— Вы случайно не знаете, для чего Джеймсону с Грэйсоном понадобился один из ваших самолетов, а?
Как только мы заехали на территорию поместья, стало ясно, что за обстоятельства отвлекли Орена.
— Макс? — выпалила я, не веря своим глазам. Мы не виделись больше года, и вот она стояла передо мной как ни в чем не бывало. Свои темные волосы она сегодня закрутила в два небрежных пучка.
Увидев меня, Макс широко улыбнулась, а потом устремила печальнейший взгляд на Орена, стоявшего неподалеку.
— Ну наконец-то! Эйвери, будь так любезна, растолкуй месье Телохранителю, что я нисколько не угрожаю твоей безопасности!
Потрясение потихоньку проходило.
— Макс! — я шагнула ей навстречу, и этого оказалось достаточно, чтобы Макс бросилась мне на шею. Обняла меня. Крепко. — Что ты тут делаешь? — спросила я.
Она только пожала плечами:
— Я же тебе рассказывала, что собираюсь в миссионерскую поездку. Я здесь, чтобы излить любовь Господню на головы несчастных, заблудших миллиардеров. Дело неблагодарное, но кто-то же должен за него взяться.
— Она шутит, — заверила я Орена. — Наверное. — Я повнимательнее всмотрелась в лицо подруги. Пускай я и рада была ее видеть, я понимала, что ее родители такое путешествие не одобрят. У них и без того непростые отношения, и Макс ходит по тонкому льду.
И тут до меня дошло.
— У тебя ведь тоже сегодня день рождения!
— «Тоже»? — на краткий миг во взгляде Макс мелькнула обида, но она справилась с собой. — Да, мне исполнилось восемнадцать. — Теперь она по закону считалась взрослой. Интересно, она сама уехала из дома или ее выгнали родители? — У тебя свободной спальни не найдется? — спросила Макс с напускной храбростью.
Я сжала ее ладонь.
— Найдется штук сорок.
Подруга в ответ одарила меня самой нахальной и очаровательной улыбкой из арсенала Максин Лью.
— А не подскажешь, к кому мне обратиться, чтобы мне провели тут экскурсию? — спросила она.
Через десять минут после начала «экскурсии» у меня зазвонил телефон. Я посмотрела на экран.
— Джеймсон, — сообщила я.
Макс многозначительно на меня посмотрела.
— Не обращай на меня внимания, — просияв, попросила она. — Представь даже, что меня тут нет!
Я ответила на звонок.
— Что у вас там происходит? Все в порядке?
— Если не считать того факта, что мой старомодный братишка ни в какую не соглашается сыграть со мной в «Стопку или действие», пока мы ждем, все просто расчудесно, — рапортовал Джеймсон. Он умел переводить в шутку все — только юмор предпочитал черный.
— В «Стопку или действие»? — переспросила я. — Нет, не отвечай. Лучше расскажи, чего именно вы ждете.
На том конце линии возникла пауза.
— У Шеффилда Грэйсона такая система безопасности, что нам и не снилось. С ним невозможно пообщаться, если он сам этого не захочет.
У меня перехватило дыхание.
— А он, значит, не хочет поговорить с Грэйсоном? — больно было даже подумать об этом. — Он как, сильно расстроен?
Джеймсон не стал отвечать на этот вопрос.
— У Грэйсона при себе визитки — те, над которыми я потешался. Он написал на обороте контакты отеля, где мы остановились, и передал охраннику у ворот в поместье Шеффилда.
Чем меньше серьезности оставалось в тоне Джеймсона, тем тревожнее мне становилось — и за него тоже.
— И теперь вы ждете, — тихо подытожила я.
Новая пауза в трубке.
— Да, теперь ждем.
Я слышала в голосе Джеймсона напряжение. Поражало то, что он показал мне это.
— Но не волнуйся, Наследница, — продолжил он, вновь переключившись в насмешливый режим. — Я непременно одержу победу на Стопочно-Действенном фронте, если ожидание затянется.
— Ну что, что он сказал? — накинулась на меня Макс, не успела я положить трубку.
— То есть парнишки, с которыми ты б с удовольствием устроила шпили-вили, взяли твой частный самолет и махнули в Аризону в надежде, что загадочный папаша одного из этих самых парнишек знает что-то о трагическом и смертоносном пожаре, вспыхнувшем много лет назад, — резюмировала Макс.
— Примерно так. Только никакие шпили-вили я с ними устраивать не хочу.
— Ну ладно, хотя бы мысленно. Глазами, — очень серьезно сказала Макс.
— Макс! — осадила я ее и мгновенно перевела стрелки. — Может, лучше расскажешь, что ты тут делаешь? Мы обе знаем, что у тебя сейчас не все гладко.
Макс посмотрела на высокий двадцатифутовый потолок.
— Пожалуй, так. Зато я стою посреди зала для боулинга! У тебя дома! Восхитительное местечко!
Если она и впрямь хотела отвлечься, то попала по адресу.
— А теперь скажи-ка, есть ли в Безумной Жизни Миллиардерки Эйвери что-то такое, о чем я пока не знаю?
Она всегда явно давала понять, когда лучше свернуть неприятную ей тему.
— Есть, — ответила я. — Помнишь Эмили?
