Не об эпичных курортных романах.
Сама не знаю, сколько я так просидела, но вдруг услышала шорох. Шаги. Я вскинула голову. Насколько я помнила, у моей двери стоял Орен. Он предупредил меня о том, что сегодняшние новости могут повлечь за собой беду.
Из глубин камина послышался голос:
— Наследница, это я!
Джеймсон. Это должно было меня утешить. Осознав, что он рядом, я должна была ощутить, что я в безопасности. Но почему-то, когда я сомкнула пальцы на подсвечнике, стоявшем на каминной полке, я почувствовала себя как никогда уязвимой.
Я впустила его в комнату.
— Я так понимаю, ты посмотрел интервью?
Джеймсон зашел ко мне в спальню.
— Не лучшее твое выступление.
Я ждала, чтобы он что-нибудь сказал о том поцелуе.
— Джеймсон, я ведь не…
Он поднес палец к моим губам и хотя не коснулся их, по ним тотчас же разлился жар.
— Коли «нет» — это «да», а «однажды» — «никогда», то сколько сторон у треугольника?
Он уже загадывал мне эту загадку в нашу первую встречу.
Тогда я разгадала ее следующим образом: перевела все в цифры. Если представить, что «да» — или просто наличие чего-либо — это единица, а «нет» — или отсутствие чего-либо — это ноль, то первые два условия загадки становятся лишними. Если единица равна нулю, то сколько сторон у треугольника?
— Две, — сказала я снова, как и в тот раз, только теперь невольно задумалась, уж не имеет ли Джеймсон в виду другой треугольник — с участием нас с ним и Грэйсона.
— Девочка по имени Эль находит на пороге открытку. Сверху на конверте написано «Кому» по-английски, а на обороте — «Эль». Между ними, в конверте, она находит две одинаковые буквы, а остаток дня проводит под землей. Почему?
Мне хотелось потребовать, чтобы он прекратил эти игры, но я не могла. Он предложил мне загадку. Я должна была ее решить.
— Значит, сверху написано по-английски «Кому», а на обороте — «Эль», — задумчиво повторила я. — Остаток дня она проводит под землей.
Блеск в глазах Джеймсона напомнил о том времени, которое мы сами провели под землей. Казалось, стоит мне зажмуриться, и я увижу его, идущего по потайному коридору с фонариком в руках. И тут я вдруг нащупала логику в этой диковинной тарабарщине, которую он мне предложил разгадать.
— В конверте она нашла две буквы «н», — тихо сказала я.
Нашлось бы, наверное, с сотню прилагательных, с помощью которых можно было бы описать улыбку Джеймсона Хоторна, но самым подходящим было «сокрушительная». Улыбка Джеймсона Винчестера Хоторна была сокрушительной.
Я развила свою мысль.
— На конверте сверху написано «Кому» по-английски — то есть «to»[6], — сказала я, борясь с желанием шагнуть вперед. — Сзади же написано имя Эль. Оно читается точно так же, как пишется, но…
— Если соединить все буквы, — перебил Джеймсон меня и сам шагнул мне навстречу, — получим «Ту-нн-эль». Туннель! Вот почему она весь день просидела под землей. Ты победила, Наследница.
Мы стояли теперь слишком близко, и в голове у меня завыла сирена. Ведь если Джеймсон видел наш с Грэйсоном поцелуй в эфире и теперь стоял передо мной, сокращая расстояние между нами, какова вероятность, что дело не во мне?
Какова вероятность, что я — лишь очередной трофей? Территория, которую тянет пометить.
— Почему ты здесь? — спросила я у Джеймсона, хотя уже знала ответ, точнее, придумала его сама для себя.
— Потому что, — с очередной сокрушительной улыбкой поведал он, — ты, готов поставить пять долларов, не проверяешь сообщения на телефоне!
Он не ошибся.
— Я его выключила, — призналась я. — И вообще хотела в окно выкинуть.
— Ставлю еще пять долларов на то, что ты не попадешь в статую во дворе.
— Поставь десять, — попросила я, — и поспорим на них.
— Увы, если все же выкинешь мобильник, то не сможешь получить весточку от Либби с Нэшем.
Я уставилась на него.
— Так Либби и Нэш…
— Кое-что нашли, — поведал он. — И уже едут домой.
Глава 66
Проснувшись на рассвете, я обнаружила, что Орен по-прежнему стоит у моей двери.
— Вы что, всю ночь дежурили? — спросила я.
Он многозначительно посмотрел на меня.
— А вы как думаете?
Он же меня предупреждал, что, если о Тоби узнают третьи лица, меры безопасности ужесточатся. Уж не знаю как, но они и впрямь обо всем узнали. Так что удивляться нечему.
— Поняла, — сказала я.
— Считайте, что вы теперь у меня на поводке, — объявил Орен. — Я с вас глаз не спущу, пока скандал не утихнет. Если он вообще утихнет.
Я поморщилась.
— Все настолько плохо?
— Я поставил у входа в ваше крыло Карлоса и Генриха, — сообщил Орен. — Они за это время успели преградить дорогу Заре, Константину и обоим Лафлинам, причем в паре случаев пришлось применить силу. И это не считая сцены, которую Скай устроила у ворот на глазах у папарацци.
— А много их было, папарацци? — осторожно спросила я.
