые каштановые волосы выбиваются из конского хвоста, и я замечаю, что у нее не хватает нескольких аксессуаров.
– Что случилось с твоей тиарой и драгоценностями, малышка?
Я подхватываю ее на руки, потому что она уже засыпает на своих крошечных ножках. – Ты потеряла их в веревочном туннеле?
– Я их отдала, – отвечая она, кладя голову мне на плечо.
– Но почему?
– Потому что Лили и Мария тоже хотели быть принцессами, но у них не было никаких таких принцессиных вещей, так что я дала им их.
– О, чувак, – говорит Дэнни Марку. – Как так вышло, что у него – милая принцесса, а у меня малыш, который пытается есть как собака?
– Ты уверена, что не была против расстаться со своими вещами? – спрашиваю я Джейми.
– Да! Принцесс должно быть больше. – Она прижимается теснее, и я едва не растекаюсь в гребаную лужу.
Она такой милый ребенок. Мне ненавистна мысль о том, что завтра придется прощаться. Я буду чертовски скучать по ней, но этот медовый месяц и так запоздал. Уже прошел месяц со дня свадьбы. Целый, мать его, месяц. Но теперь Сабрина официально окончила юридическую школу, и я могу, наконец, украсть ее, чтобы провести время вдвоем.
Мой план на следующие десять дней: заставлять свою жену кончать шестью разными способами, и так – до самого воскресенья.
– Увидимся через пару недель, парни, – говорю я другим отцам, прежде чем забрать розовую сумку с блестками и вынести мою сонную дочь из здания.
Когда пятнадцать минут спустя мы возвращаемся домой, перед баром припаркована машина моей мамы. Сколько бы раз я ни видел это: «Бар Такера» – я все никак не привыкну к этому сюрреалистическому чувству, накатывающему на меня. Я открыл это место сразу после того, как родилась Джейми, и почти через три года я вышел в плюс и открыл второе заведение неподалеку от Фенуэй. Чего я еще не успел сделать, так это переселить свою маленькую семью из квартиры наверху. Ну, то есть нет никаких проблем, чтобы жить прямо над баром, и, конечно, в нашем лофте достаточно места для всех троих. Но я хочу, чтобы у Джейми был двор. Я хочу, чтобы у Сабрины был настоящий офис. И, может быть, у меня тоже.
Теперь, когда Сабрина окончила школу, возможно, пришло время заняться поисками дома. Я мысленно отмечаю это, пока несу Джейми наверх по узкой лестнице сбоку кирпичного здания. Когда вхожу, я слышу маму и Сабрину на кухне.
– Мы вернулись, – кричу я. Я опускаю Джейми, и она, пошатываясь, ковыляет на звук голоса своей матери.
– Обычно она просыпается между семью и восемью, – говорит Сабрина моей маме, стоя у кухонного островка. – Она скажет, что хочет на завтрак. У нее есть хлопья и овсянка. Несколько йогуртов в холодильнике. Я предварительно нарезаю фрукты на следующие пару дней, или вы можете нарезать сверху несколько бананов. Она скажет вам, что хочет, тост или булочку, она может ее съесть или откусит пару раз, а потом потребует йогурт, и на этом все.
Сабрина едва замечает меня. На автопилоте она поднимает Джейми на стул, чтобы сделать ей перекус перед дневным сном.
– Мы прекрасно справимся, – заверяет ее мама с толикой раздражения.
Сабрина немного взвинчена из-за всего.
Чем ближе был день поездки, тем сильнее Сабрина зацикливалась на планировании дня Джейми. Наш дом обклеен стикерами, напоминающими маме, где что лежит, когда Джейми пора спать и все такое. Это уж слишком. К счастью, моя мама воспринимает это спокойно.
– Это не первое наше родео. Да, детка? – Моя мама ерошит темно-рыжие волосы Джейми и с обожанием смотрит на внучку. Мама любит этого ребенка так же сильно, как и мы. Может быть, даже больше. Ну, черт возьми, она переехала из Техаса в Бостон, чтобы быть рядом с нами, – женщина, которая ненавидит зиму. То есть реально ненавидит.
– А где все ее вещи? – спрашивает Сабрина после того, как замечает, что аксессуары Джейми исчезли.