— Которая умерла, разбив тысячу людских сердец? — переспросила Макс. — Та самая, чья трагичная гибель и по сей день откликается в душе всех причастных? Конечно, я помню Эмили.
— Я сегодня иду на благотворительный вечер, устроенный в память о ней.
Глава 31
— Ну что, вы проработали личностный лейтмотив и выигрышные темы? — уточнила Лэндон. Ее, по всей видимости, нисколько не смущало, что во время нашего разговора по моему лицу то и дело бегают кисти визажиста, а по волосам — щетка парикмахера.
— Личностный лейтмотив? — переспросила Макс у меня из-за спины. — Надеюсь, он звучит как «Смерть патриархату!».
— О, мне нравится! — одобрила я. — Давай заодно и выигрышные темы продумаем!
— Сидите ровно. — Сильные руки схватили меня за подбородок.
Лэндон прочистила горло.
— Не уверена, что это будет уместно, — произнесла она, мягко поглядев на Макс.
— Смерть патриархата всегда уместна! — заверила ее Макс.
— Посмотрите наверх, — скомандовала визажистка. — Сейчас глазами вашими займемся.
Ее тон не предвещал ничего хорошего. Стараясь не моргать, я стиснула зубы покрепче.
— Может, для экономии сил и времени вы мне просто скажете, что я должна говорить? — спросила я Лэндон.
— Нам необходимо, чтобы все поняли, что вы человек надежный и благодарны за великолепные возможности, которые перед вами открылись, а еще в хороших отношениях с семейством Хоторнов, и не собираетесь повергнуть в хаос вверенные вам компании с миллиардными оборотами, — Лэндон выдержала секундную паузу и продолжила: — Но как именно вы будете доносить эту мысль — дело ваше. Если я напишу вам сценарий, всем и будет казаться, что вы говорите по сценарию, так что, Эйвери, часть работы вам придется взять на себя. Подумайте, что вы можете сказать от себя об этом опыте?
Я подумала о поместье, о братьях, живущих здесь, о тайнах, которыми пропитаны стены дома.
— Это удивительное место.
— Неплохо, — одобрила Лэндон. — Что еще?
В горле встал ком.
— Жаль, что я не могу показать его маме.
Мне хотелось с ней увидеться. Я очень жалела, что у меня не было денег, когда она заболела, — никаких. И что теперь мне никак не расспросить ее о Тоби Хоторне.
— Вы на верном пути, — одобрила Лэндон. — Это точно. Но пока лучше не упоминать вашу маму.
Если бы я могла, я бы изумленно уставилась на нее, но в этот момент меня снова цепко схватили за подбородок, чтобы выровнять голову, и я опять уставилась в потолок.
Почему она не хочет, чтобы я говорила о маме?
Спустя пару часов меня облачили в лавандовое шелковое платье до колена с тончайшей окантовкой из черного кружева. Вместо туфель я оказалась обута в сапоги до колена — черные, замшевые, совершенно неудобные. «Дерзкая изюминка» — фирменная черта моего стиля.
Я по-прежнему думала о Лэндон — и маме.
— Я тут поинтересовалась темой, — сообщила Макс, когда мы остались наедине. — В общем, есть один таблоид, где постоянно публикуются статьи о твоей маме.
— И о чем они? — спросила я. Сердце тревожно застучало. Платье сидело на мне так туго, что наверняка видно было, как сердце колотится под кожей. Неужели пресса заподозрила, что мама солгала о том, кем был мой отец? Я отогнала прочь эту мысль.
— В статьях утверждается, что твоя мама жила под чужим именем, — Макс протянула мне свой телефон. — Пока что никто эти слухи не перепечатывает, так что это, возможно, полная мутотень, но…
— Но Лэндон не хочет, чтобы я рассказывала о маме, — закончила я за нее и прикрыла на мгновение густо подведенные глаза. — У нее ведь никого больше не было из родственников, — продолжила я. — Мы с ней всю жизнь были только вдвоем. — Вдруг вспомнились все нелепые догадки, которые приходили мне на ум, пока мы с мамой играли в «Есть у меня секрет». Мне ведь в голову не раз закрадывались подозрения о «тайном-агенте-живущем-под-чужим-именем».
— Звучит правдоподобно, — заметила Макс. — Тоби ведь тоже под чужим именем жил, так?
Этот вопрос всколыхнул море других — которых я старательно избегала. Как мама вообще связалась с сыном Тобиаса Хоторна? Знала ли она, кто перед ней?
Громкий стук в дверь вывел меня из задумчивости.
— Готовы? — спросила Алиса.
— А пропустить точно никак нельзя? — крикнула я в ответ.
— У вас пять минут.
Я посмотрела на Макс.
— У нас же с тобой один размер!
— И что? — спросила она. В глазах заплясали лукавые огоньки.
Я подвела ее к своему гардеробу, а когда распахнула двери, Макс ахнула от восторга.
— Одевайся, именинница! Одна я туда ни за что не пойду!
Глава 32
Самое просторное помещение в Хайтс-Кантри-Дэй называлось «общей залой». Зала эта походила то ли на холл, то ли на гостиную, но сегодня ее переоборудовали. Стены украсили золотыми занавесками. Вместо привычной мебели расставили десятки круглых столиков, покрытых шелковыми скатертями фиолетового цвета.