— Вдвое больше, чем обычно.
— Да как такое возможно? — Мои фото размещали на первые полосы и до вчерашнего интервью.
— Если публика кого и любит больше, чем внезапных наследников, так это пропавших наследников, — пояснил Орен. Чувствовалось, что он старательно удерживает себя от того, чтобы не сказать — «Я же вас предупреждал», — но я знала, что он думает об этом.
— Мне жаль, что так вышло, — сказала я.
— Мне тоже.
— А вам-то почему? — легкомысленно спросила я.
Ответ Орена легкомысленным совсем не был.
— Когда я сказал, что вы теперь на поводке, я подчеркнул, что именно у меня. Нельзя было делегировать эту ответственность.
— Вы тоже человек, — сказала я. — Вам надо спать. — Орен не ответил, и я скрестила руки на груди. — А Эли где?
— Удален с территории.
— Почему? — спросила я, а в голове уже закружили догадки. Орен извинился передо мной. Покаялся в том, что переложил ответственность за мою защиту на другого человека, а потом сообщил, что этого самого человека выставили из Дома Хоторнов.
А ведь именно Эли охранял меня во время разговора с миссис Лафлин о Тоби.
— Так это он слил фотографии, — подытожила я, ответив на собственный вопрос. Эли был моим телохранителем больше недели. И в этом положении успел услышать… многое.
— Эли неважно умеет заметать цифровые следы, в отличие от моих ребят, которые легко находят призраков в Сети, — стальным тоном отчеканил Орен. — Да, это он слил фотографии. Вероятнее всего, он же подбросил змею и сердце.
Я уставилась на него.
— Зачем?
— Сперва я отрядил его охранять вас в школе. Но он явно хотел работать и в стенах поместья. Я доверял ему. Но доверие это оказалось чрезмерным. Не знаю, какие мотивы у него были — возможно, его подкупила пресса, — но он стремился к вам приблизиться. Я этого не замечал. А должен был.
А ведь рядом с Эли я никогда не ощущала угрозы. Физического вреда он мне не причинил, а мог, если бы задался такой целью. Не знаю, какие мотивы у него были, — пронеслись в голове слова Орена. — Возможно, его подкупила пресса.
Я подумала о бывшем Макс, который пытался получить доступ к ее телефону, чтобы продать нашу переписку. О моем «отце» и Скай, торгующих своими откровениями. О подкупе со стороны Алисы, благодаря которому мама Либби подписала соглашение о неразглашении.
До меня наконец начало доходить, что отныне до конца моих дней любой встречный, всякий, кто захочет со мной сблизиться, сможет разглядеть во мне шанс обогатиться.
— Это уже второй раз, когда вам приходится дорого платить за мои ошибки, — натянуто произнес Орен. — Если чувствуете необходимость нанять новую охрану, Алиса, думаю, сможет…
— Нет! — перебила я его. Если Алиса кого и наймет, то велика вероятность, что этот человек всегда будет на ее стороне. А в верности Орена, несмотря на его ошибки, я не сомневалась. Он сделает все, что сможет, чтобы меня защитить, потому что об этом его попросил Тобиас Хоторн.
— Да? — коротко спросил Орен. Я не сразу поняла, что он обращается не ко мне, а разговаривает при помощи гарнитуры с одним из своих подчиненных. Скольким из них можно верить? Сколько из них согласятся меня продать за определенную плату?
— Впускайте, — приказал Орен и повернулся ко мне: — Ваша сестра и Нэш вернулись.
Глава 67
Я дожидалась Либби и Нэша в кабинете Тобиаса Хоторна. Мне удалось уговорить охрану впустить ко мне Грэйсона, Джеймсона и Ксандра. Я написала всем им сообщения с просьбой о встрече и продолжила ждать — одна, если не считать Орена, который готов был отойти от меня лишь футов на шесть, не больше. Меня потряхивало от волнения. Почему Либби так долго мне не отвечала? Что они узнали в Картаго?
— Эйвери, прячьтесь за меня, живо, — Орен выступил вперед, выхватив пистолет. Я смогла понять, что случилось, лишь когда проследила за его взглядом и обратила внимание на дальнюю стену, увешанную полками с трофеями братьев Хоторнов. Стена пришла в движение: она поворачивалась в нашу сторону.
Я нырнула за Орена. Он шагнул вперед и крикнул:
— Представьтесь. Я вооружен.
— Я тоже, — в кабинет вошла Зара Хоторн-Каллигарис — с таким видом, будто явилась в загородный клуб на бранч. На ней был свитер, свободные брюки и классические туфли на плоской подошве.
В руке она тоже держала пистолет.
— Опустите оружие. — Орен прицелился.
У той даже рука не дрогнула. Она посмотрела на охранника чуть ли не со скукой во взгляде.
— Вроде бы всем прекрасно известно, что я — самый безобидный Хоторн в своем поколении, — сказала она звонким, высоким голосом. — И с удовольствием опущу пистолет, как только вы сделаете то же самое, Джон.
А я уже и забыла, что у Орена есть не только фамилия, но и имя.
— Напрасно вы так, — парировал глава моей службы безопасности. — Я не собираюсь в вас стрелять, Зара, но при необходимости сделаю это, уж не сомневайтесь. Опустите оружие. Поговорим.