– Она поделилась с подругами. Мама может купить ей другие.
Она хмурится, давая мне понять, что не удовлетворена ответом, но малышка засыпает над своей тарелкой с фруктами и овощами, так что Сабрина подхватывает ее и идет по коридору к комнате Джейми.
– Мне кажется, Гейл не услышала ни слова из того, что я говорила этим утром, – шепчет Сабрина, укладывая Джейми в постель.
Я борюсь с улыбкой.
– Они будут в порядке, дорогая. Им всегда было весело вдвоем.
– Всего один день. Но десять дней – это другой срок. Это была плохая идея. – Сабрина закусывает нижнюю губу. – Не знаю, о чем я думаю.
Я знаю, о чем я думал. Я думал о том, что мы женаты уже месяц, а я все еще не трахнул свою жену, потому что маленькие ушки слышат все, что происходит в этой квартире. И Сабрина не позволяет мне запирать дверь нашей спальни, потому что ей снятся кошмары о том, как Джейми пытается вбежать, чтобы предупредить нас о том, что дом в огне, и не может этого сделать. Как будто она – золотистый ретривер. Однако я хорошо умею не выражать свое разочарование, поскольку знаю, как трудно дались Сабрине месяцы перед выпуском, особенно с учетом того, что ей приходилось совмещать юридическую школу с материнством. Она так усердно старается быть суперженщиной, и мне кажется неправильным вываливать на нее свое дерьмо.
– Иди сюда. – Выйдя за дверь комнаты Джейми, я притягиваю ее в свои объятия и убираю с лица ее темные волосы.
Я стою, на мгновение загипнотизированный ее бездонными темными глазами.
– Что? – спрашивает она, улыбаясь мне.
Я облизываю внезапно пересохшие губы.
– Ты прекрасна, знаешь это? В эти дни у нас едва есть пять минут друг для друга. Мне кажется, я начинаю забывать, какая ты красавица.
Сабрина закатывает глаза.
– Заткнись.
– Серьезно. Ты чертовски красива. И это не плохая идея. Тебе нужна эта поездка, дорогая. За все эти годы у тебя не было ни одного выходного дня. То же самое касается и меня. – Я пожимаю плечами. – Нам это нужно.
– Нужно ли? – Она все еще переживает.
– Абсолютно. Песок, солнце, и сон допоздна, – напоминаю я ей.
Звучит так, словно это – послание небес. Десять дней в Сен-Барте в летнем домике семьи Дина. Билеты на самолет предоставлены мамой в качестве свадебного подарка. Это будет идеальный коктейль для отдыха, расслабления и для того, чтобы вправить Сабрине мозги, потому что крошечный человечек, бегающий по этому дому, это бесконечные препятствия. Конечно, я люблю ребенка, но мамочке и папочке нужно заниматься вдвоем грязными делами.
– Поверь мне, – заверяю я ее. – Это будет волшебно.
Она вскидывает брови.
– Я не знаю. У нас давно такого не было. Не боишься давать ложные обещания?
– Ха. Да я скорее преуменьшаю, чем преувеличиваю. – Я обхватываю ее за талию и склоняюсь поцеловать.
Сабрина целует меня в ответ, затем отстраняется и тяжело вздыхает. Закрывает глаза. Выдыхает.
– Ты прав. Мы заслуживаем передышки. Это будет славно.
Это становится мантрой. Убеждать себя, что нужно немного отдохнуть, что ее мир не рухнет, если она это сделает. Планируя эту поездку, она переходила от волнения к страху по меньшей мере шесть раз в день. Если я смогу вывести ее через парадную дверь, это будет победой.
Глава два
Сабрина
День первый
Такер начал угощать меня вином в баре аэропорта. В воздухе он не позволяет стюардессе пройти мимо, не попросив еще бокал шампанского, чтобы сунуть его мне в руку. Не то чтобы я жалуюсь. Я признаю, что оставить Джейми было труднее, чем я себе представляла, но он прав: с Гейл она в надежных руках. И если что-то пойдет не так, мы быстро вернемся домой. Мы это переживем.
– Я видела, как ты пялился на ее туфли, Гарольд.
– Богом клянусь, Марсия. Я никогда не обращаю внимания на женские туфли.