– Ужалили меня, но воды теперь боится она, – говорит он за тартаром из тунца в их безупречной столовой.
Огромное открытое пространство выходит на террасу у бассейна и бирюзовую панораму за пределами их поместья.
– Честное слово, она на каждом шагу пытается меня обобрать.
– Вовсе нет, не нужна мне твоя слава, – сладко отвечаю я, ухмыляясь ему поверх своего бокала. – Иди и с честью неси свою ужаленную ногу. А я останусь на суше в безопасности.
Такер смеется.
Я бросаю взгляд на наших хозяев.
– В свою защиту, добираясь сюда, я едва пережила авиакатастрофу. Мои нервы немного расшатаны.
– Она весь день писала завещание, – вклинивается мой муж. – Если бы я не знал наверняка, я бы решил, что она хочет избавиться от меня.
– Это ведь шутка? – Брюс в ужасе смотрит на нас, затем делает глоток красного вина.
– Совершенно серьезно, – отвечаю я. – В самолете произошло какое-то электрическое возгорание, и нам пришлось сделать аварийную посадку.
– Там была сумасшедшая пара перед нами, которая весь полет вцеплялась друг другу в глотки, и вдруг они повели себя как пара, идущая ко дну на «Титанике». Обнимались и признавались друг другу в любви.
Такер решительно кивает.
– Весело было.
– Видишь? – Брюс жалобно смотрит на Кевина, который смеется над нашим несчастьем. – С нами никогда не случается ничего интересного.
– Я могу перерезать тормозной шланг у одной из машин и не сказать, какой именно, – невозмутимо отвечает Кевин.
Такер смеется.
– Ой, прекрати, – отмахивается Кевин. – Ты без меня не выживешь. – Затем он поворачивается ко мне. – Я понимаю, дорогая. Посмотри, как тут относятся ко мне.
Во время основного блюда Брюс, выпив несколько бокалов чего-то, что по вкусу напоминает очень дорогое вино, начинает поджаривать нас, словно на гриле. Он явно более навязчивый и более общительный, тогда как Кевин, похоже, предпочитает позволять своему партнеру вести большую часть разговора. Они – интересная пара.
– Так кого же мы пригласили в наш дом? – спрашивает Брюс, крутя свой бокал и прищурив глаза, глядя на меня. – Вдруг мы наслаждаемся едой с парой прирожденных убийц?
– То есть не лежат ли Ди Лаурентисы в куче трупов в морозильнике?
– Восхитительно в точку, – говорит Брюс, улыбаясь мне. У него ослепительная белозубая улыбка, и в одежде он выглядит гораздо менее придурковатым.
– Не обращайте на него внимания, – говорит Кевин. – Ему отчаянно хочется, чтобы кто-то желал ему смерти.
– Я любопытен. Пристрели меня. – Брюс бросает взгляд на Такера. – Так чем же ты зарабатываешь на жизнь, Так? Судя по фигуре, смею предположить, спортсмен?
– Не-а, – Такер пожимает плечами. – Мы с Дином вместе играли в хоккей в колледже, но теперь я управляю парой баров в Бостоне.
Он продолжает рассказывать о своем бизнесе. Как сразу по окончании колледжа он открыл свой первый бар, как тот стал популярным местом встреч для соседей и начал привлекать множество профессиональных спортсменов. С успехом первого бара появился второй, который работает еще лучше. Брюс находит его в «Инстаграме», к большому смущению Кевина, который хмурится на своего партнера за то, что тот вытащил свой телефон посреди ужина.
– Меню и маркетинг впечатляют, – удивляется Брюс. – Это ты все сам сделал?
– В какой-то степени. Я нанял пару местных, которые делают для нас видео и профессиональную фотосъемку. Сотрудники компании проводят наши мероприятия. Честно говоря, в самом начале нам помогло множество хороших друзей. – Он пожимает плечами. – Пара моих лучших друзей играет за «Брюинз», так что они рассказали о баре, и теперь к нам заглядывают знаменитости.
Брюс выглядит очень впечатленным.
– У тебя есть планы помимо баров или это франшиза для ребенка?
– У него куча идей, – вклиниваюсь я. – Он еще далеко не исчерпал их все.
– Определенно подумываю об открытии баров в других городах. Но… Это начинает приедаться, – признается Такер.
Нахмурившись, я бросаю взгляд на него.
– Тебе приедаются бары? – Я впервые об этом слышу.
– Нет, только иногда. – Он пожимает плечами и тянется за вином. – Это сочетание отличного персонала и отличного менеджмента. Бары работают без меня, и в итоге у меня остается слишком много свободного времени. Это заставляет меня нервничать.
Я опускаю взгляд в тарелку, надеясь, что это скроет выражение моего лица, каким бы оно ни было. Я не совсем уверена, что чувствую, когда слышу, что Таку не нравится его бизнес. У меня нет чувства, будто он не удовлетворен своей работой. Ни единого намека на это. Я всегда стараюсь спрашивать его о работе, а он всегда просто улыбается и говорит, что все хорошо.
– Я тебя понимаю, – говорит Брюс Таку, кивая. – Я такой же, как ты. Полон идей. Всегда в движении.
– Бешеной собаке семь верст не крюк, – соглашается Кевин с кривой ухмылкой. – Полагаю, такова жизнь гуру фитнеса.
