– Ты видела, что Гаррет Грэхем сбрил бороду? – спрашивает одна из женщин, поправляя платье. – Ему идет.
Это точно. У команды появилось какое-то новое суеверие: они не бреются до тех пор, пока не добиваются победной серии для выхода в плей-офф. С небольшой щетиной Гаррет выглядит сексуально, но это больше, чем небольшая щетина. Он даже не позволял себе подравнивать эту чертову штуку. Борода была редкой и неопрятной, мне требовалось все самообладание, чтобы не вскочить посреди ночи и не броситься на него с ножницами. Я люблю этого человека, но борода едва не положила конец нашим отношениям. Если я когда-нибудь снова увижу эту штуку, я подожгу ее.
– Ты видела его отца? Просто поразительная генетика у этой семейки.
– Фил Грэхем тут?
– Да, видела его на ковровой дорожке. Вручал награду за достижения.
Мечтательный вздох.
– Я бы с ним перепихнулась. Прокатилась бы на этом стероидном качке прямо до города Оргазмов.
– Ты чокнутая.
– Эта удачливая сучка, которая пришла с Гарретом, наверняка об этом думала. Я бы подумала на ее месте.
Выходя из кабинки, я сдерживаю внезапный приступ тошноты.
Подхожу к двум темноволосым женщинам у раковины, чтобы вымыть руки. Мне кажется, они примерно моего возраста, но одна так сильно накрашена, что это ее старит. Другая – свежая лицом, в ярко-красном платье.
– На этой постели может стать тесновато, – беспечно говорю я. – Она тут сегодня с двумя.
– С кем?
– С Джоном Логаном. – Я смотрю в зеркало, встречаясь с ними взглядом. – Мы давно знакомы.
Глаза их широко распахиваются, когда в них появляется узнавание.
– Удачливая сучка, – представляюсь я. – Приятно познакомиться.
– О боже, как неловко, – бормочет одна. – Извините.
– Красивое платье, – говорит другая, предлагая свою версию оливковой ветви.
– Без проблем. Вы правы. Гаррету так идет.
– Как давно вы встречаетесь? – спрашивает Красное платье.
– С последнего года в колледже.
Они пытаются незаметно рассмотреть мою левую руку.
– Не женаты, – подтверждаю я. – Просто живем друг с другом во грехе.
Красное платье хихикает.
– Грешить с Гарретом Грэхемом. Неплохая жизнь.
И это правда.
Закончив, я вытираю руку и, помахав им, выхожу из уборной. Меня вовсе не беспокоит то, что я подслушала, как они сплетничают о моем парне. По правде говоря, меня больше тревожит новость о том, что тут присутствует отец Гаррета. Никто не сказал нам, что он будет. Если Гаррет столкнется с Филом неподготовленный, все будет ужасно.
Билетер помогает мне найти свое место рядом с Гарретом и Логаном почти в конце ряда. Я протискиваюсь между парнями, которые обсуждают предстоящую поездку Логана в Париж. Он уедет на месяц через пару недель. Счастливая Грейс. Я не знаю, как Логану удалось улизнуть на месяц от командных мероприятий в межсезонье. Гаррет ненавидит, когда так делают.
– Жду не дождусь, когда увижу свою старушку, – говорит Логан.
Я одариваю его слащавой улыбкой.
– Расскажу Грейс, как ты ее называешь.
Он бледнеет.
– Боже. Прошу, не надо.
Гаррет рядом со мной теперь заметно дуется.
– Все еще поверить не могу, что вы поженились без меня, – обвиняет он своего лучшего друга.
Я борюсь со смехом.
– Это не командный спорт, дорогой.
Он меня игнорирует.
– Я должен был быть твоим шафером. – Он наклоняется, чтобы взглянуть через меня на Логана. – Ты понимаешь, что, когда у нас с Уэллси будет свадьба, ты уже не будешь первым на роль шафера. Им будет Дин. Дин, Такер и лишь потом ты.
Логан тоже склоняется вперед.
– Нет, ты этого не сделаешь. Я буду первым.
Гаррет вздыхает.
– Ты будешь первым.
– Я вам не мешаю? – спрашиваю я, когда они практически нависают надо мной, строя друг другу глазки.
– Ш-ш-ш, Уэллси, – упрекает Такер, как будто это я веду себя несносно. – Начинается.
Конечно же, в зале тускнеет свет. Мгновение спустя на сцене начинается презентация, кульминационный ролик прошлого сезона. Я пользуюсь возможностью придвинуться ближе к широкому телу Гаррета, приблизившись губами к его уху.
– Ты знал, что твой отец будет тут? – шепчу я.
Выражение его лица становится бесстрастным. Те же тонкие губы и мертвые глаза, которые я вижу всякий раз, когда он вынужден прилично себя вести рядом с этим человеком на каком-нибудь мероприятии для прессы. Как бы мне ни было неприятно портить его хорошее настроение, будет еще хуже, если я не предупрежу его.
– Я понятия не имел.
– Полагаю, он вручает награды.
– Лэндон должен был предупредить меня, – бормочет он, имея в виду своего агента.
Его ладонь крепче сжимает мою, и я знаю, что он борется со своей кипящей яростью. Ничто не переключает его настроение быстрее, не окутывает его тьмой так, как необходимость быть рядом с собственным отцом.
Сочувствие внутри меня странно мешается с затяжной тошнотой. Сегодняшний вечер должен был стать еще одной важной вехой в карьере Гаррета, моментом его гордости. Вместо этого он проведет это время, вынужденный улыбаться и позировать перед камерами с человеком, который когда-то избивал его до полусмерти.
Глава два
Гаррет
Мы не успеваем добраться до бара достаточно быстро, когда шоу заканчивается и нас приглашают в бальный зал на вечеринку. Моя девушка не любит, когда я пью на мероприятиях, из страха, что я выставлю себя дураком перед каким-нибудь репортером. Этим вечером она забирает награду у меня из рук и заменяет ее бокалом скотча. Может быть, она надеется, что это отвлечет меня. Или притупит мои инстинкты. Хотя в этом я сомневаюсь. Я всегда начеку, когда мой отец рядом, полностью осознавая его присутствие. Я заметил его в тот момент, когда мы вошли, и проследил за ним через весь зал, пока он прокладывал себе путь сквозь вспышки фотоаппаратов.
– Тебе не обязательно это делать, – говорит Ханна, осторожно глядя на меня поверх края своего бокала с газировкой. Наверное, она считает, что одному из нас лучше оставаться трезвым, если я сегодня окажусь в тюрьме. – Можем уйти.
– У Лэндона случится припадок, если я уйду.
Мой спортивный агент был бы тут, выступая в роли сводни, организуя мне встречи с прессой в разных концах зала, если бы накануне не слег с пищевым отравлением. Думаю, именно за это я ему и плачу, даже если это та часть бизнеса, без которой я бы предпочел обойтись.
– Так вот почему он не предупредил тебя, что Фил тут?
Я не терял времени даром, отправив гневное сообщение своему агенту, едва закончилась церемония.
– Он утверждает, будто понятия не имел. Очевидно, Виктор Иванов сбежал в последнюю минуту, вот они и поменяли его на Фила.
Я снова бросаю взгляд на него. Он болтает с владельцем команды из Далласа, смеется своим фальшивым смехом.
– Надолго мы не останемся, – говорю я Ханне, большим пальцем поглаживая ее поясницу.
Прикосновение к ней избавляет меня от разрушительных мыслей. Этим вечером она выглядит так сексуально в своем длинном серебристом платье, облегающем все нужные места. Если бы я не был так напряжен сейчас и не был так насторожен присутствием собственного отца, я б попытался уговорить ее уединиться где-нибудь, чтобы просунуть руку под эту облегающую ткань. Заманил бы ее в гардероб или какую-нибудь подсобку.
– Я готова в любой момент, – обещает она.
Я в этом не сомневаюсь. Ханна Уэллс – моя опора. Я не из тех, кто хвастается… ладно, я совершенно точно из тех, кто хвастается. Но я почти уверен, что у нас с Уэллси – самые здоровые отношения из всех когда-либо существовавших. После четырех лет совместной жизни это неоспоримо: мы просто лучшие. Наше общение – на высшем уровне. Секс чертовски невероятен. Когда мы впервые перепихнулись в колледже, я и представить не мог, что мы влюбимся друг в друга, или что, в конце концов, будем жить вместе, строить совместную жизнь. И вот мы здесь.
Не поймите меня неправильно, мы не идеальны. Мы часто ссоримся, но это потому, что она – упрямая задница. Хотя, если спросить ее, это потому, что я – по ее мнению – всегда хочу оставить за собой последнее слово. Как будто это я – упрямый мудак.
Я сдерживаю проклятие, когда Фил вдруг смотрит в мою сторону и наши взгляды пересекаются. Мои пальцы сильно сжимаются на руке Ханны.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
– Нет, – отвечаю я жизнерадостно.
Попасть в орбиту Фила – все равно что попасть в воронку тонущего корабля. Или быть утянутым в море сильным течением. Борьба с неизбежной и неотвратимой силой приведет лишь к истощению и убьет быстрее.
Единственный способ выбраться – поддаться.
– Сынок, – гремит он, дергая меня за руку, чтобы пожать ее на глазах стайки владельцев и пары репортеров. Он коротко кивает Ханне в знак приветствия, прежде чем повернуться ко мне. Акульи зубы обнажаются в акульей улыбке.
– Ты помнишь Дона и мальчиков.
«Мальчики», вот как он их называет. Сто миллиардов чистой прибыли. Владельцы трех из пяти самых ценных клубов лиги.
– Идем, сделаем фото.
– Адский сезон, – говорит мне один из владельцев. Он позирует перед камерой, тогда как мой отец ставит меня в центр группы и сует мне мою появившуюся из ниоткуда награду, пока я кусаю внутреннюю сторону щеки. – Это рекорд новой эпохи по набранным очкам и результативным передачам.
Фил говорит это так, будто это он сам был на льду.
Но с другой стороны, это всегда было его проблемой. Этот человек просто не может забыть прежние времена. Ему недостаточно было быть кумиром Бостона за то время, что он провел там на льду, он хотел пережить и меня.
Быть сыном легенды – полный отстой.
Особенно когда эта легенда делает все, чтобы столкнуть тебя с пьедестала. Когда эта легенда мучила твою мать и относилась к вам обоим, словно к трофеям, которые он мог снять с полки и поставить обратно, когда вздумается. Если вскрыть грудь этого человека, то вместо сердца вы найдете кусок угля. Его душа словно черная смола.