Я мучительно соображал, что сказать, но в голову ничего не приходило. По инерции протянул чашку, которую император наполнил вином. Всё-таки хорошее оно оказалось, вкусное.
— Мне надо подумать, — всё, что я смог сказать.
— Думай, — улыбнулся он. — У тебя есть минут десять до того, как подадут десерт. Хо-хо-хо.
Он вновь рассмеялся, хлопая себя по коленке. Шутка? А у меня спина потом покрылась. Страшно мне почему-то стало и неуютно. Вот сидишь рядом и подсознание говорит, что спорить нельзя, опасно для жизни. Надо или соглашаться, или как-то аргументировать, чтобы не обидеть и не оскорбить.
— Она будет готовить для тебя каждый день, — подмигнул император и снова засмеялся. Вот что он в этом находит смешного, ума не приложу. Отсмеявшись, он подал знак слуге. Посмотрел на меня уже серьёзно. И ведь ни в одном глазу намёка на алкоголь. — У меня для тебя есть подарок.
Слуга, метнувшись к дальней двери, вернулся довольно быстро, неся в руках небольшую красную лакированную шкатулку с золотым пером на крышке. Император взял её, раскрыл и вынул небольшой железный стержень, покрытый замысловатыми узорами. Сжав его в руках, пропустил силу и узоры слегка засветились.
— Он словно сделан для мастера укрепления тела, хотя изначальный замысел был иным, — произнёс он, протянув стержень мне.
Стержень толщиной в большой палец и длиной сантиметров двенадцать. Сделан так, чтобы удобно лежать в кулаке. Сверху и снизу немного заострён. Китай производил лучшее холодное оружие для мастеров. Изготавливали на заказ, под конкретного человека. Как тот же меч у однорукого Семёна, похитившего сестру. Он при помощи его камни резал и кран уронил. Меч в этом сыграл не главную роль, но вряд ли бы он провернул подобное с арматурой в руках. Ходили слухи, что самое редкое оружие покрыто рунами, усиливающими владельца. Китайцы это всегда отрицали, насмехаясь над любым, кто спрашивал о подобном. Я повидал немало мастеров и их оружие, но никогда не видел рун, поэтому в эти сказки не верил.
Боевой стержень, не знаю, как он точно называется, глупое оружие, неудобное. Но светящиеся руны мне приглянулись. Надо поближе посмотреть, что это такое. Может, просто для красоты сделано, тогда буду использовать как фонарик.
— Спасибо, это очень ценный для меня подарок, — сказал я. Плохо, что отказываться нельзя, иначе не взял бы. Убрал стержень в футляр, поставил на колени.
Слуги начали убирать со стола, меняя тарелки на большой чайный сервиз. Принесли вазочки с традиционными сладостями. Разговор немного ушёл в сторону от серьёзных тем. Император Цао интересовался, как я жил в Японии, как учился и тренировался. Таких баек у меня запасено столько, что я могу их дней десять рассказывать без перерыва, так что вторая часть вечера прошла интересно. Все слушали с большим интересом, особенно принцессы. Ловили каждое слово, когда дело касалось тренировок и развития.
В конце вечера император прогнал женщин, и позвал мастера Че Ю, составить нам компанию. Мы перешли в небольшую комнату, где из мебели были только четыре мягких кресла, установленные полукругом перед чайным столиком. За ним широкое окно, открывающее потрясающий вид на сад, подсвеченный яркими уличными фонарями. Поставив кувшин в центре, император позволил каждому наливать себе самостоятельно. Мы молча выпили по две чашки. Я задумчиво разглядывал две узкие картины, одна изображала дракона, изогнувшегося в виде иероглифа, вторая — горный водопад в стиле китайской традиционной живописи.
— Кузьма, как ты относишься к императору Тайсе? — спросил император через мастера Че Ю.
— Сложно сказать, — я пожал плечами. В голове тихо шумело от алкоголя. — Уважаю как правителя империи, и равнодушен, если говорить о личной симпатии. Когда-то он нам помог, но, как сказала мама, не бесплатно. А я-то всегда думал, что он нас приютил по доброте душевной и из-за человечности.
— Император Тайсе тот ещё жадный червь, — презрительно скривил губы правитель. — Пытается сожрать больше, чем может переварить. Не способен тихо сидеть на своих островах. Имперские амбиции не дают покоя. Может он и по ночам не спит.
Император Цао поморщился, налил ещё чашку, выпил залпом. Говорил он с таким презрением, от которого молоко могло скиснуть во всех окрестных деревнях.
— Знаю о твоих трудностях и склоках с благородными домами. Вижу, что царь Иван настроен против тебя. Наумовы сильны, — он покивал. — Если понадобиться помощь и придётся бежать, то Империя Цао примет тебя и семью. Не выбирай Японию, Тайсе не простит, что Матчины их бросили. Да и в свете предстоящих событий, это будет неуместно.
Помолчали. Пить больше не хотелось, поэтому я тихонько цедил вино.
— Скоро Япония пойдёт на жёсткий шаг, — сказал он. — Мои шпионы говорят, что они готовят вторжение на Курильские острова. Собирают силу, готовят флот. Царь Иван предсказуем и… — он нахмурился, но было понятно, что он хотел назвать его либо глупцом, либо дураком. — Он отправит тебя, чтобы воевать со слугами Тайсе. У тебя есть несколько дней, чтобы подумать. Возьми в жёны мою дочь и род Жао поможет тебе разбить любое войско, даже если он пошлёт сотню мастеров.
Я промолчал. Да, он поможет, с радостью и большим удовольствием, сославшись на родственные связи. А попутно потопит часть флота Японии и вырежет всех мастеров, до которых сможет дотянуться. И всё ради того, чтобы занять несколько спорных островов в своём участке моря без боя. Потерпев сокрушительное поражение, Япония не станет драться за них. Ну а если войска Тайсе окажутся сильнее, так войну ведёт Российская империя, у которой достаточно сил и мастеров, чтобы победить. Одни выгоды и преимущества.
Мы ещё немного посидели молча, затем император ушёл. Сказал, что со мной ему было интересно встретиться и поговорить. Следом удалился мастер Че Ю. Минут десять я смотрел в окно, затем плюнул на всё и пошёл спать. Мысли и без того путались после тяжёлого дня, так ещё и истощение давало о себе знать.
В мягкой кровати, после душа и сытного ужина, уснул я, едва голова коснулась подушки. На этот раз кошмары не преследовали, или я их просто не запомнил. Проспал часов до десяти утра, с трудом разлепив глаза. Одежда, которую вчера просто бросил на комод, исчезла. Я на это просто плюнул, первым делом сходив в душ, долго приводя себя в порядок. Ничуть не удивился, застав вчерашних служанок в гостиной. Сегодня кланялись они куда ниже, чем вчера, но я им это простил, так как мне вручили пол литровую бутылку с кисловатым напитком и непонятными иероглифами на этикетке. Выдул её в один заход, блаженно рухнув в кресло.
— Одежда, — сказала одна, — для день.
Вторая продемонстрировала халат, примерно такой, в котором вчера щеголяли гости. Без широкого пояса, кажущийся гораздо удобнее и легче. Рукава хоть и широкие, но не такие огромные как в парадном ханьфу. Цвета, кстати, те же, от светлого серо-зелёного до тёмного, переходящего в изумрудный.
— Показывайте, как его правильно надевать. Я завтрак проспал?
— Завтрак проспал, — подтвердила служанка. — Чай?
— Не надо. Лучше скажите, где найти госпожу Цао Сяочжэй?
— Госпожа Цао пить утренний чай.
В этот халат переодеться было существенно проще. Я так прикинул, что и без посторонней помощи могу управиться. Но меня отпустили только когда убедились, что всё сидит так, как положено. Та, которая по-русски не говорила, придирчиво поправляла пояс, едва не до миллиметра выравнивая своеобразный узел. И на мою причёску они смотрели кровожадно, неслышно переговариваясь, шевеля губами. Нет, так просто я им не дамся. Нормальная у меня причёска!
В халате обнаружился один существенный недостаток — отсутствие карманов. Я заметил на столике шкатулку со стержнем и захотелось бросить всё и отправиться в сад, чтобы потренироваться. Восстановление сил шло полным ходом, и тело требовало простых упражнений если не физических, то хотя бы немного поработать с силой. Пройдя к шкатулке, вынул стержень, повертел его в руках, разглядывая узоры. Металл тяжёлый, выполненный или из бронзы, или очень похоже её копировал. Нанесённые руны и иероглифы обработаны вручную, слишком тонкая работа. Я прикинул, куда его приспособить, даже пробовал заткнуть за пояс, вызвав у девушек бурю негодования и эмоций. Одна из них промчалась по комнате, нырнула в спальню и выбежала с изящным серо-зелёным мешочком на завязках. Что-то вроде кошеля для монет в древности. Стержень поместился идеально, затем она подвязала мешочек к поясу и осталась довольна результатом.
— Спасибо, — поблагодарил я их, заработав пару поклонов. Вчера они вели себя нахальней, а сегодня умерили пыл, что уже хорошо.
Небольшая прогулка по дому в сопровождении служанок, и я оказался в гостиной, где Сяочжей пила чай в гордом одиночестве. Увидев меня, она что-то сказала служанкам, те поклонились и поспешили удалиться. Сделала приглашающий жест для меня, собственноручно налила чай, улыбнувшись своим мыслям. Окна помещения выходили в сад, показывая пасмурный день и лёгкий дождик. Недалеко от нас садовник в непромокаемом плаще равнял живую изгородь и за его работой наблюдала Сяочжэй до моего появления.
Минут через пять неспешного чаепития появилась Чжэнь. Жестом отослала слуг. Я поспешил встать, чтобы пододвинуть для неё стул. Девушка благодарно кивнула. Изящно, придерживая рукав платья, налила себе чай. Я давно заметил, что у неё все жесты и движения получались красивыми, выверенными. Вроде бы сам самое простое движение, налить чай, но как она это сделала, загляденье.
— Старшая сестра Сяочжэй говорит спасибо за то, что выступил вчера в нашу поддержку, — перевела Чжэнь её слова. — И мама была очень тронута.
— Пустяки. Вроде бы ни словом не соврал, поэтому не нужно благодарить.
— Благодарят не за ложь или правду, — Сяочжэй покачала головой, — а за поддержку. Правитель Цао тебя высоко оценил, это огромное достижение. Мама услышала, что вчера ты хорошо отзывался о моих служанках и рассказала об этом отцу. Теперь они твои. Заботься о них хорошо.