– Ты этим занимаешься? – спрашиваю я Брюса, заставляя себя сфокусироваться на наших новых друзьях, а не на очевидной неудовлетворенности моего мужа. – Я задавалась этим вопросом, когда увидела тебя там с камерой.
Когда мы с Таком расспрашиваем о том, каково это – быть инфлюенсером, мы обнаруживаем, что это не так просто. Наряду с миллионами подписчиков во всех его аккаунтах в социальных сетях и заработках на спонсируемых постах, Брюс также работает личным тренером для элиты.
– Он тренирует двух женщин-конгрессменов Нью-Йорка и одного бывшего президента, – хвастается Кевин, очевидно гордясь своим партнером. – Не могу сказать которого, но можете попробовать угадать.
Мы с Такером впечатлены.
Когда Брюс устраивает мне перекрестный допрос и я упоминаю, что только что окончила юридическую школу, я обнаруживаю, что Кевин – тоже юрист. И не только это, но также – старший партнер в одной из трех ведущих фирм Нью-Йорка.
– Мы занимаемся уголовным правом, – говорит мне Кевин. – Мой отдел занимается исключительно делами невинно осужденных. Работаем в основном на общественных началах. – Я наклоняюсь вперед.
– Это очаровательно. С тех пор, как я поступила в юридическую школу, я знала, что хочу работать в области уголовного права. Это должно быть невероятно приятно.
– Если честно, скорее это разочаровывает. У нас существует тщательный процесс проверки, и те дела, которые, по нашему искреннему убеждению, мы можем выиграть, должны быть отклонены. Планка очень высока. Суды часто неохотно принимают решения в нашу пользу. Однако каждое поражение мотивирует нас стараться сильнее. Каждое дело – долгое и трудное, но да, мы, безусловно, приносим пользу. – Он улыбается мне. – Полагаю, такая молодая женщина, как вы, хорошо знает, что такое тяжелый труд. Я даже не могу понять, каково это – воспитывать ребенка, учась одновременно в юридической школе. Я сам с трудом закончил Гарвард, не получив нервный срыв, и у меня не было детей.
– Это было непросто, – признаю я. – Такер невероятно поддерживал меня.
– Она скромничает, – настаивает он. – Еще до того, как мы встретились, она работала на двух работах, чтобы закончить колледж. А потом она день и ночь проводила на ногах с нашей дочерью, кормила ее, пеленала, одновременно штудируя учебники и делая письменные работы. Даже просто смотреть на нее было утомительно.
– Вы – два необычных молодых человека, – говорит Кевин, когда Брюс наполняет наши бокалы. – Не все так целеустремленны или трудолюбивы в вашем возрасте. Я точно не был. Мне потребовалось несколько лет, чтобы найти свой путь.
– Я думаю, что наша дочь действительно вдохновляет нас обоих обеспечить ей все лучшее, что только в наших силах, – отвечает Такер, сжимая под столом мою руку. – Мы хотим дать ей все. Убедиться в том, что о ней всегда позаботятся.
– Прекратите, – стонет Брюс. – Вы очаровательны. Я больше не в силах выносить это.
Во время десерта Брюс и Такер сходятся на своем увлечении фитнесом. Глаза Кевина едва не вылезают из орбит, когда двое мужчин выходят из-за стола, чтобы начать сравнивать методы тренировок. Такер в потрясающей форме. Хоть он и устоял перед искушением снять рубашку, Брюс замечает и отмечает невероятный пресс и бицепсы моего мужа. Любой бы заметил. Я не принимаю близко к сердцу то, что Брюс откровенно флиртует с ним, пока мы с Кевином обсуждаем законы за муссом из манго. Как бы там ни было, Кевин, похоже, равнодушен к кокетству своего партнера. Он хороший парень.
– Мы пробудем тут еще несколько дней, – говорю я, когда они провожают нас после фантастического ужина. – Уверена, мы еще пересечемся, но будет приятно, если вы нанесете ответный визит. Не уверена, что сможем закатить такой же великолепный ужин, но, может быть, заскочите к нам чего-нибудь выпить?
– Просто покажите, где ведерко со льдом, – говорит Брюс, целуя меня в щеку. Возвращаясь домой под светом луны, Такер берет меня за руку, принимаясь большим пальцем рисовать узоры на костяшках моих пальцев.
– Было весело?
– Определенно.
Но затем я вспоминаю кое-что, и мое настроение падает.
– Почему ты не говорил мне, что бары тебе наскучили?
В ответ я получаю пожатие плечами.
– Мне не то чтобы скучно. Просто иногда беспокойно.
– И все же ты должен быть что-то сказать.
– Я ничего не говорил, потому что на самом деле это не так важно. А я не вижу смысла в том, чтобы отвлекать тебя в твой последний год в Гарварде.
– Ты чувствовал это целый год? – Клянусь, я люблю этого человека всем своим сердцем, но не убьет ли его это стремление постоянно быть сильным, постоянно служить опорой.
Такер сжимает мою руку.
– Ничего подобного. Но послушай, именно поэтому я и не говорил об этом. Ты бы попыталась исправить эту ерунду, а мы оба знаем, что ты и так загружена, чтобы грузить тебя еще сильнее. Ты и так уже чертовски загружена, дорогая.
То, что мой муж несчастлив на своей работе не звучит как «ерунда». Но Такер не позволяет мне развить эту мысль. Он останавливается, подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев.